направился с ними туда, где было общение. Но, придя в тот район города, так заблудился, что с большим трудом они выбрались в известное место, где преследователи невольно оставили его. Оставшись один, он, хотя и был поздний час, решил опять поискать своих друзей. На сей раз, он нашел их совсем легко, но в такое время, когда все уже приготовились расходиться. Войдя, он рассказал, как он с НКВДэшниками заблудились и, выбившись из сил, еле нашли известную остановку.

Приближался Новый 1936 год. Юные друзья пожелали встретить его с особенным молитвенным усердием.

К тому времени в кругу молодежи стал частым посетителем молодой брат Юрий Петрович Чекмарев.

За свою преданность Господу, любовь к делу Божьему, одаренность в проповеди и святую строгую жизнь — молодежь очень скоро его полюбила, старцы-служители почитали его. К тому же, Юрий Петрович был сыном известного благословенного служителя в русском братстве баптистов — Петра Ивановича Чекмарева, проживавшего в то время в городе Фергане.

По инициативе Юрия Петровича была составлена программа новогодней молитвы и не только молодежь, но и многие другие охотно посещали вечера участия в молитвах.

Всем служением в новогоднюю неделю руководил Юрий Петрович. Некоторые из новичков, такие, как например, Наташа Кабаева, были в неописуемом восторге, видя, как молодежь по своей инициативе и доброй воле участвовала в служении. И это в истории братства было, действительно, чем-то новым.

Действие Духа Святого среди христианской молодежи было настолько ощутимо, что его безошибочно можно было назвать победоносным наступлением христианской весны.

Юрий Петрович к этому времени вообще переехал в город Ташкент на постоянное жительство и посвятил себя всецело служению Господу.

В результате частого общения с молодежью, в сердце у Наташи появилось какое-то новое чувство, какое она не испытывала еще никогда. С раннего детства она знала Библию, слышала многие проповеди, пела гимны и дома молилась с мамой — все это было совершенно обычным явлением. Наташа верила в Бога, имела страх Божий, но одновременно не прочь была заглянуть в мирские увеселения и чувствовала, как они все сильней завлекали ее, хотя она жила в христианской семье, боролась с собой. Но после знакомства с христианской молодежью, она обнаружила в душе беспокойство; а Слово Божье, касаясь ее сердца, стало казаться для нее совершенно новым. На ее глазах раскаивались девушки и юноши, и она была свидетельницей тех перемен, которые происходили с ними. Видя на их лицах радость и духовное сияние, ее душу все более и более охватывало неизведанное томление. Наступили такие минуты, когда она вот-вот готова была покаяться; но нужен был какой-то толчок, какое-то усилие извне, чтобы вывести из оцепенения томящее состояние ее сердца. Понять этого никто не мог, а у самой не было сил к решению. Окружающие видели ее веселое лицо, постоянно живое и деятельное общение со всеми, и никто не думал, что она переживает кризис мук духовного рождения. Некоторые, может быть, и думали, но видя ее участие в декламациях, в пении и тесную дружбу с молодежью, просто не решались сказать ей о необходимости покаяния. Другие же, считая ее уже своею, стеснялись огорчить призывом к покаянию, а это плохо. Если бы Господь открыл служителям и членам церкви, родителям и самой христианской молодежи: как много таких девиц и юношей, которые по внешнему виду, не отличаясь в поведении от обращенной молодежи, а оставаясь в муках рождения, к сожалению, вдруг резко меняли свое отношение к Церкви и уходили в мир, а секрет один: никто не нанял их в виноградник Божий (Матф.20:7). Не будут ли они страшными обвинителями в день суда Божия для тех, кто подобно священнику и левиту, прошли мимо жертвы, израненной грехом, не оказавшись добрым самарянином для погибающего грешника! Еще хуже, когда мы, загораясь неразумной ревностью, побуждаем к вступлению в церковь, к принятию крещения наших сыновей и дочерей, и близких друзей, не убедившись в их покаянии и рождении свыше, и многих, тем самым, делаем духовными уродами, лишенными Царствия Небесного и вечного спасения. В лучшем случае, очень редкие из них, уже к закату дней обнаруживают эту страшную ошибку и, раскаиваясь, рождаются духовно, а другие умирают членами общины, крещенными, но никогда не испытавшими радости спасения, т. к. они не были наставлены на начатках учения Господня, не были обращены и рождены свыше.

Но слава Богу, с Наташей не получилось так. Светлый праздник Воскресения Христова — Пасха, весною 1936 года, — был в ее жизни тем драгоценным днем, когда она победила в себе муки духовного оцепенения. С раннего утра окружающая природа и утреннее пасхальное собрание дышали благословенной радостью. Собрание было переполнено. Казалось: каждый пропетый гимн, каждое рассказанное стихотворение, произнесенная проповедь — дышали небесной прелестью и будили сердце к новой воскресной жизни. Слезы умиления сверкали на многих глазах, изумрудными каплями катились они и из глаз Наташи. Последняя проповедь Юрия Петровича Чекмарева своим призывом завершила чашу благословения тем, что во время ее, началось громкое раскаяние.

Сердце Наташи напряглось до крайнего предела, какая-то сила подхватила ее и подняла.

— Наташенька! Когда же ты отдашь свое сердце Иисусу, когда могильная плита рухнет, и радость воскресения озарит душу? Пришло и твое время. Покайся!

Открыв залитые слезами глаза, она увидела перед собою ласковое лицо Дины, приехавшей недавно из Ленинграда; затем новый поток слез затуманил все перед нею: духовному взору представился Сам воскресший Христос, и уже как будто не Дина, а именно Он, Сам лично обращался к ней: 'Наташенька, когда же ты..?' Ноги подкосились, в голове что-то дрогнуло и прорвалось с криком:

— Господи! Спаситель мой, прости меня — грешницу, я… — и все утонуло в потоке раскаяния. Рыдания потрясали душу, а тихий, необъяснимый покой стал тут же овладевать всем существом Наташи. Она не почувствовала, когда и как закончила молитву; только придя в себя, увидела, что все стоят на ногах — и не ее прежние друзья, а какие-то ангелы, и с улыбкою радости смотрят на нее. Еще не успокоилась грудь от рыданий, а та же девушка Дина, обнимая Наташу, что-то сказала окружающим, и все утонуло в пении торжественного гимна:

Радостную песнь воспойте в небесах!

Найдена пропавшая овца;

Странник удаленный, мертвый во грехах,

Жив теперь в обители Отца.

Слава! Слава, пойте небеса!

Вторьте все земные голоса!…

Наташа была не на земле, нет-нет! А именно на небесах, окруженная ангелами.

После пения все утонуло в восторженных приветственных объятиях. Дина, ее подружка Аня К. и остальные девушки сердечно поздравляли ее с радостью покаяния. После них, вытирая глаза, крепко пожал ей руку Женя, Юрий Петрович и другие.

Собрание кончилось далеко за полдень, но Наташа была вне времени и пространства. В таком блаженнейшем состоянии вышла она под руки с подружками на улицу; необыкновенно, по-весеннему сияло солнце, и природа дышала ароматами расцветающих садов.

— Неужели так будет всегда? — пронеслось в голове у Наташи. — Почему я раньше не могла отдать сердце Иисусу? Какое блаженство! — Ей даже было немного обидно, почему не радуются с ней так мама и папа, когда им сообщили о покаянии Наташи. Хотя Гавриил Федорович и Екатерина Тимофеевна были, конечно, очень рады.

Весь 1936 год проходил в безоблачной радости. Круг христианской молодежи умножался и возрастал духовно, много рассеянных христиан, услышав о пробуждении, примыкали к молодежи, и вскоре