Китаю.

Однако активное заимствование чужого не лишило Японию ее оригинальности, которая с течением време­ни проявлялась все сильнее и сильнее, Элементы ки­тайской цивилизации, перенесенные на острова, суще­ственно трансформировались и давали другие резуль­таты. Кроме того, нарастала и иная тенденция — к полной культурной автономности.

С XVI в. Япония превратилась в одну из самых закрытых, изолированных цивилизаций: под страхом смертной казни японцам было запрещено покидать пределы своей страны, строить большие суда, пригод­ные для дальних плаваний. Страна была практически закрыта и для иностранцев — исключение было сделано только для голландцев и китайцев, которым разрешалось (с ограничениями) вести торговлю. Пра­вительство изгнало из страны всех католических мис­сионеров, так как христианство приобрело большую популярность, особенно в народных массах. Но даже в ту эпоху искусственной изоляции, длившейся почти два века, Япония продолжала усваивать достижения других культур; через голландских купцов в Японию попадали европейские книги. Ученая элита, пользу­ясь плодами западной культуры и науки, позднее, в XIX в., смогла применить их для преобразования сво­ей страны.

Обе тенденции играли свою роль в истории япон­ской цивилизации, попеременно выходя на первый план. В результате в Японии сформировалась почти уникальная способность ревностно сохранять неповто­римые традиции своей культуры и продуктивно осваи­вать опыт других цивилизаций — способность, кото­рая на современном этапе развития глобальной циви­лизации дает этой стране огромные преимущества.

Восток и Запад в истории Японии

Заимствуя китайскую модель развития, Япония восприняла и идею сильной централизованной власти.

Государь — это небо, подданные — это земля… поэтому, когда государь говорит, подданные слуша­ют, когда наверху действуют — внизу склоняются. В государстве нет двух государей.

Законы принца Сётоку,VIIв.

Но молодая японская государственность не могла, конечно, реализовать этот принцип в жизни, она не набрала еще для этого достаточной силы. Император, по китайскому образцу провозгласивший себя Сыном Неба — Тэнно, имел весьма ограниченные возможнос­ти, чтобы править страной. Вокруг него не сложилась бюрократическая элита, твердо придерживающаяся норм конфуцианства. Зато огромное влияние приоб­рел клан Фудзивара, который в свое время помог принцу Кару взойти на трон.

На протяжении долгого времени представители ро­да Фудзивара становились регентами, женили импе­раторов на женщинах своего клана и фактически яв­лялись настоящими правителями Японии. Императо­ры, как правило, рано отрекались от трона и уходили –в какой-либо из буддийских монастырей, правда со­храняя за собой определенное политическое влияние. А регенты из рода Фудзивара превращали малолетних наследников престола в свои послушные орудия. Это не давало возможности создать централизованное го­сударство.

Последствия такой ситуации были весьма необыч­ны для Востока. Феодализм, развивающийся в услови­ях «распыленной», еще не окрепшей государственной власти, пошел по пути, очень близкому западноевро­пейской модели.

К X в. власть на местах перешла в руки знати, ко­торая захватывала посты губернаторов и уездных на­чальников, передавала их по наследству, а вверенные ей территории рассматривала как свои собственные владения. В отличие от Китая, где центр всегда борол­ся с такого рода тенденциями, в Японии чиновники, занимавшие высокие должности, лишь формально считались представителями государственной власти. На самом деле они становились хозяевами феодов (даймё) и старались сократить до минимума сумму на­логов, которая должна была отдаваться в казну. К XI в. японские феодалы, как и западноевропейские, получили право осуществлять суд и административ­ную власть в своих владениях, их земли были осво­бождены от налогообложения. Источники доходов им­ператорского двора и столичной аристократии соот­ветственно истощались: налоги поступали только от государственных крестьян.

На землях феодалов закабаление зависимых крестьян приняло достаточно жесткие формы, больше похожие на западноевропейскую, чем на китайскую модель. В Китае крестьянин не был в полной мере при­креплен к земле: его уход в другое место был не слиш­ком желателен, но и не запрещался. Государству в ко­нечном счете было не важно, где живет крестьянин, — лишь бы он платил налог. В Японии феодал, естест­венно, иначе относился к своим крестьянам, прини­мая меры против их ухода с земли.

Еще одним важным проявлением автономизации феодалов было создание военных отрядов, состоявших из профессионалов своего дела — рыцарей-самураев. Такие дружины использовались для борьбы с кресть­янскими восстаниями, участившимися в X—XI вв., и для поддержания порядка в феодах. Самураи, свято соблюдавшие особый кодекс чести, жестко дисципли­нированные и преданные своему господину не на жизнь, а на смерть, постепенно стали грозной силой. Появление этого замкнутого сословия, которое иссле­дователи сравнивают с западным служилым дворянст­вом, существенно увеличило независимость крупных феодалов от центра.

В XIII—XIV вв. начался расцвет японских городов. Они возникали около укрепленных резиденций феода­лов, около многочисленных буддийских монастырей. Вместе с городами — центрами ремесла и торговли — в стране стали быстро развиваться товарно-денежные отношения. Города в основном были независимы от го­сударства, а некоторые из них даже добились самоуп­равления. Япония быстро вышла на внешний рынок, успешно торгуя с Китаем, Кореей и странами Южной Азии. Из страны вывозились медь, золото, серебро, ве­ера; особенно ценилось за границей японское оружие.

Все эти процессы шли в обстановке феодальной раздробленности, борьбы различных кланов, которая на рубеже XV—XVI вв. привела к тому, что Япония распалась на несколько самостоятельных частей. Междоусобные войны в конце концов вызвали эконо­мический кризис и породили социальную нестабиль­ ность; год от года росло число крестьянских восста­ний, к которым примыкали разорившиеся самураи и городская беднота. Перед Японией остро встала про­блема объединения страны и усиления центральной власти.

Эта сложная задача решалась на протяжении мно­гих лет различными политическими деятелями; окон­чательного успеха добился Токугава Иэясу. Покорив мятежных феодалов, он провозгласил себя в 1603 г. се­гуном (в переводе с японского «военачальник ») и при­ступил к реформам, которые должны были укрепить центральную власть.

Токугава сохранил за феодалами право владения землями. Они по-прежнему осуществляли суд и адми­нистративное управление, имели своих вассалов-самураев, но их доходы теперь строго учитывались. Феода­лы должны были подчиняться общегосударственным законам, они не могли больше вести междоусобные войны, не говоря уже о выступлениях против цент­ральной власти. В противном случае их ждала кон­фискация имущества или перемещение в другие райо­ны.

Могущество феодалов было значительно подорвано тем, что из их ведения изъяли города. Теперь они уп­равлялись специальными чиновниками сегуна. Как и

Районы преобладающего господства дома Токугава и его сторонников к 1600 г.

в Китае, ремесленники облагались тяжелыми налога­ми, а вся их деятельность строго регламентировалась.

Крестьянам запрещалось покидать свою землю; система запретов со стороны государства коснулась да­же их быта: им не разрешалось носить шелковую одежду, украшать свои жилища, устраивать праздне­ ства.

Кроме того, страна объявлялась закрытой; внеш­няя торговля концентрировалась в руках правительст­ва и служила существенным источником его доходов. Эта мера наносила серьезный удар по быстро набирав­шей силу и богатевшей торговой буржуазии.

Сёгунат рода Токугавы просуществовал очень дол­го — вплоть до середины XIX в. Как можно оценить эту эпоху истории Японии?