разговоре о русской политике, когда мы встречались , он меньше всего старался показаться циничным политиком. Казалось, был искренне заинтересован в решении внутренних проблем и скорейшем вхождении России в международное сообщество. Однако, рассказать о том, как он представляет конкретно те принципы, на основе которых может произойти это “вхождение”, он, кажется, не пожелал. Но вот ряд статей и упомянутая книга дают представление о его взглядах. Это — подчинение России международному сообществу через приоритетное развитие сырьевых отраслей. Такое развитие, по Киссинджеру, даст России неоходимые финансовые ресурсы для форсирования развития “вторичной промышленности, сферы услуг и закупок товаров потребления и продовольствия”. Собственно, это и есть модель развития, предлагаемая скорее — протаскиваемая, Гайдаром-Черномырдиным-Федоровым-Чубайсом, — при полной поддержке, возможно, ничего в этом деле не понимающего Ельцина.
... В западной печати не высказывалась еще одна, на мой взгляд, довольно основательная причина падения Никсона в 1974 году. Вспомним довольно драматический 1973 год: арабо-израильская война, стремительный взлет цен на нефть, внезапный кризис мировой экономики, для которой эти цены оказались непосильными, банкротство десятков тысяч еще недавно преуспевающих фирм в разных странах мира, внезапно обнажившие себя проблемы, связанные с теперь уже очевидными задачами структурной перестройки национальных хозяйств и мировой экономики и многие другие... Но ключевая проблема, которая волновала узкие круги правящей мировой элиты — почему Ричард Никсон не сумел предугадать возможность нападения арабских армий на Израиль. Ведь Израиль, с одной стороны, рассматривается как форпост Запада в самом сердце арабских государств, он контролирует не только мировые нефтяные резервуары, но и дает возможность охранять само “подбрюшье” Запада. И вдруг... такой “прокол”. Разве могли международные финансово-промышленные круги, в том числе тесно связанные с Тель-Авивом, простить Никсону такой “прокол”?
Не явилось ли это предупреждением через Никсона (хорошо узнавшего силу и влияние этих кругов) молодому президенту Клинтону, как надо действовать в отношении России, если он желает остаться президентом Америки?
И не явилось ли это также предупреждением Ельцину, что надо действовать “решительно” (как учила Ельцина газета “Известия”), создавая возможности для скорейшего “подключения” российских сырьевых ресурсов к потребностям Запада? Возможно, здесь надо поразмышлять, изучить эти вопросы, но согласитесь, оснований для таких выводов более чем достаточно.
...По поводу мыслей Р.Никсона о моих взаимоотношениях с Ельциным: они не носили какой-либо фамильярный характер, были вполне дружескими советами почтенного человека, хорошо знающего политику, проведшего в ней больше, чем весь мой возраст, поэтому я воспринимал все, что он говорил, совершенно иначе, чем поучения госпожи Маргарет Тэтчер в ее телеинтервью какому-то нашему журналисту, где она, напомню, довольно уверенно советовала, что нам надо делать, что не надо, что такое демократия, и между прочим высказала мысль, что хорошо бы “разогнать российский Парламент”. Смысл моего протеста тогда заключался в том, как бы воспринял английский народ, если бы я, будучи в Лондоне, рекомендовал бы ему отменить монархию, разогнать парламент, создать постоянно действующую конституцию, решить ирландскую проблему так, как того требуют ирландцы, ирландская освободительная армия и т.д. К сожалению, таких “умных советов” нам приходится в последние годы выслушивать очень много. И трагедия России заключается в том, что находятся политики, которые с особым рвением пытаются реализовать эти весьма сомнительные советы...
В общем надо признать, что геополитические интересы Запада оказались тесно связанными с режимом Ельцина. Не принципиально, является ли Ельцин и его ближайшие соратники “платными агентами” Запада. Как было не очень важно, являлся ли Ленин “агентом Германии”, а Сталин — агентом русской тайной полиции. Важно, что он (Ельцин) исправно выполняет ту роль, которая соответствует стратегическим интересам правых кругов международных финансово-промышленных групп, тесно связанных с разработкой стратегических интересов, задач и замыслов “свободного мира”. Поскольку один, казалось бы, самый несбыточный из всех этих замыслов — развал мировой державы СССР — блестяще удался, и задача достижения мировой гегемонии одной сверхдержавы реализована. Вполне допустимо, что на очереди другая “сверхзадача”, возможно, даже менее сложная, чем первая. Это даже не развал России, — это уже происходит, здесь уже приведены в действие гигантские силы. Это также не установление контроля над всеми бывшими союзными республиками — эта задача уже реализуется в полном объеме.
Задача в другом — в разрушении Китая. И не только потому, что современный Китай показывает возможность достижения гармонии социалистических идей и рынка. Эта гармония уже достигнута во многих европейских странах, даже участниках НАТО, например, ряд скандинавских стран успешно это доказал. Но дело совершенно в другом: при тех темпах развития, которые показывает Китай, через 10-15 лет его экономическая мощь сравняется с экономической мощью США. Однополюсный мир, который возник в конце 1991 года, с абсолютной гегемонией США будет нарушен, и вновь возникнет двухполюсный мир. Учитывая то, что центр экономической мощи современной цивилизации смещается в сторону Азиатско- Тихоокеанского бассейна, Китай с его неисчислимыми людскими ресурсами имеет все шансы стать первой политико-экономической державой, способной владеть к тому же мощными силами сдерживания.
Такая перспектива — перспектива достижения нового баланса сил — реальна. И она не может не учитываться в глобальных разработках разведывательных служб Запада, НАТО. Эта перспектива, соответственно, страшит потенциальных противников, прежде всего в США.
Вполне допускаю, что в основу сценария по развалу Китая будут положены разработки, приведшие к успеху при развале Союза, — в первую очередь — национализм. Начавшийся в Карабахе процесс был быстро перенесен в Южную Европу и положил начало ее “балканизации”, затем опять перенесен в Союз, что доломало его; и теперь “ломает” Россию (унитарная конституция ельцина способствует лишь “сжатию пружины”, приближает взрыв).
Китай — многоэтническое государство. Здесь и сложные проблемы с Тибетом, обширный Сицзянь- Уйгурский национальный округ, Внутренняя Монголия, в которых давно существуют сложные межэтническкие проблемы. Грядущая и неизбежная демократизация китайского общества, при всей гибкости правящих кругов, может столкнуться с умело направляемыми силами по развалу традиционных китайских общественных структур и вызвать здесь хаос. И весь огромный созидательный потенциал уйдет на безуспешные попытки погасить пламя возгорающейся межэтнической войны.
Один из факторов, препятствующих такому развитию Китая, я усматривал в сближнии России и Китая, что могло бы пойти на пользу этим государствам. Не по наитию, не спонтанно я критиковал внешнеполитические концепции российского МИДа с его односторонней ориентацией на Запад, а далее — на США. Приоритетные отношения с востоком — Китаем, арабским миром, Индией, Турцией, Ираном, жизненно необходимы для России. И отнюдь не с точки зрения того “быть Великой или не быть таковой”. Они важны с точки зрения того, “быть ей или не быть вообще”. В этом заключалась суть моего подхода к внешней политике России. Из таких посылок исходил мой доклад на конференции в Дипломатической академии весной 1992 года, организованной МИД, непонятый ни специалистами, ни практическими работниками внешних ведомств. Мне тогда поставили в вину то, что я стоял на позициях отказа от одностороннего вмешательства в межэтнические конфликты на территориях других стран. Здесь и заключается гвоздь проблемы: одностороннее (и даже многостороннее, во многих случаях) вмешательство в такие конфликты не только принципиально их не решает, но и углубляет. Это видно на примере Карабаха, не говоря уже о бывшей Югославии. Подумайте сами — неужели мировое сообщество не в состоянии прекратить войну в Карабахе? Войну в Югославии? Войну в Абхазии? Конечно, в состоянии. Но поскольку войны продолжаются — значит это выгодно кому-то очень и очень влиятельному, чья сила намного превосходит силу страны, которая односторонне пытаеся прекратить эту войну. Так вот, содержание моего выступления сводилось к тому, что внешняя политика должна хорошо знать эти силы. И если она не в состоянии влиять на них — она бессильна. Подчиняться же этим силам — это значит подчинить потенциал своей страны интересам этих чужестранных сил, что и происходит с российской внешней политикой. Опасность для России составляет и то обстоятельство, что внешняя политика такой крупной страны как Россия, имеет значительную инерционность: если снять Козырева завтра и назначить на это место его антипода, внешняя политика еще долгое время будет действовать “по - козыревски”.
Совершенно противоречит долгосрочным интересам спонтанная деятельность (которую трудно
