Слова эти повторились несколько раз, потом все смолкло.

Откуда же шля эти звуки? Вернее всего — с поверхности земли: вентиляционные трубы обязательно должны выходить на воздух. Кто же мог подавать эти сигналы? Конечно, майор, и только он. Каким-то образом он все-таки узнал, что со мной случилось и где я нахожусь, и теперь азбукой Морзе дает мне указания. Но что же означает эта странная фраза: «Ухо, потом глаз»?

Новая загадка! Мы весь день ломали над ней голову. Я несколько раз той же азбукой Морзе просил майора разъяснить значение этой фразы. Но ответа так и не последовало. В подавленном настроении я лег спать и никак не мог заснуть. Проклятая фраза не выходила из головы. В конце концов я пришел к выводу, что Рожков дает нам в иносказательной форме совет полагаться больше на слух, чем на зрение, и что, следовательно, спасение наше зависит от того, как внимательно мы будем прислушиваться.

Догадка моя была неудачной, она совсем не соответствовала характеру майора, я прекрасно сам это сознавал, но все-таки она меня несколько успокоила, и я уснул.

Меня разбудила жена.

— Сережа, знаешь что? — прошептала она взволнованно. — Пойдем в кабинет. Мне пришла в голову одна мысль...

Там горел свет. Леночка подошла к статуе германского бога.

— Вот, смотри, — сказала она, указывая на голову кабана: — ухо и глаз... И вот взгляни сюда, только не дотрагивайся: этот глаз как будто вставной.

Я всмотрелся. И точно: между зеленым стеклом глаза и бронзой был ясно видимый просвет. Похоже на то, что глаз служит кнопкой. Я было потянулся к нему, но Леночка не позволила.

— Нет, нет, нет! — воскликнула она, схватив меня за руку. — Нельзя, нельзя, это опасно!

— Что же тут опасного?

— Не знаю. Все может быть: и взрыв, и выстрел и электрический ток. Надо быть крайне осторожным. Я тебя прошу!

— Но ведь все равно придется когда-нибудь попробовать.

— Необходимо принять все меры предосторожности. Обдумаем раньше.

Она говорила так горячо и убедительно, что я сдался.

Достали стальную трубку длиной метров в пять, повесили ее на веревку за люстру и, прижавшись к стене комнаты, концом трубки надавили на глаз кабана.

Только чуть дотронулись — и вдруг в одно мгновение высоко поднятая рука гиганта мелькнула в воздухе, стальная труба зазвенела под ударом бронзового молота, и рука, описав полный круг, снова застыла в прежнем положении. Мы оба повалились на пол. В тот же момент глаз вепря засверкал диким красновато-зеленым светом, и раздалось отвратительное завывание сигнальной сирены. Мы бросились из комнаты. Всюду рев сирены, мигание сигнальных лампочек, звон колокольчиков... Мы метались по коридору, не зная, что предпринять и куда скрыться от невыносимых звуков тревоги. Но вдруг они смолкли, прокричав, очевидно, положенное время, и все успокоилось.

— Ну и советик преподал нам Рожков! — сказал я, немного отдышавшись. — Если бы не ты, я бы превратился в настоящую отбивную котлету.

— И я тоже.

— Что же теперь делать?

— Мы забыли про ухо. Давай обследуем его?

— Давай!

Из двух ушей чудовища одно было плотно прижато к голове и не могло двигаться, другое торчало вперед. Я внимательно и осторожно, боясь не только дотронуться, но и дышать, осмотрел его. Оно, несомненно, было вставное. У основания были видны следы смазки. Наученные горьким опытом, мы снова решили действовать издали и взялись за трубку. Надавливали ухо, как кнопку, старались покачнуть его, как рычаг, вправо и влево, вверх и вниз. Все напрасно! Бронзовое ухо сидело плотно на кабаньей голове. Оставалось испробовать еще одно движение — повернуть, как ключ. Я придал концу трубки трехгранную форму, насадил его на конец уха и стал осторожно поворачивать трубку. Она легко повернулась на целых пол-оборота — и ничего не произошло. Ровно ничего!

Мы вертели ухо во все стороны. Оно потрескивало, как выключатель, и только.

Леночка первая догадалась, в чем дело.

— По-видимому, — сказала она, — надо повернуть ухо и после надавить глаз. Ясно сказано: «Ухо, потом глаз». Помнишь?

Было жутко дотрагиваться до опасной кнопки, и, взявшись за шест, мы невольно озирались на страшную руку истукана с бронзовым молотом. Опять легкое прикосновение к глазу... Он снова засверкал зловещим красноватым огнем, и на этот раз громадная фигура легко и плавно повернулась вокруг оси, открывая слева проход.

Через него на нас глядела черная пустота. 

Взявшись за руки, мы с интересом и страхом глядели в открывшуюся дверь. Здесь начинался путь к свободе, к голубому небу и ясному солнцу. Но какой он мрачный! Свет из кабинета, падая через дверь, освещал низкий свод и начало лестницы, круто спускающейся вниз, в темноту. Оттуда тянуло сыростью и холодом, как из склепа.

Майор не ошибся, он верно указал нам выход. Но почему же он был так лаконичен? Почему ничего не отвечал на мои вопросы и не сообщил никаких подробностей? Какой серьезной опасности мы бы тогда избежали. Это оставалось непонятным, а все непонятное страшит. Вот и теперь, не знаю почему, но эта черная дыра меня страшила. Она напоминала ловушку. Так не хотелось из светлого, чистого помещения, где мы имели под рукой все необходимое и чувствовали себя в безопасности, снова пускаться в темноту и неизвестность.

— Не будем торопиться, — рассуждал я. — Прежде всего все осмотрим и обсудим. Обязательно обеспечим себе отступление на случай неудачи и тогда пойдем.

Леночка согласилась.

Я подошел к самой двери и осмотрел ее. Статуя германского бога была расположена теперь параллельно боковым стенам комнаты, открывая проход шириной меньше метра. Весь он находился под ударами страшного молота. Красновато-зеленый луч из кабаньего глаза преграждал дорогу. Он падал, как я заметил, прямо на стеклышко, вставленное в косяк двери.

«Эге! — подумал я. — Этот луч подозрителен. Похоже на какое-то автоматическое приспособление с фотоэлементом. И кто знает, что приводится в действие этим автоматом. Может быть, опять рука с молотом? Будем осторожны!»

Отойдя подальше, я размахнулся и бросил в проход подушку от кушетки. Она только на мгновение пересекла зеленый луч. Секунду все оставалось по-старому... Потом громадная фигура дрогнула, быстро и плавно повернулась и стала на прежнее место. Проход закрылся. В тот же момент потух глаз кабана.

Все стало ясным. Зеленый луч из глаза служит фотоавтоматом, закрывающим проход за выходящим человеком. Значит, если не прерывать луча, дверь останется открытой. Глаз был расположен примерно на высоте метра от пола, и проползти под его лучом было совсем нетрудно, особенно таким опытным ползунам, как мы с Леночкой.

Я несколько раз открывал и закрывал дверь, водил под зеленым лучом и над ним доской, просовывал снизу стул к убедился в конце концов в справедливости своей догадки. Тогда мы решили не терять больше времени.

Мы взяли небольшой ломик, спички, свои заслуженные парафиновые светильники, о которых стали уже забывать, набили сумочку бутербродами, печеньем и консервами, наполнили фляжку вином, и я осторожно прополз на животе у ног бронзового истукана. Леночка последовала за мной. И вот мы уже спускаемся по сырым и холодным каменным ступеням. Я насчитал пятьдесят две ступени, прежде чем мы попали в довольно большой зал с низким сводчатым потолком.