подавился куском резины...

Майор встал со стула и зашагал по комнате.

— Странно, странно... — сказал он. — И поблизости нет поселка или хотя бы дома?

— Ничего нет. Вас это поражает?

— А вас нет?.. Мы ищем подземную мастерскую и натыкаемся на колодец, пробитый в скале в безлюдном месте, в котором находим сбросные воды производства. Разве не удивительно?

— Так вы полагаете, Андрей Матвеевич, что колодец этот имеет связь с мастерской, с ее водостоками? Но зачем же делать колодец на водостоке?

— Может быть, это не колодец собственно, а шурф, пробитый для каких-нибудь целей: вентиляции, подъема выбранной горной породы, спуска рабочих или для чего-нибудь еще. Нечто вроде шахты Метростроя в миниатюре.

— Да, да, я заметил, что бадья, которая там подвешена, побита и погнута, как будто в ней поднимали тяжелые камни.

— Вот видите... Одно это уже наводит на размышления. Колодец надо обследовать самым тщательным образом. Может быть, здесь ключ всех загадок... Теперь я распрощаюсь с вами. Идите домой отдыхать. Чувствую, что завтра у нас будет много хлопот. До свидания!

Мы простились, и я отправился домой, чтобы как следует выспаться. 

Но отдохнуть не пришлось. Дома меня уже ждали Татьяна и Анечка. Они забросали меня вопросами: куда я ездил, зачем и где пропадал целые сутки? Я не подготовился к такому допросу и вынужден был импровизировать, будто Краевский пригласил меня на охоту, будто я заблудился, весь день проплутал в лесу, вымок в болоте, ночевал в развалившейся сторожке и только утром вышел на дорогу. Получилось довольно нескладно.

— И вы весь день ничего не ели? — спросила Татьяна.

— Нет, ел... Застрелил тетерку, изжарил на костре и съел,— сфантазировал я.

— Как же вы ее убили?

— Из ружья.

— Да где же оно, ваше ружье?

— А я его сегодня утром вернул Краевскому. Вышло правдоподобно, но Анечка не поверила, я видел это по ее глазам.

Этот день мы гуляли мало. Больше сидели дома, разговаривали и играли в карты, пока я не начал клевать носом.

На другой день рано утром меня разбудил сам майор Рожков. В машине ждали нас Краевский. старший лейтенант и сержант, которых я раньше не видел. Хрулева не было. Как и два дня назад, машина быстро понеслась по шоссе, и меньше чем через час мы подъехали к парому. У домика сторожа машина остановилась и дала сигнал. Из сторожки вышел лейтенант Хрулев и быстрым шагом подошел к нам.

— Товарищ майор,—доложил он, — сторож Галемба скрылся, нигде не можем найти.

Лицо Рожкова передернулось.

— Так, — промычал он сквозь зубы, — веселенькая новость! Порадовали...

— Вчера вечером он был на месте,—оправдывался лейтенант, — его видели на пароме и на берегу. В шесть часов он ходил в магазин. В десять в окнах сторожки был свет. А когда мы в два часа сюда приехали, его не оказалось.

— Клетка пуста, и птичка улетела!.. Приходится сознаться, что противники наши лучше нас действуют и не тратят зря времени. Они, конечно, учли, что Сергей Михайлович не станет молчать о своих ночных проделках, и поспешили замести следы. Печально! Что же вы намерены делать?

— Что прикажете, товарищ майор.

— Я прикажу вам ехать с нами. А вы, лейтенант Анисимов, — обратился он к товарищу, сидевшему в нашей машине, — оставайтесь здесь и проведите самый тщательный обыск. Может быть, вам удастся найти что-нибудь, что навело бы на след преступника или хотя бы позволило установить его настоящее имя: «Галемба», наверное, фальшивая фамилия... Едемте скорее, задерживаться нечего.

Мы поспешили дальше. Паром перевез нас на другой берег. Сильная машина легко поднялась на крутизну и понеслась по знакомой дороге.

Майор был не в духе. Он сидел молча, постукивая от нетерпения пальцем по портфелю. Краевский непрерывно курил трубку. Я не утерпел и спросил майора:

— Андрей Матвеевич, как вы узнали, что сторож у парома — один из их сообщников?

— Вы подсказали.

— Я?

— Ну да. Вы подслушали разговор этих людей и приказание съездить домой и через двадцать минут вернуться назад. Вверх по течению реки на расстоянии примерно десятиминутного хода этой лодки находится только одно жилье — домик сторожа парома. Этот факт заслуживал самого серьезного внимания. Мы проверили, и оказалось, что сторож ни с того ни с сего сбрил себе бороду. Все прояснилось. Но события развертываются не так, как хотелось бы. Преступники чувствуют, что их выследили, и прячут концы в воду. Это мне не нравится. Боюсь, что у колодца нас ждет сюрприз.

Но он ошибся. Мы доехали до «Колонны согласия», проделали пешком тот же маршрут, что и два дня назад, и я провел всех еще с полкилометра по тропинке к колодцу. Колодец оказался целехонек, подъемный механизм исправен, и никаких следов пребывания людей заметно не было.

Майор осмотрел колодец.

— Пробит в скале, — сказал он. — Да, здесь нельзя и ожидать почвенной воды. Подъемник рассчитан на большую тяжесть. Все ясно! Ну, давайте сделаем промеры.

Глубина колодца оказалась равной десяти с половиной метрам, причем воды было только на метр с четвертью. Потом проверили, нет ли скопления вредных газов, для чего бросили в колодец горящую бумагу. Она погасла только в воде. Воздух оказался пригодным для дыхания. Тогда я вызвался первым спуститься на дно колодца. Майор посмотрел на меня и согласился, при условии, однако, что я буду безусловно подчиняться его приказаниям. Я снял с себя всю лишнюю одежду и влез в бадью. Мне дали складной метр, повесили на шею большой электрический фонарь и начали медленно опускать. Я стоял в бадье, держась за цепь, и смотрел, как постепенно уменьшалось круглое пятно голубого неба. Но вот подо мной плеснулась вода. Я затопил бадью и, стоя на ее краях, погрузился по пояс в теплую грязную воду. Тут я увидел то, чего все ожидали: шахта колодца пересекалась трубой. Она шла наклонно, повышаясь в одну сторону и понижаясь в другую. Я сделал промеры. Труба была овальной формы, высотой ровно в метр и шириной в семьдесят сантиметров. Наполовину она оставалась ниже уровня воды. По трубе можно было с трудом продвигаться. Впрочем, эти трудности должны были кончиться, как только поднимешься выше уровня воды.

Я крикнул наверх, что окончил исследование, и тотчас же получил приказание майора подниматься. Цепь зазвенела, заскрипели шестеренки, и через минуту я был на поверхности земли. Возбужденный и радостный, я рассказал обо всем своим спутникам. Стали снаряжаться в подземную экспедицию. Первым решил спускаться майор, потом должен был идти я и последним — лейтенант Хрулев.  Краевский из-за протеза лишался возможности принять участие в этом путешествии и остался наверху, у ворота, вместе с сержантом. Оба спутника, подобно мне, надели спортивные костюмы и туфли и повесили на грудь электрические фонари. Майор достал три резиновых мешка с широкими отверстиями, плотно замыкающимися специальными зажимами. В них он положил по две свечки, по две коробки спичек, бумагу, рулетку, часы, компас. В мой мешок он сунул фотоаппарат и запасы магния, к Хрулеву — слесарные инструменты, а к себе — моток крепких ниток и пистолет. Взяв в руки по мешку и обмотавшись куском веревки, мы начали поочередно спускаться в шахту колодца.

Я хорошо помню это подземное путешествие. Идти на корточках по пояс в воде было очень тяжело.