Меня тяжело разозлить, но одна только мысль о моем «отце» серьезно выводила меня из себя.

— Я не хочу его видеть.

— Я знаю. Я сказала ей, что была против этого. Мысль о тебе в присутствии демона пугает меня. Но я передам то, что она рассказала мне. Она верит, что твои родители были влюблены. У всех ангелов есть чувства, даже у падших. И если он смог полюбить твою мать — ангела света — то почему он не сможет полюбить тебя?

Я вспомнила его лицо в день моего рождения, когда он смотрел, как умирает моя мама и ее душа уходит прочь.

Да, он любил ее. И его глаза не были злыми, когда он смотрел на меня в тот день. Но за столько времени… Все эти годы я не слышала ничего о нем.

— Откуда монахиня все знает?

— Сестра Рут сказала, что она единственная такая на земле, почти такая как ты, но чуть-чуть другая… Она толком не объяснила мне разницу. Сестра Рут была, определенно, особенной. Она была доброй, как и ты. Мне очень жаль, что я не знаю большего, Анна.

Было слишком много нового, и я вряд ли могла справиться со всем этим за один день.

— Все в порядке, Пэтти.

Часть моего мозга, практичная часть, не хотела верить, но другая половина, сердечная духовная часть, знала без сомнения, что все было правдой. Мое сердце, как правило, побеждало. Хотя… я, конечно, понимала, что когда придет полное осознание — я буду жутко испугана.

— Она говорила что-либо еще о том, какой у меня характер?

— Ты не зло, если это то, что тебя интересует.

Она схватила мои руки и потянула к своим коленям, сжимая мои ладони.

— Способность чувствовать эмоции других людей досталась тебе от матери. Все ангелы-хранители могут видеть и чувствовать человеческие эмоции.

От твоего отца тебе досталась тенденция к какому-то конкретному греху, но сестра Рут не знала к которому.

О, я была точно уверена, что знала.

Привет наркотикам и алкоголю.

— Но ни что-нибудь дьявольское, — провозгласила я, чтобы хоть как-то успокоиться.

— Нет, милая, не дьявольское. Извращенная дьявольская душа отвергала все то добро и любовь, которые изначально были заложены в нас, как в созданиях, сотворенных по образу и подобию Бога. Тебе нужно больше сил и выдержки, чем обычному человеку, чтобы бороться с искушением. Но, не смотря ни на что, ты вполне можешь с этим успешно справляться. По большому счету, ты обычная девочка, такая же, как все. Только чувствуешь ты все гораздо сильнее. Причем, как хорошее, так и плохое.

Она сделала паузу, глядя на мою руку на ее колене, и погладила мою ладонь.

— Ты прощаешь меня, Анна? — спросила она. — За то, что не рассказала тебе раньше? Я всегда считала, что подобные знания значительно осложнят твою жизнь. Но сейчас… я не знаю, правильно ли я поступила?..

— Я прощаю тебя. Я не сержусь.

Наклонившись, я обняла ее.

Когда мы обнимали друг друга, все ее поступки в течение всей моей жизни сложились наконец во едино: и ее повышенная озабоченность за мою безопасность и невинность, и ее постоянное желание спрятать меня от проблем, и ее безоговорочная поддержка, что бы со мной не случилось.

Я прижала ее к сердцу сильнее, все отчетливее понимая, как много она вложила в то, чтобы поставить меня на ноги.

Теперь она отстранилась.

— Вот почему я поощряла тебя называть меня Пэтти, а не мамой. Наверное, это звучит глупо, но мне не хотелось забирать право на это звание у твоей настоящей матери. Потому что я знаю, где-то там она присматривает за тобой. Но, что бы там ни было… Анна, ты всегда останешься для меня настоящей дочерью. Моя любовь к тебе по-матерински безгранична.

Я утерла текущую слезу и прошептала:

— Я знаю.

— Итак, у меня есть план.

Она пригладила мой выбившийся локон волос, становясь вновь деловой и практичной.

— Сейчас у меня осталось не так уж много сбережений, после того, как я оплатила больничные счета Наны. Но если с сегодняшнего дня я вновь начну откладывать деньги, то к концу лета мы сможем позволить себе поездку в Калифорнию. Как тебе нравится?

— Отлично. Но я тоже хочу устроиться на работу.

— Договорились. У нас есть время до конца лета.

Я чувствовала прилив нетерпеливого возбуждения, когда мы пожимали руки.

— Ну а теперь, когда я обо всем тебе рассказала, почему бы и тебе не поведать мне об этих твоих супер способностях?

Мы оба не могли сдержать улыбки, счастливые от того, что наконец могли говорить, ничего не утаивая.

— О, погоди. Одна вещь, прежде чем ты начнешь. Мне нужно, чтобы ты пообещала мне.

Ее лицо стало серьезным. Дымчато серая нервозность вокруг нее смешивалась с пастельно-зеленной надеждой.

— Хорошо.

— Пообещай, что будешь держаться подальше от мальчика, которого встретила.

Я открыла рот в нерешительности, заметив, несмотря на всю размытость видения, что ее ангел- хранитель тоже смотрел на меня.

— Прошу тебя, Анна, — произнесла Пэтти. — Это не безопасно. Есть вещи, от которых я не могу тебя защитить, так что ты должна сама принимать мудрые решения, чтобы защитить саму себя.

— Но…

— Нет.

Она стремительно оборвала меня.

— Я не уверена, Что с твоим отцом, но ты можешь быть абсолютно уверенной, что остальные демоны — зло. Настоящее чистое зло. А этот мальчик был воспитан одним из них. Понимаешь? Мне нужно, чтобы ты пообещала.

Я с трудом проглотила.

— Я обещаю.

Я не могла перестать думать о Кайдене Роу. Я терялась в догадках, что это означало — быть ребенком демона.

Ребенком демона без поддержки матери-ангела…

Он был любезным и добрым со мной той ночью на вечеринке, на свой грубый манер. Воспоминания об этом, только сильнее разжигали во мне желание узнать больше. У меня было множество вопросов.

Терпение было добродетелью, в которой я никогда не чувствовала недостатка. До сегодняшнего дня…

Мне нужно было оставаться занятой.

Найти себе работу стало моим главным пунктом в списке «неотложного». Я наведалась к Пауле в «Дайери Бар», находившийся на районе в пределах пешей прогулки, и была сразу же принята на работу.

Единственное правило владельца: Улыбка. — И не отдавай мое мороженое бесплатно!