…Подрывник приготовил три радиоуправляемые мины, заложив их в ящик на рынке Маркали — всегда оживленном месте Сараево. Страшный ненаправленный взрыв разнес в клочья десятки людей. Прилавки рынка не пострадали — бутылки (с ракией) остались стоять на столах, а между ними лежали агонизирующие, истекающие кровью тела…

Полагают, что войны сейчас начинают и заканчивают не политики. Это устарело. Войны начинает и заканчивает CNN. Если CNN говорит, что война есть и показывает при этом картинку — значит она есть. Если диктор CNN говорит, что войны нет, обыватель может спать спокойно — в его сознании воцарился мир. Военная журналистика — вещь иезуитски лицемерная. Конечно, было бы честнее просто показывать идущих солдат на фоне рекламного плаката «Спонсор наступления — …»

Реальные события войны могут идти и, как правило, идут не так, как они освещаются. Добрая традиция — упомянуть о февральском взрыве на рынке Маркали, унесшем жизни шестидесяти восьми мусульман и нанесшему ранения двум сотням. С настойчивостью, достойной лучшего применения, я буду утверждать, что его совершили мусульмане. Даже Гаагский трибунал не пытается сейчас обвинить в этом сербов. Ныне покойный Миттеран в своих мемуарах прямо указал на авторов, на спецслужбы мусульман. Все технические обстоятельства взрыва, когда на столах находятся не потревоженные взрывом вещи, а вокруг лежат люди с оторванными ногами (см. документальную пленку), говорят об использовании мин направленного действия и невозможности получения такого эффекта от взрыва снаряда, ракеты или мины, выпущенной из миномета. В условиях позиционной войны в городе многое перестает быть тайной для противной стороны благодаря радиоперехвату или другим способам: сербам было известно о готовящемся «сюрпризе». Но это и сейчас никого не интересует, а тогда и подавно. Комментатор CNN Кристиан Аманпур (иранского происхождения), которая не могла знать подробностей, так как находилась в момент взрыва Белграде, сразу же ничтоже сумняшеся обвинила в этом преступлении сербов. Случайно «оказался рояль в кустах», НАТО грозит авиаударом и лишь российская инициатива по вводу в Сараево совместного франко- русского ООНовского контингента и отводу тяжелых вооружений от города предотвратила дальнейшие бессмысленные жертвы. Зная крайнюю небеспристрастность НАТО, сербы не могли в тот момент согласиться на ввод только западноевропейского контингента.

Кристиан Аманпур иногда называют ответственной за антисербскую настроенность западного обывателя. Какая наивность — разве может один журналист создать миф, которым живут миллионы и на котором основана политика ряда стран?

В тот момент радиостанция «Свобода» упомянула одной строкой вместе с десятью-пятнадцатью тысячами сербских бойцов и отряд «русских камикадзе». Это — великая честь, такая похвала из уст врага.

Превращение Сараево в «зону безопасности» не застраховало этот район от диверсионных действий мусульман. Так, в апреле группа из семидесяти двух бойцов прорвалась и совершила рейд до Трново, убив при этом несколько сербов и понеся небольшие потери (шесть человек). Этими диверсантами была изрешечена машина уже упомянутого Чены, три человека было убито. Сам же командир спецподразделения чудом остался жив.

Основная база российского контингента голубых касок располагалась на Грбавице, на территории школы милиции, стационарные и мобильные посты находились в нескольких точках — в том числе и на Еврейском Кладбище, в сотне метров от базы русского отряда.

Следующей важной вехой войны было создание 18 марта 1994 г. под эгидой США федерации БиГ, объединившей хорватов и мусульман Боснии. Их с трудом помирили, прекратив ожесточенные бои в районе Мостара. Федерации было обещано 58 процентов земель и, в перспективе, объединение с Хорватией. Мусульмане это назвали «браком по расчету». На горизонте замаячила Великая Хорватия.

Первая встреча с российским контингентом едва не закончилась вооруженным столкновением с РДО-3, но затем до июньского инцидента отношения между ними были теплыми. Русские действительно были нейтральны в своем поведении, хотя и симпатизировали сербам. Французский же батальон явно играл на стороне мусульман. Он пропускал вооруженных бойцов-мусульман через французские блок-посты, и даже оказывал им огневую поддержку. Хотя наверняка игра была более сложной.

На войне существует черный рынок оружия. ООНовский контингент был идеальным посредником между воюющими сторонами — и через него к мусульманам шло оружие, мусульмане же продавали сербов, не успевших вовремя уехать из Сараево. Последних перевозили во французских БТРах, так как они не столь строго проверялись мусульманами.

Вообще, сербы смогли получить большие запасы вооружения именно благодаря своим удачным военным действиям 1992–1993 годов, ценою гибели наиболее отважных бойцов. В дальнейшем часть оружия ушла контрабандными тропами в Косово и в меньшей степени в Воеводину, что-то оседало в частных арсеналах. И апофеоз абсурда войны — часть оружия продавалась противнику, правда, вырученные средства шли потом в том числе и на покупку дефицитного горючего.

Недалеко от Сараево хорваты организовали своеобразные сафари-туры, на которых зарубежным любителям острых ощущений давалась возможность пострелять по сербам из безопасных укрытий.

Война имеет свои циклы: периоды затишья и усиления боевых действий. В марте-апреле каждого года по ряду причин происходит их эскалация.

В течение марта русские добровольцы провели несколько вылазок к мусульманским позициям в районе Дебелло-Брдо. Незаметно подходя к мусульманским бункерам, они обстреливали и забрасывали их гранатами. Весною же русские были задействованы в прочесывании леса и преследовании мусульманских диверсантов под Трново. После ликвидации в 1993 году «Пути Аллаха», мелкие группы часто прорывались там, обходя сербские положаи и блок-посты по лесу. Не понеся потерь, русско-сербская группа уничтожила трех мусульман. Ничего примечательного у них не обнаружили. Так, американская униформа. Патроны к «калашам» вот были венгерские, без стальной оболочки. Такие «жуки», мягкие пули, наносят страшные раны.

Перемирие в Сараево, установление здесь зоны безопасности дурно влияло на русских бойцов, страдавших от безделья. Город возвращался к мирной жизни? Нет, он оставался военным, где жизнь людей и смерть их переплетались и странным образом сосуществовали. Добровольцы «отдыхали» на базе, когда открыв дверь, вошел Шкрабов и коротко предложил ехать под Горажде, где идут бои. «Наконец-то нам дали