— Умираю!.. От потери крови!.. От заражения!..

— Где кровь? У кого?

— Как у кого?! — Генка открыл глаза, — а разве ты...

— Как же... — подмигнул Кит, — оттяпал полруки и глазом не моргнул! Хватит, Генка, дурачиться, давай купаться! — И Костя, сбросив рубашку и брюки на песок, в тени от ивового кустика, ринулся в воду. Генка последовал его примеру.

Муха — пловец классный, это даже Петька Петух признает. Ныряет он не хуже баклана, а плавает, как утенок. Но рядом с Китом Генка и в плавании оказался бездарным, как топор. Костя держался на воде, кажется, еще свободнее, чем на земле. А по скорости плавания он мог бы соперничать с самим дельфином. Когда Кит шел кролем, возле его груди вскипали легкие буруны. Руки и ноги рыбацкого сына работали, как маленькие винты. Купальщики, особенно девчонки, невольно засмотрелись на него. В их глазах читалось неподдельное восхищение. Генка засек это и не без зависти бросил Киту:

— Кончай фигурять, давай полежим на песочке, а то... девчонки окосеют, ишь как пялятся!..

Кит смутился:

— Ну уж... скажешь тоже!.. — но из воды вылез.

Они улеглись под тенью грибка. Песок был мягкий и горячий, и Генка зарылся в него по шею. Костя, прикрыв глаза, задремал, а может быть, сделал вид, что дремлет.

Из воды вылезли две стройные девчушки. Они были в розовых резиновых шапочках и полосатых японских купальниках. Та, что была повыше и пополней, с синими смеющимися глазами, спросила Генку:

— Мальчик, вы не скажете, катера на пляж до которого часа ходят?

— До двадцати одного, — ответила Генкина голова, хитро прищурившись, — а что, уже вечер?

— Нет, — покраснела синеглазая. Но тут же как ни в чем не бывало продолжила: — Мальчик, а вы не скажете, какой фильм идет в «Октябре»?

— Мировецкий! — Муха в восторге вскочил и замахал руками, как ветряная мельница в девятибалльный шторм. — «Великолепная семерка!..»

Девчушки зажмурились, песок летел с Генкиных рук прямо им в лица.

— Прошу прощения, — сконфузился Муха.

— Ничего... бывает, — мило улыбнулась синеглазая. — Разрешите присесть?

— Конечно!.. Садитесь. — Генка, изображая благородного хозяина, даже шаркнул ножкой. — Сюда вот, в тень. Костя, подвинься!

Кит, кротко вздохнув, подвинулся. Синеглазая опустилась рядом.

— Садись, Таня, — пригласила она смуглую подружку.

— А мы не помешаем? — нерешительно спросила та.

— Ну, вот еще! — рассмеялась синеглазая, — мальчики одни со скуки умирали. Один даже лежал, погребенный сыпучим барханом. — Она бросила выразительный взгляд на Генку.

— Это вы в точку попали, — подтвердил он. — Костя, по-моему, и сейчас еще не воскрес...

— А это уже невежливо, — синеглазая бросила озорной взгляд в сторону Кости, но тот продолжал сладко посапывать.

— Однако давайте знакомиться. — Муха, вытерев правую руку о трусы, протянул синеглазой лодочку ладони.

— Геннадий.

— Люся, — представилась та. — А это Таня. Муха и чернявая молча кивнули друг другу.

— Вот мы и знакомы, — объявил Генка.

— А ваш товарищ? — Синие глаза прищурились.

— А это не товарищ, а мой брат Костя, — Муха незаметно лягнул пяткой посапывающего Кита. Но тот даже не шелохнулся.

«Притворяется, — понял Генка. — Ну, ладно же!..»

— А вы знаете, что это за личность? — спросил Генка шепотом, но так, чтобы Кит все слышал. — Чемпион Союза по штанге. Внук знаменитого русского борца Ивана Поддубного.

Генка ожидал, что столь беспардонное вранье выведет Кита из состояния сонного покоя, но не тут-то было. Кит продолжал спать.

— А вы тоже чемпион? — с неподдельным почтением спросила Генку Таня.

— Угадали. — Генке невольно вспомнился учитель физкультуры Палка с Палкой. — Я чемпион по гимнастике.

— Скажите! — восхитилась синеглазая. — Недаром у вас и прическа чемпионская...

— Точно. — Генка самодовольно погладил свой золотистый бобрик. Муха посмотрел на себя как бы со стороны: «А что, парень я бравый, — подумал он горделиво, — глаза большие, выразительные, как говорит мама, нос идеально прямой. Брови тонкие, смоляные. Все чин чинарем»!

— Однако речь сейчас идет не обо мне, — продолжил он снисходительно, — а о моем братце. О-о, этот феноменальный человечище прославился не только тем, что играючи поднимает двухсоткилограммовую штангу, но и... — Муха сделал минутную паузу, как заправский рассказчик, для того чтобы подогреть внимание слушателей, и опять повел неторопливо: — Недавно с ним произошел такой случай: боясь опоздать в кино, сели мы с Костей в трамвай у Лебединого озера, чтобы немного подъехать. Сами понимаете, расстояние не ахти какое. Я с места в карьер стал продвигаться вперед, на выход. А кондукторша мне вслед:

«Юноша, а билет?»

«Костя, возьми!» — попросил я.

Молчание.

Кондукторша настойчивее:

«Берите билет!»

«Костя, билеты!»

Опять ни звука. «И чего молчит эта водонапорная башня!» — возмущенно подумал я. Обернулся и... ахнул. И ахнул не я один, ко мне присоединились не только кондукторша, но и все пассажиры. Мы увидели, что мой дорогой Костя спит! Спит стоя, как слон в зоопарке...

Подружки захохотали.

В тот же миг Муха, тоненько пискнув, боднул головой воздух и клюнул носом песок. А розовый от негодования Кит спокойненько отряхнул ладони.

— Ври-ври, да знай меру, — буркнул он, ероша густой вьющийся чуб.

— А я считал, что ты спишь, — выплевывая набившийся в рот песок, невозмутимо произнес Генка. — Видали, как он юмор воспринимает? А теперь — знакомьтесь!

— Таня.

— Костя.

— Люся.

— Костя.

— А ну, гвардия, а теперь в воду шагом арш! — скомандовал Генка, вприпрыжку устремляясь к сверкающему зеркалу реки. Костя и подружки кинулись вдогонку.

Люся с Таней оказались девчонками свойскими, сильными и ловкими. Плавали они и ныряли не хуже Генки, а когда тот с помощью Кости воспроизвел заднее сальто, Люся и тут повторила его подвиг. Костя, сперва чувствовавший себя с незнакомками скованно — девчонки ведь! — потом разошелся, стал дурачиться наравне со всеми. Таня предложила сыграть в «коли».

— Чур, не я! — заорал Генка.

— Чур, не я! — подхватили подружки.

— Значит, вожу я, — констатировал Кит. — Колю!.. — Один бросок, и водить пришлось Генке. Потом поочередно пятнали Люся и Таня. Они дружно гонялись за Китом, но тот играючи уходил от них. Тогда стали ловить Костю втроем. Но и для троих эта задача оказалась непосильной. Кит уходил от преследователей так же легко, как торпедный катер от допотопного парусника.

— Сдаемся, — наконец, объявил Генка, — сил больше нет за тобой гоняться...

— Может, побродим по острову? — предложила Люся. — Объявляем себя новыми робинзонами.