только в том моменте, который длится непосредственно сейчас, сию минуту, сию секунду, но прежде это знание было каким-то пассивным, невостребованным, что ли. И вот наконец она пропустила это знание через себя. Отвлеченное раньше, через опыт последних дней-часов оно превратилось в непреложную истину. Марго вдруг вспомнилась фраза из какой-то книжки по эзотерике, оспаривавшая возможность предсказания будущего. Точно эту фразу она сейчас восстановить не могла, но смысл ее сводился к следующему: обладая даром или владея специальными навыками, «увидеть» можно только прошлое человека. Настоящее является человеку таким, каким он его сам для себя представляет. Будущее же — и то лишь для посвященного — предстает в виде пульсирующего тумана, очертания которого неопределенно- размыты, мистичны и неоднозначны. Только сейчас до Марго дошел смысл этой фразы! Ну конечно! Да и как может быть иначе, если будущее находится в непрерывном, безостановочном изменении! Ибо оно как бы соткано из бесчисленных узелков-перекрестков твоего же собственного выбора. И каждую секунду, осознанно или нет, человек, выбирая и связывая нити Судьбы в новые узелки, ткет полотно своей жизни.

«Интересно, — вдруг подумала Марго, — не зря мойры, богини судьбы в греческой мифологии, представлялись именно с веретеном, прядущими нити жизни. Надо будет непременно обсудить это с Димой».

Мысль о Дмитрии вернула ее из глубин философствования в мир реальности. Марго выключила душ и открыла глаза. Она давно приучила себя не обращать внимания на синяки и ссадины, но они все же давали о себе знать. Разбитая губа припухла. Не то чтобы ее это портило, скорей даже наоборот, припухлость придавала ей некий естественный «секс эпил», решила про себя Марго, но все же это был непорядок. Ссадина на щеке, по-видимому, еще переродится в хороший синяк. Но в общем и целом, отделались легким испугом. Могло быть гораздо хуже, — пришла Марго к совершенно логичному заключению. Она провела руками по бедрам… Дима…

Эта часть ее необыкновенного приключения вообще плохо укладывалась в голове. Он всегда был ей интересен, и в глубине души она осознавала, что нравилась ему. Вот только что с этим делать, она не знала. Точнее, пребывая в процессе созданной ими же самими игры-флирта, она предоставляла событиям возможность разворачиваться без контроля со своей стороны. Не педалируя, так сказать, ситуацию. Да и необходимости не было! Они были вместе практически ежедневно. Все это время она пребывала в состоянии томительного ожидания и одновременно радостного трепета от романтической неопределенности. Иногда по ночам, особенно когда в экспедициях он находился в номере за стенкой, было сложно уснуть, но… В этом томлении тоже была своя прелесть. Прелесть напряженного ожидания.

И вот события развернулись! Но как! Марго вдруг прыснула, глядя на себя в зеркало. Ее обескураженное выражение показалось забавным даже ей самой. А вообще, собственным видом девушка осталась вполне довольна. Из зеркала на нее глядела, может, и не красавица в классическом понимании этого слова, но зато по современным стандартам вполне клевая девчонка. Длинноногая, прекрасно сложенная, как будто сошедшая с обложки какого-нибудь журнала о женском здоровье. Капельки воды поблескивали на ее плоском животе. Золотистый калифорнийский загар был ей очень к лицу.

Через приоткрытую дверь белела девственной нетронутостью кровать, на которую были кучей свалены балахон, шорты и майка. Завернувшись в полотенце и напевая себе под нос «Отель Калифорния» из репертуара «Иглс», Марго шагнула в комнату…

Дмитрий как бежал, так с разбегу и появился в комнате. Он чуть не налетел на Марго, которая вскрикнула от неожиданности. Все произошло в доли секунды, и она даже не успела по-настоящему испугаться. На лице Дмитрия цвела счастливая улыбка. О судьбе Фимки его можно было не спрашивать. Увидев Марго в одном полотенце, он замер. На мгновение на лице его отразилось замешательство, которое тут же сменилось восхищением. Затем в его глазах опять появилось то особое выражение, с которым он смотрел на нее на балконе, — когда Марго впервые поняла, что ею не просто интересуются, но, похоже, еще и хотят. И даже очень. «Сейчас!» — решила Марго. Дальше думать ей уже ни о чем не хотелось. Одним движением она распустила узел полотенца…

Марго вытянулась, удобно устроившись на плече Дмитрия, всем телом прильнула к нему.

— Дим, так что там все-таки случилось? — наконец спросила она. — Что с Фимкой? Почему ты без него? Ведь не могло там ничего случиться, а? Нехорошего?.. Иначе бы ты совсем другим вернулся. Правда?..

Дмитрий блаженно растянулся на спине. Одной рукой он нежно прижимал к себе Марго, другую подложил себе под голову.

— Конечно, правда. Все в порядке. Ты знаешь, я даже думаю, что более чем в порядке! Я думаю, он нашел свое счастье! И сейчас, по-моему, последнее, что он захочет, — это возвращаться…

Дмитрий на секунду задумался, затем повернулся так, чтобы видеть глаза Марго. Их губы почти соприкасались.

— Как странно все, — прошептал Дмитрий, — еще совсем недавно я тебя как будто не знал, а теперь… Не могу даже представить жизни без тебя… Так все внезапно!

— Ну почему же внезапно? — улыбнулась Марго. — У нас на знакомство ушло 180 лет!

Дмитрий счастливо засмеялся. Их губы слились в поцелуе. После того как они вновь насладились друг другом, Марго села на кровати по-турецки и, завернувшись в простыню, повернулась к Дмитрию.

— Ну и что же теперь? — задала она витавший в воздухе вопрос. — Честно говоря, мне даже странно подумать о прежней жизни! Знаешь, не прими за патетику, но я теперь чувствую себя в ответе за всех наших… там…

Дмитрий с улыбкой смотрел на нее.

— Ты знаешь, я тоже все время про это думаю! — отозвался он. — Ни о чем другом думать не могу…

Ребята не сговариваясь посмотрели на айфон, который, подсоединенный к электропитанию, мирно лежал на тумбочке рядом с изголовьем кровати. Зеленый индикатор полностью заряженной батареи ритмично и, казалось, зазывно помигивал. Марго и Дмитрий встретились глазами и, прыснув от смеха, повалились на подушки.

— А о чем вы там с Завалишиным говорили? — вновь устроившись на плече Дмитрия, спросила Марго. — Я подглядывала! Ты был такой возбужденный!

Вместо ответа Дмитрий осторожно высвободил руку из-под ее головы и, с нежностью чмокнув в нос, встал, обернул вокруг бедер полотенце и прошел к окну. Открыл балконную дверь, достал сигарету и, прикурив, затянулся с видимым наслаждением.

— Да ты знаешь, разговор с ним натолкнул меня на одну идею! Вот смотри — мы сейчас в двадцатом году девятнадцатого века… То есть я хотел сказать… — смешался Дмитрий.

— Да ты продолжай! — улыбнувшись, прервала его Марго. — Я и сама уже перестала понимать, к какому времени я принадлежу в реальности!

Она устроилась поудобней, как маленькая девочка, которая готовится слушать захватывающую сказку. Глаза ее светились от счастья.

— Да, ну так вот, я и говорю, — тоже улыбнувшись, продолжал Дмитрий, — 1820 год! В следующем году от Испании отойдут огромные пространства Центральной и Южной Америки, и на этом месте образуется множество мелких государств. Давление на российскую границу в Калифорнии ослабнет — не до того будет испанцам! Вот я думаю… Вот бы в этот-то момент и окрепнуть форту Росс, да и вообще Русской Америке! Но нет, почему-то этого не происходит, как мы знаем… Так вот, разговаривая с Завалишиным, я вспомнил сетования Кускова о нехватке рабочих рук, и… И вдруг меня осенило! Ведь через пять лет восстание декабристов! Только оно, в отличие от нашей реальности, обязательно должно быть успешным!

— А при чем здесь восстание декабристов? — с удивлением уставилась на Дмитрия Марго.

— Ну как же ты не видишь? — Всякий раз, когда дело касалось декабристов, Дмитрий почему-то начинал сильно волноваться. — Ведь если восстание будет удачным, падет крепостное право и высвободятся миллионы рабочих рук!

— Ну и?.. — Марго продолжала не понимать, или делать вид, что не понимает.

— Ну и… Российской Американской Компании будет наконец где брать работников для своих