звук.
— В двадцатых годах девятнадцатого века, — вещал с экрана Дмитрий, — в форт Росс, в составе экспедиции Лазарева, на шлюпе под названием «Ладога» прибыл один из интереснейших персонажей русской истории.
В этот момент прибор в руках у молодого человека вспыхнул голубым свечением. Оно то усиливалось, то прерывалось, сопровождаемое громким треском и щелчками, похожими на разряды статического электричества. Шум статики то нарастал, то переходил в негромкий, но пронзительный звук. Голубое свечение сполохами скакало по стенам номера. С прибором что-то явно не ладилось. Наконец молодой человек решил воспользоваться первым универсальным правилом любого ремонта. Положив на стол толстую телефонную книгу, он с размаху треснул по ней прибором. Метод подействовал, и прибор засветился ровным светом.
В этот момент Дмитрий на экране телевизора с криком повалился на кресло, схватившись руками за голову. Затем, закрыв ладонями глаза, как бы укрываясь от слепящего света, он в конвульсиях съехал на пол. Пронзительно закричала Марго. Из динамиков телевизора послышался взволнованный голос Фимки: «Звони девять-девять-один!»
Молодого человека происшествие это взволновало ничуть не меньше. Он еще раз сильно тряхнул прибор. Свечение прекратилось. Дмитрий в телевизоре перестал кататься по полу и затих на руках у Марго.
Глава двадцать четвертая
…Вспышка! Опять больно глазам! Опять кажется, что он слепнет от нестерпимо яркого солнца. Сердце яростно бьется где-то в голове, как топот лошадиных копыт! В ушах адская какофония звуков! Да нет, это и есть топот копыт! Что-то огромное вырастает перед взором, закрывая на миг слепящий свет! Свист, ржание. Чудовищного размера вздыбленный жеребец, нависнув над головой, яростно бьет по воздуху копытами. В миллиметре от лица мелькает огромная подкова. И тут что-то с силой толкает его в плечо. Падая, он успевает заметить, что это Марго в немыслимом броске выталкивает его из-под копыт животного. Глаза девушки широко открыты. Она что-то кричит ему! Как странно, он никогда не замечал, что у нее такие прекрасные зеленые глаза! Последнее, что он видит, это то, как Марго, занявшая его место, исчезает под медленно опускающимися на нее копытами взмыленного жеребца. И опять — пронзительный, леденящий душу, на одной ноте женский крик…
Дмитрий медленно оторвал руки от лица. В ушах все еще стоял отчаянный вопль. Первым, что он увидел, были растерянные лица Фимки и Марго, склонившиеся над ним. После зрения вернулась способность слышать.
— Дмитрий Сергеич, что с вами? — в голосе Марго звучало нешуточное беспокойство. Рядом, со стаканом воды, на коленях стоял Фимка.
— Мы уже хотели скорую вызывать!
— Да какую, на хрен, скорую! — Дмитрий сел, хмуро потирая шею. — Сорри… Я же сказал — я здоров! Это другое… Вспышки какие-то перед глазами, видения… Черт знает что… Сдается мне — у нас не так много остается времени… На чем мы остановились?
— Может, не надо, Дмитрий Сергеич! Может, это как-то на вас действует… — начала было Марго, но Дмитрий сразу же замотал головой, болезненно морщась.
— Вы сказали, что на шлюпе «Ладога» в форт Росс прибыл один из интереснейших персонажей русской истории, — со вздохом напомнила Марго.
— Ах, да, — потер рукой лоб Дмитрий, — Завалишин! Это был Завалишин.
Дмитрий опять сел к столу, к своему ноутбуку. Ему вдруг страшно захотелось побыстрее закончить этот ликбез. Поборов раздражение, он все же взял себя в руки.
— Тогда Дмитрий Завалишин был лейтенантом императорского флота. Красавец, забияка-гусар с виду, но морской офицер, а значит, образованный человек. Он вообще был большой умница. В свои двадцать с небольшим лет обладал прямо-таки энциклопедическими по тем временам знаниями и прекрасным хватким умом. Сохранился его доклад Адмиралтейств-коллегии и императору лично, где он по возвращении из кругосветной экспедиции доказывал необходимость и возможность присоединения Калифорнии к России! Причем доклад свой он основывал на фактах из личного опыта. Дело в том, что, будучи здесь, он едва не захватил Калифорнию.
— Как это? — почти одновременно воскликнули ребята.
— А вот так, — усмехнулся их изумлению Дмитрий. Хорошее настроение постепенно возвращалось. Картина кошмара тускнела в памяти.
— Ну, может, не «захватил» в прямом смысле этого слова, но мог бы, как он сам потом писал в своей докладной записке императору. Так вот я и подумал, а что если мы ему кое-что подскажем…
Дмитрий перестал улыбаться и обвел строгим взглядом ребят.
— А вы куда это собрались? — кивнул он на их рюкзаки.
Марго и Фимка от возмущения на секунду даже потеряли дар речи. Дмитрий же покатился со смеху, очень довольный своей шуткой.
— Да ладно, ладно! Шучу! — На глазах у него даже выступили слезы. — Кстати, пока вы спали, я и в музей смотался и еще в одно место… Оцените!
Запустив руку в сумку, лежавшую рядом с кроватью, Дмитрий достал небольшой кожаный мешочек и кинул его ребятам. Мешочек звякнул в Фиминых руках.
— Что это? — машинально спросил Фимка, заглядывая в мешок. — Монеты?
— Пиастры, дурень! — беззлобно вставила Марго, доставая содержимое мешочка.
— Не отправимся же мы с пустыми руками, — не без гордости пояснил Дмитрий, — а теперь будет хоть на что лошадей купить на базаре в Монтерее!
— Класс! — искренне восхитился Фима. — А где же ты их взял!?
— Да у местного антиквара! — чрезвычайно довольный своей находчивостью, поделился с ребятами Дмитрий. — Слава богу, затонувших испанских галеонов того времени у побережья США более чем достаточно. По мере усовершенствования подводных технологий местные «предприниматели» их аккуратно вычищают, причем уже не один десяток лет. Так что пиастров у нас теперь — завались!
Слышно было, как за стенкой в соседнем номере зазвонил телефон. Но на звонок никто не ответил.
— А в музей-то зачем? — радуясь, что приступы Дмитрия прошли без следа, спросила Марго.
— В музей? — подмигнул ей Дмитрий, опять запуская руку в сумку. — А вот зачем! Нате-ка вот, накиньте!
С этими словами Дмитрий извлек из сумки какие-то балахоны и протянул их ребятам.
— Типа, для съемок позаимствовал. А то мы, Маргош, в таких нарядах далеко не продвинемся! — кивнув на нее, хохотнул очень довольный собой Дмитрий. — Даже на лошадях!
Марго стояла в шортах в обтяжку. Белая майка с тонкими лямками не закрывала и половины живота. Минимум одежды позволял в деталях рассмотреть ее фирменную нательную живопись: на ногах, руках и даже на шее красовались не то китайские, не то японские татуировки а-ля Анджелина Джоли.
За стеной продолжал настойчиво звонить телефон.
А к Марго уже полностью вернулось ее игривое настроение.
— Я придумала, — запрыгала девушка, точно школьница, получившая пятерку. Глаза ее прямо-таки светились от удовольствия. — Я под индианку буду косить, Дмитрий Сергеич!
Телефон в соседней комнате наконец умолк.
— Тоже мне — индианка! — поддавшись общему веселью, хмыкнул Фимка, натягивая через голову
