сама и в комнату вошел отлучавшийся на звон колокольчика столоначальник компании Орест Михайлович Сомов. Он был смертельно бледен и сильно взволнован, чего ему не удавалось скрыть.
— Господа, я бы попросил всех задержаться… — выдавил из себя Сомов.
— Боже мой! Что с вами, любезнейший Орест Михайлович?! — обеспокоенно воскликнул Мордвинов. — Уж не призрак ли какой вам там привиделся?
Граф, разумеется, шутил, стараясь разрядить обстановку, ставшую вдруг напряженной. Но Сомов шутки его не понял или не принял. Он продолжал закрывать спиной и растопыренными руками огромную двустворчатую дверь с позолотой, будто и впрямь ожидая, что сейчас в комнату начнут ломиться гости из преисподней. По крайней мере, именно это можно было прочитать на его испуганном бескровном лице.
— Кто знает, граф… Может, вы и не далеки от истины, — хриплым голосом произнес Сомов. — Господа, я бы попросил вас задержаться. А вас, Кондратий Федорович, милости по… попрошу выйти. Вас… Вас ждут-с.
Все повернулись к Рылееву. Тот несколько озадаченно посмотрел на Сомова, но, показывая пример невозмутимости и умения владеть собой, спокойно положил бумаги на стол и твердым шагом направился к выходу.
Глава двадцать первая
На залитой солнечными лучами площадке утеса, над мерным рокотом прибоя великого океана сидела Марго, замерев в позе лотоса. Высоко в небе парил орел, величаво оглядывая свои обширные владения: берег, изрезанный бухтами и ощетинившийся вековыми соснами, серпантин дороги вдоль моря, устье реки, впадающей в океан, и мост, который соединял ее берега.
От шоссе тоненьким ответвлением бежала к отелю, живописно расположившемуся на берегу, подъездная дорога. С высоты птичьего полета отель казался игрушечным теремком. И уж совсем крошечной была одинокая девичья фигурка, сидевшая на самой кромке скалы.
Подставив лицо лучам утреннего солнца, Марго, казалось, целиком слилась с окружавшей ее природой. На девушке было некое подобие шелкового кимоно. Тонкую талию стягивал черный пояс.
Наконец девушка медленно открыла глаза, поднялась на ноги и широко раскинула в стороны руки. Ветер тут же любовно овеял ее стройный стан. Сначала очень размеренно, а потом все быстрей и быстрей девушка начала выполнять упражнения. Серия плавных широких движений сменялась резкими выбросами рук и ног, наносящих невидимому противнику смертоносные удары. Постепенно ритм ускорялся, движения становились все сложней. Но «танец» Марго оставался безупречен. Он назывался «Танец Огненного Дракона». Стремительно летали руки и ноги, лишь на миг застывая для фиксации удара. Разворот, кувырок вперед, прыжок, молниеносная группировка при приземлении — и вот снова грозная воительница застыла, балансируя в немыслимой позе, действительно напоминавшей изготовившегося для броска дракона.
По тропинке, ведущей от отеля, до пояса раздетый и с полотенцем через плечо, к утесу приближался Фимка. Резво, как горный козел, он прыгал по камням, а на лице его сияла счастливая улыбка. Довольно точно выводя мелодию, он насвистывал песенку «А ну-ка песню нам пропой… веселый ветер…»
Вдруг, будто налетев на невидимый столб, парень замер, как вкопанный! Его взору открылась почти языческая сцена — в вихре немыслимого танца на площадке перед обрывом крутилась обнаженная по пояс Марго. Верхнюю часть кимоно, чтобы не стеснять движений, она уже сбросила с плеч, а широкие шелковые штаны были задраны вверх и заткнуты по бокам за пояс, открывая стройные загорелые ноги. Знаменитая татуировка Марго как будто ожила! Змей-дракон двигался и извивался в ритме смертоносного танца на лоснящейся от пота коже девушки.
Фимка так и застыл с открытым ртом, не смея пошевелиться. Он во все глаза смотрел на девушку, боясь нарушить миг ее полного, трансцен дентального единения с океаном, солнцем, небом, ветром, землей. На лице его заиграл все расширявшийся румянец, а из глаз заструилось неподдельное восхищение.
Наконец Фимка не выдержал и громко сглотнул. Хрустнула под его сандалетом предательница галька, и… ему даже показалось на миг, что замерло все, даже ветер!
Марго резко остановилась и, развернувшись, вперила гневный взгляд в пришельца. Что-то было в ее взгляде такое, что все слова застряли у Фимки в горле. Наконец взгляд Марго, будто выйдя из транса, слегка потеплел. В нем, как показалось Фимке, даже появились знакомые озорные искорки. Нисколько не смущаясь и даже подчеркнуто медленно Марго по-кошачьи выгнулась, натянула на плечи кимоно, опустила штанины и, подняв с земли покрывало, с ехидной улыбкой двинулась навстречу Фимке. Девушка шла, демонстративно покачивая бедрами, как манекенщица на подиуме. Фима моментально и совершенно некстати вспотел. Стоя посреди тропинки, он с нескрываемым восхищением взирал на Марго.
Осознавая свою полную над ним власть, сравнимую с властью удава над кроликом, Марго почти вплотную приблизилась к зардевшемуся Фимке. На какой-то миг молодому человеку даже показалось, что его сейчас поцелуют. Упиваясь своим полным гипнотическим контролем, Марго приблизила губы к полуоткрытому Фимкиному рту. Чтобы не рухнуть в обморок, Фима закрыл глаза.
— Закрой рот, гланды простудишь! — прошептала ему в ухо Марго и, весело расхохотавшись, обогнула стоявшего столбом Фимку и легко побежала вверх по тропинке.
Фимка пылал, как маков цвет, но сдаваться было нельзя.
— Марго!.. Марго! — крикнул он вслед удалявшейся девушке.
— Ну, чего тебе? — смеясь, обернулась к нему Марго.
— Марго, — начал было Фима, но слова, способные выразить его чувства, никак не складывались в предложение. Наконец, тряхнув головой, Фимка выдавил:
— Так ты у нас что? Это… Ну как его… маршал артс?!
И Фимка для убедительности помахал в воздухе руками, имитируя движения карате.
— Иди уже в номер, «маршал артс», — сочувственно усмехнулась Марго, — собираться пора!
Но Фимка уже оправился от первого шока. Напустив на себя бравый и независимый вид и подпустив в голос басу, он заявил:
— Сейчас, вот только искупнусь — и мигом!
— Эх ты, жертва американского географического кретинизма! Чему вас тут только в школах учат. Ты хоть знаешь, что вода здесь — девять градусов?
Но отступать Фимке уже было некуда. Он небрежно перебросил полотенце с плеча на плечо.
— Так и что?! — без всякой уверенности начал молодой человек. — Вот у нас в Одессе, когда я был маленький…
Но Марго уже бежала дальше вверх по склону и отмахнулась от Фимки, как от назойливой мухи.
— Смотри не отморозь себе кое-что, одессит! — бросила она ему напоследок.
Вскоре Марго скрылась из виду. Фимка с понурым видом начал было спускаться вниз, к кромке прибоя. Но затем, резко развернувшись, побрел обратно к отелю. Желание купаться как-то само собой улетучилось.
Если бы Фима чуть поторопился, то, наверное, к немалому своему удивлению, обнаружил бы, что несмотря на субботу, в это раннее утро в отеле не спал по крайней мере еще один человек. На балконе своего номера, в джинсах и майке навыпуск, сидел вчерашний коротко остриженный молодой мужчина и, не отрывая глаз от маленького цифрового бинокля, следил за происходящим на берегу. Наконец на дорожке отеля показалась Марго.
По утрам, очевидно, незнакомец к «солдафонским» выходкам и шуткам был не расположен. Хотя они с Марго оказались один на один на территории спящего отеля, он, оставаясь абсолютно серьезным, предпочел укрыться в глубине балкона, где сел на маленький плетеный пластиковый стул и загородился газетой.
Когда звук шагов Марго смолк, молодой человек встал, отложил газету и вошел в свой номер, плотно
