Роланд молча кивнул, перевел дух. Деньги за рабов вампир получил сразу после доставки, и теперь, после казуса с личным менестрелем сестры хозяина, всерьез опасался, что Энтиор может наложить на него штраф, который съест большую часть трудового гонорара за доставленную партию. А ведь на ее сбор он потратил почти луну. Вообще-то принц всегда щедро оплачивал труд своих охотников, но просчетов очень не любил и мог жестоко рассчитаться с неудачником.
Накинув плащ, Элия отдала мысленную команду звездочкам, и на голове у принцессы появилась легкая серебристая вуаль, прикрывающая глаза. Энтиор покосился на сестру и, спохватившись, протянул:
– Ах да!
Принц лениво провел рукой вдоль лица, и его накрыла полумаска живописно клубящейся тьмы.
– Это конспирация? – небрежно поинтересовался Злат.
– Почти, – согласилась принцесса и пояснила: – Это символ того, что мы идем на рынок инкогнито.
– Так удобнее, – кокетливо уточнил Энтиор, поправляя манжеты. – Не придется тратить время на церемонии приветствия и официальные формулы обращения. Иногда это так надоедает.
– Понятно, – хмыкнул Злат.
И компания телепортировалась на площадь перед рынком рабов, здание которого было одним из самых часто посещаемых заведений в центре города. Громадное восьмиугольное каменное сооружение без окон возвышалось над площадью. Массивные ворота – единственный официальный вход в здание – были открыты, но в дверях мерцала силовая завеса. Она не пропускала холодный воздух с улицы внутрь, а заодно препятствовала выходу наружу любого существа с коэффициентом силы ниже половины среднелоулендского без клейма хозяина. Для большей надежности у входа стояла стража. На другом конце площади находилось общегородское Управление охраны порядка.
Войдя в здание, Злат прислушался к легкому гулу голосов и огляделся. Изнутри помещение казалось еще огромнее, чем снаружи. Оно делилось на два яруса: нижний и верхний, которые в свою очередь разбивались на равные секторы, отделявшиеся друг от друга деревянными съемными перегородками. В каждом секторе располагались группа рабов определенной специфики, прикованных ножными кандалами к скамье, тянущейся вдоль стены, и продавец – мужчина или женщина с декоративной брошью-цепочкой на груди – символом торговца рабами. Везде стояла стража с мечами, арбалетами и многозарядными жезлами парализующих заклятий. Прохаживались и маги-охранники. От сектора к сектору бродили пестрые группы немногочисленных покупателей, которые приценивались, рассматривали, ощупывали рабов, беседовали с торговцами. Видно, основной наплыв жаждущих обзавестись свежей рабочей силой пришелся на утро.
На первом ярусе в основном, как заметил Злат, продавались все те же мальчики и девочки для постельных забав. Сразу бросались в глаза их короткие легкомысленные одежды из полупрозрачной ткани, которые не столько прикрывали, сколько открывали взорам покупателей красивые свежие тела. Впрочем, тут же в следующих секторах продавали и других рабов – мастеров, прислугу…
– Нам на второй ярус, – кивком головы принцесса указала на лестницу и начала подниматься. Двое мужчин с тремя купленными рабами посторонились, давая дорогу прекрасной даме.
– Хорошо. Здесь нет пораженных тварями или одержимых. У вас действительно качественно проверяют здоровье рабов, – отозвался Повелитель, не забывший о своем обещании, и последовал за Элией.
– Если магический контроль на рынке находит больного раба, то выясняют, какой пост дал санкцию на пропуск этой партии в город. Всех магов поста допрашивают в Управлении охраны порядка. В особо серьезных случаях вызывают для допроса принца Энтиора. Если выясняется, что в поступке не было злого умысла, то на весь состав поста накладывают крупный денежный штраф и отправляют на переподготовку за собственный счет.
– Сурово, – хмыкнул Повелитель, взирая с высоты лестницы на суету первого яруса.
– Но действенно, – заметил Энтиор, припоминая с довольной улыбкой собственные подвиги на ниве запугивания проштрафившихся стражей.
– О да, дорогой, после общения с тобой у них появляется просто бешеное рвение к работе, – похвалила брата принцесса.
– Когда надо, я могу быть очень убедительным, – самодовольно похвастался вампир. От его хищной улыбки шарахнулась в сторону какая-то расфранченная дама с маленькой пушистой собачкой на руках. Собачка жалобно взвизгнула.
На втором ярусе каждая сторона была разбита на три сектора, вместо двухсекторного разделения нижнего. За счет того, что здесь не было внутренних комнат, в которых ночью содержались рабы, высвобождалась лишняя площадь, которую занимали торговые места. Поднявшись наверх, компания направилась направо, игнорируя все попытки торговцев секторов привлечь их внимание к своему наилучшему товару.
Принцессе нужна была сторона, вмещавшая три сектора, где продавали рабов, взятых в походах принца Нрэна, – контрибуция того злополучного мира, которому не повезло стать очередной целью завоевательной кампании великого бога войны. Последнюю добычу брата – рабов из Кара-Висты – выставили на торгах лишь сегодня. Жертвы таланта великого воителя, бывшие воины великой и несокрушимой армии Кара- Висты, а ныне потенциальные охранники, стражники и телохранители в избытке сидели на скамьях, стояли поодаль или ходили, звеня ножными и ручными кандалами. Легкие и прочные цепи не были необходимостью при такой охране и магических мерах предосторожности, но создавали определенный психологический эффект, поэтому ими и пользовались до сих пор. Именно здесь, на рынке, раб начинал в полной мере понимать, что он – раб.
Остановившись перед первым сектором, богиня стала внимательно разглядывать невольников. Заметив группу покупателей, торговец – крупный мужчина средних лет с простой железной цепочкой на груди – тут же оказался рядом и, поклонившись, вежливо осведомился:
– Чего желают лорды и леди?
– Леди выбирает, – высокомерно ответил Энтиор, удостоив торговца ледяным взглядом, и коснулся пальцами рукояти стилета.
– Мне не нужна помощь, я предпочитаю смотреть сама, – спокойно пояснила богиня и двинулась вдоль сектора, разглядывая предлагаемый товар.
– Как вам будет угодно, – поклонившись, торговец направился к зовущему его покупателю, какому-то жирному купцу, решившему раскошелиться на раба-телохранителя с заклинанием преданности.
Принцесса внимательно рассматривала невольников, прислушиваясь к интуиции и чутью, которые и подкинули хозяйке задачу: найти достойного учителя. Пока они молчали. Среди рабов этой партии было много сильных рослых мужчин – совсем юных, молодых, зрелых, умеющих обращаться с оружием, тех, из которых вышел бы неплохой телохранитель или сторож, но единственного, нужного ей, богиня пока не нашла. Медленно двигаясь вдоль ряда невольников, Элия скользила по их лицам почти невидящим взглядом, слегка касалась их сознаний и думала, что, наверное, все-таки придется отправляться на черный рынок. Она уже миновала первый сектор, второй, третий…
Следуя за целеустремленно шагающей вперед принцессой, Злат поинтересовался у Энтиора, покорно, без лишних комментариев следовавшего за сестрой:
– Она всегда так стремительно воплощает в жизнь свои решения?
– Если Элия чего-то хочет, то не успокоится, пока не добьется своего. С этим лучше смириться и не становиться у нее на пути. Выйдет себе дороже, – спокойно отозвался принц. – Если ее интуиция подсказывает, что срочно нужно найти и купить раба, значит, так и есть.
– Упрямая женщина, – хмыкнул Повелитель.
– Нет, просто она всегда точно знает, что ей нужно, – мягко возразил вампир с неожиданно любящей для столь холодного и эгоистичного типа улыбкой.
И тут взгляд принцессы зацепился за одинокого человека, который сидел, прислонившись к каменной стене у самого края скамьи. Невысокий, светловолосый (причем волосы у него были столь светлы, что казались почти белыми) жилистый мужчина, одетый, как и все остальные, в плотную простую рубашку и темные штаны грубой ткани, смотрел в пространство невидящими мутно-зелеными глазами. В его голове мелькали отрывки несвязных мыслей, обрывки эмоций, и все снова погружалось в туман. Какие-то чары кружились вокруг него. Да, точно, кроме обычных чар-пут, не позволяющих рабу поднять руку на хозяина, причинить себе вред или сбежать, было еще что-то. А по руке, расслабленно свисающей вдоль тела, шли старые, настолько старые, что стали почти незаметными глазу, мозоли от различных видов оружия. Другие
