— Ты что, только понял?

— Не вижу причин радоваться. Ты в большой опасности.

— Я не боюсь.

— Значит, Лео, ты не так умен, как думаешь.

Грейвенхольц ненавидел Майами. Уже три дня он ждал встречи с послом Китая в Нуэво-Флориде Фонгом, а Бэби до сих пор не сообщила, когда она состоится.

Влажная жара душила. Все говорили на дурацкой смеси испанского и английского, причем с неимоверной скоростью. Он успевал разобрать лишь одно слово из трех. Да пошли они. Лестер прекрасно понимал: рыжеволосый человек, обгорающий, но не способный загореть, принадлежит здесь к самой низкой касте. У них даже представители белой расы имели кожу коричневую, точно скорлупа кокосового ореха. Именно они бросали на него самые пренебрежительные взгляды. С трудом верилось, будто штат когда-то принадлежал США. Наглядный пример, как бывает, если позволить людям помыкать собой. А Бэби чувствовала себя словно дома и говорила ничуть не хуже местных жителей. Странно для девчонки, выросшей в Диксоне, штат Теннесси. Впрочем, удивляться не приходилось. Все связанное с ней оказывалось другим, не таким, как он себе представлял. Полковник вряд ли бы поверил, но Лестер сам видел доказательство.

Три дня назад Ройс посадил китайский вертолет в центре Эверглейдс, где указала Бэби, и не успели его лопасти остановиться, из зарослей карликовых пальм вынырнули азиаты со штурмовыми винтовками.

Ройс уже собрался пошинковать их «гатлингами» на рагу, но Бэби похлопала его по руке и сказала: «Не волнуйся, это люди Фонга». Дикс и Каннингэм успокоились, а Грейвенхольц кипел от ярости. Это что же, теперь ему до посольства придется целую вечность трястись в фургоне? А еще он опасался занести здесь в раны какую-нибудь заразу. Плевать на посла и его страх вызвать дипломатический скандал, Лестера посадка в чертовом болоте категорически не устраивала. Он почесал покрытые коростой порезы на спине и боку, потрогал забинтованное Бэби ухо. Ракким его едва не отхватил. Если на небесах есть Бог, а лично Грейвенхольц сильно сомневался в данном утверждении, Он обязан предоставить ему еще один шанс сойтись с этим парнем лицом к лицу. Лестер не даст себе сразу разгуляться в полную силу. Пусть Рикки страдает. Сначала он выбьет ему зубы, потом превратит в желе кости и лишь тогда займется жизненно важными органами.

Во время перелета из лагеря Полковника даже у него пару раз очко со страху играло. «Муссон» шел, едва не цепляя верхушки деревьев, земля внизу так и мелькала. Дикс постоянно блевал, а Ройс и Каннингэм хохотали и орали: «Давай еще разок!» Бэби попросила не издеваться над ним, перебинтовала ему руку, рассказывала, что все у него заживет. Врала, конечно, — выпущенная с земли пуля оторвала Диксу два пальца. Когда они сели пополнить запас горючего в каком-то маленьком аэропорту в Джорджии, Каннингэм решил возместить ему убытки. Он грохнул заправщика и снял с него сапоги. Хорошие, ручной работы и все такое, но Дикс потом без конца ныл и жаловался, будто они ему жмут. Некоторым вообще невозможно угодить.

В вертолете пахло блевотиной, Ройс и Каннингэм смолили вонючие сигары, но электроника и система «стелс» сработали идеально. Они пересекли границу с Нуэво-Флоридой совершенно незаметно для радаров. Отличный перелет. До посадки на болоте.

Бэби с блестевшей от пота шеей спрыгнула прямо в меч-траву и крикнула Грейвенхольцу, чтобы он вытаскивал контейнер. Лестер было велел ей не дергаться, подождать, пока он все кругом проверит, но даже рта раскрыть не успел. Она обернулась и посмотрела так, словно приглашала трахнуть. Грейвенхольц схватил графитовый цилиндр и спрыгнул в болото, продемонстрировав в очередной раз мускулатуру.

Ройс медлил, положив руки на гашетки, однако азиаты, забросив винтовки за спины, приволокли из зарослей сумки-термосы с ледяным пивом. Дикс и Каннингэм, восторженно завопив, бросились к выпивке. Ройс тоже расстегнул ремни пилотского кресла и последовал за ними, на ходу отбиваясь от налетевших москитов.

— Ты иди вперед, а я догоню, — сказала Бэби Грейвенхольцу.

Краем глаза Лестер увидел, как взметнулась ее рука, и в следующий момент она застрелила Ройса, Дикса и Каннингэма. Бах, бах, бах — словно мух прихлопнула. Девчонка убрала пистолет, схватила его за запястье и поцеловала в губы.

— Здорово-то как! — сказала она. — С самой Алабамы не терпелось от них избавиться.

Грейвенхольц замер, не зная, как поступить дальше. Ройса, Дикса и Каннингэма он знал еще со времен пограничной войны. Настоящие гордые южане, не ведавшие ни страха, ни жалости. Но сейчас Лестер сам торчал непонятно где, в окружении дюжины вооруженных мужчин. Впрочем, с ними он проблем не видел. А вот Бэби мурлыкала так, будто Грейвенхольц находился в ней по самые яйца. Словно в тот дождливый день, когда они окончательно скрепили свой союз. Он ловко поймал брошенную азиатом банку ледяного пива.

Никто не проронил ни слова, пока их везли в город. Его это вполне устраивало. Он страшно устал. А еще болели раны. Лестера никто и никогда не уделывал до такой степени. Даже фидаинским ножом. Кому угодно хватило бы усомниться в собственных возможностях, но Грейвенхольц не считал себя кем угодно. Вопреки ожиданиям машина привезла его не в китайское посольство, а подъехала к служебному входу самого шикарного отеля из когда-либо им виденных. По-королевски богатого, стоящего прямо на берегу моря. Ему не понравилось изменение планов, а еще большее недовольство вызвали разные номера, забронированные для него и Бэби, но он не стал возмущаться, а только подмигнул, мол, чем дольше ждешь, тем приятнее будет потом.

Грейвенхольц едва успел проверить апартаменты, когда услышал стук в дверь. Через секунду в номер деловито, словно им принадлежал весь отель, вошли четверо не то индусов, не то арабов в белых халатах. Тощие и смуглые медики принесли с собой чемоданчики, набитые всяким хирургическим барахлом. Какие- то азиаты вкатили операционный стол, светильники и разную аппаратуру с циферблатами и шлангами. Судя по всему, Лестер произвел на врачей впечатление. Осматривая его, они оживленно переговаривались, трогали рыжие волосы, ковырялись в ранах, пока Грейвенхольц скрежетал зубами. Он-то полагал, заштопать его — непростая задача, учитывая броню, непроницаемую для скальпелей, но у медиков оказались микрохирургические лазеры, а для проникновения под кожу они использовали нанесенные тюрбанником порезы. Косоглазые свое дело знали. Они пришили ему ухо, а потом накачали антибиотиками и еще какой-то гадостью. Лестер из-за нее проспал почти три дня.

Однажды ему пригрезилась стоящая над ним Бэби. Девчонка смотрела на него так же, как и в тот раз, когда секунду спустя всадила по пуле в Ройса, Дикса и Каннингэма.

Час назад он пробудился окончательно и почувствовал себя в отличной форме. Даже лучше. Потом позвонила Бэби и велела Лестеру собираться, так как она приготовила для него сюрприз. Он спросил, не едут ли они наконец в посольство, но эта стерва только рассмеялась в ответ. Теперь он шлепал босыми ногами по мраморному полу рядом с ней. В тонкой белой рубашке и таких же штанах Грейвенхольц выглядел сущим педиком, а потому даже радовался, что Ройс его сейчас не видит.

Бэби поцеловала его, когда они миновали холл и остановились возле резных дверей.

— Я рада, что сохранила тебя, — прошептала она.

Лестеру не понравились ее слова, совсем не понравились, но тут двери распахнулись. Двое мужчин, вернее, юношей, одетых, как и он, во все белое, проводили их внутрь.

Юноши остановились перед следующими дверями, а Бэби и Грейвенхольц прошли мимо них в помещение с видом на море, открывавшимся с высоты сорокового или пятидесятого этажа. Пожилой джентльмен отвернулся от окна.

Бэби опустилась на одно колено. Это она-то? Ее поступок удивил Грейвенхольца куда больше, нежели убийство троих рейдеров. Девчонка подергала его за штанину, но Лестер не пошевелился.

— Все в порядке, моя дорогая. — Старикан, улыбнувшись, подошел к ним. Шагал он пружинисто,