теплых кроватей за… что? За неосторожное слово? За то, что они высказали вслух какие-то неправильные мысли?

Тычками стволов трое солдат выстроили людей в длинную колонну, и зэки направились к входу на станцию. В самом конце строя какой-то маленький полный мужчина начал громко и жалостно всхлипывать. Лиде эти звуки показались больше похожими на стоны больного животного, чем на человеческий плач.

— Вернитесь в вагон.

Это произнес караульный, охранявший платформу. Он ухватился за дверь вагона, чтобы закрыть ее.

— Товарищ солдат, — Лида улыбнулась ему и сняла шапку, чтобы длинные волосы рассыпались по плечам. Солдат был совсем молодым. Он улыбнулся в ответ. — Видите ли, у меня слабые легкие, а в купе постоянно курят. Я просто хочу подышать свежим воздухом.

В подтверждение своих слов она шумно вдохнула. При этом в рот ей залетел комок снежинок, отчего девушка закашлялась.

— Так закройте дверь и откройте окно. — Тон солдата был приветливым.

В этот миг она заметила, как из другой двери поезда на платформу спустилась элегантная женщина. Это была Антонина. Она втянула голову в плечи, спасаясь от дождя, который тут же заблестел алмазами на ее меховой шубе. Двое сопровождающих в форме принялись спускать ее багаж. Но Алексей ошибся насчет нее. Она, похоже, не торопилась. Разгладила мягкие серые кожаные перчатки, придала нужный угол шляпке, потом без всякого интереса окинула взором строй заключенных. Она что-то шепнула одному из мужчин в форме, и тотчас над ней раскрылся небольшой черный зонтик. Она взяла его, но подняла слишком высоко над головой, не обращая внимания на залетающие под него дождинки.

Лида набрала полную грудь воздуха. У нее было несколько коротких секунд, максимум — минута. Не больше, потому что потом поезд тронется в путь. Молоденький солдат уже приготовился захлопнуть дверь.

— Антонина! — выкрикнула девушка.

Пара глубоко посаженных глаз повернулась в ее сторону. Женщина прищурилась, всматриваясь сквозь дождь, и кивнула, рассмотрев знакомое лицо.

— Отойдите от двери, — строго произнес солдат.

Лида не двинулась с места.

— Антонина! — снова позвала она.

Красивые, серые с синим отливом сапоги блеснули. Женщина сделала несколько неторопливых шагов по платформе и остановилась перед Лидой. С высоты подножки она показалась девушке совсем маленькой. Солдат, козырнув, тут же отошел в сторону. Он явно знал, кем была эта женщина. В меховой шубе и с накрашенными ярко-красной помадой губами она выглядела неприступно, не то что в бордовом домашнем халате.

Лида попыталась изобразить приветливую улыбку, но в ответ увидела лишь недовольную гримасу.

— Прежде чем ты что-либо попросишь, — быстро произнесла женщина, — мой ответ — нет.

— Ответ на что?

— На твою просьбу.

— Я ничего не просила.

— Но собиралась.

Лида промолчала.

— Разве нет? — Антонина отклонила назад зонтик и окинула Лиду испытующим взглядом. Тонкие ухоженные брови ее насмешливо приподнялись. — Вижу, вижу, что собиралась.

Такое обхождение привело Лиду в замешательство. И ей нечего было противопоставить Антонине. Она вдруг ощутила себя беспомощным ребенком, разом потеряла уверенность в себе. Сегодня эта женщина была столь сурова, что Лида ощутила, словно катится вниз по ледяной горке и ей не за что ухватиться.

— Я просто хотела попрощаться, — пробормотала она.

— До свидания, товарищ.

— И…

— И что?

— Да… вы правы. Я хочу попросить вас о чем-то.

— Все всегда хотят меня о чем-то попросить.

Темные глаза Антонины скользнули в сторону, где в ожидании указаний стояли вновь прибывшие заключенные. У всех мокрые волосы прилипли к голове, тот мужчина, который громко всхлипывал, теперь молчал. Он стоял, закрыв лицо руками. Плечи его дрожали.

На этот раз Лида не глянула на них. У нее уже не было сил видеть их унижение.

— Все хотят, — продолжила Антонина как будто бы беспечно, хотя глаза у нее были печальны и серьезны, — чтобы я передала посылку или записку, чтобы я о чем-то попросила своего мужа или замолвила словечко за их любимых.

Лида беспокойно переступила с ноги на ногу.

— Но иногда ведь случаются ошибки, — сказала она. — Не может быть, чтобы все были виновны.

Женщина коротко усмехнулась.

— ОГПУ не ошибается.

Время было на исходе.

Лида быстро произнесла:

— Я ищу одного человека.

— А разве все не этим же заняты?

— Его зовут Йене Фриис. Его арестовали в 1917-м, но он не должен сидеть в русской тюрьме, потому что он датчанин. Мне просто нужно знать, здесь ли он, в этом ли лагере. Вот и все, больше ничего. Если я узнаю это…

Женщина устремила на нее взгляд спокойных, холодных, как черный лед, глаз. Она потирала затянутые в кожаные перчатки руки. Увидев, что Лида заметила это движение, она в первый раз улыбнулась, не широко и не весело, но все же это была улыбка.

— Этот мужчина — твой любовник?

— Нет.

— Тогда что ты о нем так печешься?

— Пожалуйста, Антонина. Пожалуйста! — Лида в волнении спустилась на одну ступеньку. Стоявший чуть в стороне охранник тут же шагнул вперед. — Мне нужно только одно ваше слово.

Неожиданно поезд дернулся и, обдав платформу паром, издал звук, похожий на глубокий вздох. На какой-то короткий миг жену начальника лагеря скрыло облако, остались видны лишь ее непрекращающиеся быстрые движения рук. Когда пар рассеялся, Антонина повернулась к Лиде спиной. Длинная меховая шуба качнулась, словно ожив.

— Нет, Лидия, — произнесла Антонина и зашагала прочь от вагона. — Мой ответ — нет.

Солдат закрыл дверь. Поезд тронулся. Лида порывисто распахнула окно и высунула голову.

— Я буду в гостинице в Фелянке! — крикнула она вслед уходящей женщине. — Можете просто оставить там для меня записку!

Фигуры людей на платформе медленно уменьшались.

Дождь давно поглотил и их, и саму платформу, но девушка еще долго смотрела назад…