не оставив следа. Мне тридцать два, я в предхристовом здравии. Как и математику Декарту в свое время, мне не дают покоя три вещи: время, любовь и смерть.
Как вам объяснить?..
Мы все чуть-чуть измазаны в среде. Нас припорошила пятница. И неосторожно всей стопой мы вляпались во вторник. Наши волосы вымыл понедельник. А четверг расписал тело красными горошинами. Мокрыми тряпками отшлепала по щекам суббота.
Что с воскресеньем? А воскресенья нет. В неделе шесть дней. Вы не знали?
И именно в таком порядке…
Думаете, я сумасшедший? Вы чертовски проницательный читатель, с вами приятно!
Эссе на календарике… Ладно, не буду больше.
Все началось с того, что я начал отправлять эсэмэски. Вы тоже? Удивительное рядом! Только я начал отправлять их во сне. Набирал, мысленно представляя буквы, и посылал друзьям. Самое прискорбное заключалось в том, что мои сообщения приходили адресату. Взаправду. С неизвестного номера. Да, должен согласиться, если бы номер отправителя определился, это была бы песня! Я тогда, пожалуй, побрил бы голову в поисках штрих-кода на затылке, как у Хитмена.
Уж не знаю, как кто, а я почиваю преимущественно ночью. И сообщения типа: «Привет, жопа! Че не спишь?», полученные в полчетвертого, бурной радости у друзей не вызывали, что понятно. А вот я радовался, как дитя. Потом надоело.
Одно время душила гордость. Все подмывало сделать заявление в трагической атмосфере, что это, мол, все я, ментально!.. Ну и что? Получил бы в глаз… Ментально там или ректально, голова же есть на плечах — в полчетвертого ночи людей будить? А стал бы настаивать… Эх-х! Вы читали мое эссе на календарике? Вот и друзья читали. Отвели бы к наркологу. Точно!
Кстати говоря, родилось это эссе там, за границей яви. И непременно бы забылось утром без следа, как забываются все гениальные выкидыши подсознания, если бы не было упаковано в текстовый формат и переправлено себе на трубку. Как использовать новую способность, помимо записной книжки для полусонных идей, я не придумал. Практическая сторона сколь необычного, столь и бестолкового свойства сводилась к грошовой экономии на услугах оператора сотовой связи. Это лишний раз подтверждало мой вывод о том, что истинное чудо абсолютно бесполезно в быту.
Потом я стал следить за временем во сне. Часы самых разнообразных форм, расцветок и конструкций являлись моему взору по первому требованию и показывали, собака, точное московское время. Я уныло отсчитывал последние секунды до подъема и опять же пребывал в неведении, плакать мне или смеяться.
Потом я начал слышать радиостанции в FM-диапазоне. Стало веселее. Бодрящиеся полусонные диджеи дышали кофейными парами в эфир и несли туда же всякую чушь. Основная пурга приходилась, конечно, на утренние часы, но я уже просыпался, благо-дело.
Потом я стал видеть людей. Дома, огни рекламных вывесок, машины. Один и тот же незнакомый город снился мне во все новых и новых подробностях. Я читал афиши и объявления, слышал разговоры прохожих, вестибюли подземки обдавали теплым резиновым ветром и гулом. Я педантично попадал именно на то место, откуда утром меня выдирал будильник. Если происходящее и было фантазией, то точно не моей.
Я подолгу бродил по многочисленным улицам, размышляя в числе прочего о природе шизофрении. Однажды мужик, посасывающий пиво на лавочке, проводил мою фигуру долгим взглядом и пихнул локтем соседа:
— Гы-гы, глюк!
Мир реагировал на меня.
Он был реален.
Ее я встретил позже. Расфуфыренная дамочка в короткой, открывающей ноги по самое «не балуйся» юбке опиралась полупопием на красный кабриолет и целилась в меня из пистолета. Должен признаться, что я по натуре человек весьма осторожный и переть грудью на амбразуру абсолютно не мой стиль. Даже во сне. Однако я почему-то был уверен, что дамочка не выстрелит.
Пистолет трижды гавкнул мне в лицо, настаивая на обратном.
— Вах! Боюсь! — я скорчил мину.
Выстрелы не принесли никакого вреда, но все равно было неприятно. Еще не хватало, чтобы кто ни попадя в меня шмалял почем зря.
— Ты еще и разговариваешь? — удивилась дамочка.
— Да, — согласился я. — Пою, танцую, вышиваю крестиком…
— Ну извини… Первый раз вижу, чтобы глюки разговаривали, — дамочка, отлепив автомобиль от полупопия, поманила меня к стеклянной витрине. — Ты себя со стороны видел?
Вот уж, говоря откровенно, внешний вид мне был до одного места. В реальном-то мире я ограничивался совершенным минимумом телодвижений на этот счет, предъявляя к одежде только одно требование: «Лишь бы не мерзли уши!», а уж как я выглядел в собственном сне… Короче, меня ждал сюрприз. Причем такой, что я даже бегал к другим витринам и смотрелся в зеркала кабриолета. Везде показывали одно и то же: серый силуэт без — лица, почему-то с галстуком-бабочкой на шее. Мало того, я был полупрозрачным, как целлофановый файл для бумаг.
— Хотя, — призналась дамочка, — так, конечно, прикольней. Только играть не сможешь.
— На чем? На нервах?
— Что «на чем»? Ты че здесь делаешь вообще?
— Сплю, — признался я.
Дамочку звали Лика. Еще ее звали Panda_66, но так — Лика. Происходящее вокруг не было параллельным миром, мой разум не похищали злобные инопланетяне, и я, наконец, не свихнулся. По крайней мере, на тот момент. Новая интернет-игра «Континент» распахнула предо мной свои объятия и приняла в свое лоно без посредничества компьютера, модема и моего желания. Кино про Матрицу смотрели? Вот так вот и бабочки!..
По местным меркам Лика была безобразно крута — восемьдесят седьмой уровень. Выше только гипотетический восемьдесят восьмой. Для того чтобы раскачаться до таких высот, пришлось бы провести в он-лайне полжизни. Игроки торговали, менялись, колошматили ботов и друг друга, коротая эту самую половину. Кто первую, а кто уже вторую.
Думаю, давно миновал момент, когда компьютерные игры перестали быть играми как таковыми. Этому новому способу массового поражения времени — как свободного, так и рабочего — еще просто не подобрали достойного названия. Компьютер обеспечивает загрузку двух органов восприятия — зрения и слуха. За остальные дорабатывает воображение. Пока. Но и этого уже достаточно, чтобы создать альтернативную реальность, где с равным удовольствием спешат укрыться и подростки, и менеджеры среднего звена, и пузатые дядечки.
Покликал мышкой — добыл чугуний. Покликал еще — превратился чугуний в топор. Покликал топором по балде какому-нибудь козлокрылу, и снизошла на тебя благость. Максимум эффекта при минимуме усилий, да еще качается кликательный палец. А в реальной жизни пока на ту же квартиру накликаешь — поседеешь.
Мы стали встречаться с Ликой регулярно. Виной тому, конечно, не мое невозможное обаяние, просто часам к двум даже самые стойкие обитатели «Континента» парковали своих персонажей в безопасных локациях и отходили баиньки. Лика оставалась. Она легко находила меня в огромном мегаполисе, подхватывала в кабриолет, и мы мчались по пустынным автобанам. Или гуляли в парке. Или сидели в кафе. Ночи напролет мы болтали обо всем на свете.
Ладно я, с моей особенностью экономить на интернет-трафике. Мне-то удавалось параллельно высыпаться. А вот Лике на сон оставались лишь дневные часы. Тогда я не придал этому факту значения.
Мы не знались наяву, но, видясь еженощно, привыкли друг к другу, будто сослуживцы в одном
