он с этой Петровки, 38, никогда не выйдет.

— Делов-то, — довольно хмыкнул дедушка-Президент. — Зря я, что ли, двадцать минут по твоему телевизору ползал?

Начальство, которое предупредили, всегда бывает очень предупредительным. Распахнулись массивные двери, и навстречу Президенту вылетел окрылённый Главный Милиционер — Гусев-Лебедев- Пугач. Несмотря на тройную фамилию, внешности он был довольно заурядной, как раз такой, чтобы на улице никто не смог догадаться, что это самый непреклонный борец с преступностью. Под неловко сидящим генеральским мундиром скрывались железная воля и недюжинная физическая сила — каждое утро он разгибал восемнадцать подков, которые на подносе приносила ему в кабинет огромная секретарша, чемпионка мира по рукопашному бою.

На этот раз секретарша внесла в кабинет поднос с печеньем и конфетами. Помимо воли и силы, Гусев-Лебедев-Пугач обладал ещё и редкой проницательностью.

— Замечательные у вас внуки, товарищ Президент, — сказал он. — Вылитый дедушка!

— А вот и не угадали, — сказала Нюра.

— Значит, бабушка? — удивился Гусев-Лебедев-Пугач. Он вообще-то привык всегда всё угадывать. Даже самый трудный кроссворд он решал за четыре минуты. — Бабушкины внуки, верно, товарищ Президент?

— По правде сказать, я не Президент, — сказал глава государства. — Я Барабан Барабаныч.

Кроме всех прочих сильных качеств, у Главного Милиционера было ещё и железное чувство юмора.

— Весёлый у вас дедушка, — захохотал он.

— Да он вовсе не наш дедушка, — не выдержал Юра. — Он дедушка Барабашки. А Барабашка у вас.

Гусев-Лебедев отличался отменной реакцией. Поэтому он сразу перестал хохотать, а начал перебирать в уме всех арестованных за последнее время преступников на букву «Б». «Балбес», «Бывалый», «бешеный», «Барон», «Бумбараш», «Бегемот», «Брынза»… Преступника по кличке «Барабашка» на Петровке, 38, не значилось. И вообще эта история нравилась Главному Милиционеру всё меньше и меньше. Почему руководитель страны без охраны? Почему называет себя «Барабаном»? И что ещё за «Барабашка» такой объявился?

— А вы, если не секрет, по какому вопросу, товарищ Президент? — подозрительно спросил он.

— Да не Президент я, — с досадой поморщился Барабан Барабаныч. — До чего же у нас милиция недоверчивая!

И тут на глазах у изумлённого Лебедева-Пугача главное лицо государства растаяло в воздухе, а на его месте возникла какая-то странная личность и принялась обмахиваться невероятной длины ушами.

— Жарковато у вас, Василий Иванович, — сказала личность.

Главному Милиционеру тоже сделалось жарко.

— Так точно! — вскочил он из-за стола. — Кондиционер не работает.

— Ну, это дело поправимое, — сказал Барабан Барабаныч и превратился в настольный вентилятор. — Я пока покручусь, а мальчик вам всё толком расскажет.

Вентилятор делал своё дело, и к Главному Милиционеру постепенно возвращалась привычная холодность ума. Слушая Юрин рассказ, он всё яснее и яснее представлял себе, какую колоссальную пользу могли бы принести барабашки его ведомству. Два-три таких секретных агента — и через полгода он покончит с преступностью в Москве. Через два года — в России. А там и за мировой порядок можно будет взяться!.. Правда, тогда уже барабашек, конечно, потребуется больше.

— Кстати, — обратился он к Ломоносову, — а вы тоже можете… кем-то стать?

— Так точно! — отрапортовал участковый. — Ко Дню милиции обещали старшего лейтенанта присвоить.

— Получите капитана, — уверенно заявил генерал. — При удачном завершении операции «Барабашка». А в удаче я не сомневаюсь, — добавил он, снова обращаясь к Барабан Барабанычу. — Вот сейчас отдам распоряжение, и вашего внука вам на золотом подносе доставят, — пошутил Гусев-Лебедев, поднимая телефонную трубку.

Барабан Барабаныч перестал вертеться и опять превратился в дедушку, Ломоносов радостно улыбнулся, Юра с Нюрой закричали «ура»…

— Прошу прощения, — развёл руками Главный Милиционер. — Вышла небольшая техническая накладка. Сейфы у нас, конечно, надёжные, но…

— Неужели украли?! — вырвалось у всех одновременно.

— Что вы, что вы! — замахал руками Гусев-Лебедев-Пугач. — Просто тут у нас такие «специалисты» сидят!.. Что хранить рядом национальное достояние не очень надёжно.

— А зачем же вы, товарищ генерал, таких плохих специалистов держите? — удивился Ломоносов.

— Вы не поняли: мы их не держим, мы их задерживаем, после чего они тут сидят. И поэтому в целях безопасности ваш клад отправлен в самый надёжный сейф в Москве — в «Гута-банк». Может быть, слыхали?

— Слыхали, — сказала Нюра. — У нас там мама работает.

— Ну, вот и прекрасно! — обрадовался генерал. — Сейчас мы все вместе поедем к вашей маме, заберём Барабашку, и делу конец… Только, — смущённо обратился он к эарабан Барабанычу, — не могли бы вы снова… принять вид той самой должности… в которой вы к нам прибыли!

— Ох, до чего же не люблю я в людей превращаться! — проворчал дедушка. — Ну, да ладно уж…

Через минуту милицейский кортеж с воем сирен выезжал из железных ворот Петровки, 38.

Барабан Барабаныч и Гусев-Лебедев-Пугач сразу сошлись на том, что главное в их деле — секретность. Поэтому о «деле Барабашки» не должна была знать ни одна живая душа, кроме двоих детей, Ломоносова и самого Главного Милиционера.

Как только они сели в машину, Барабан Барабаныч из Президента тут же превратился в чёрные очки и удобно устроился на носу у Нюры.

Вскоре милицейский «Роллс-ройс» домчался до «Гута-банка». Генерал попросил детей остаться в машине, а сам в сопровождении Ломоносова отправился за кладом.

— Пять минут — и операция будет завершена, — пообещал он, глядя Нюре в глаза, вернее, в очки, надеясь увидеть там Барабан Барабаныча.

…Вернулся Гусев-Лебедев только через полчаса с пустыми руками. Красный, запыхавшийся и злой, он выглядел так, словно только что упустил преступника после долгой погони.

— Железная женщина! — сказал он, плюхнувшись на сиденье.

Было от чего прийти в ярость — за час до их приезда президент «Гута-банка» Гуталинов, забрав с собой ключи от сейфа, срочно отбыл в командировку. А куда и зачем, его секретарша наотрез сообщить отказалась — это, видите ли, коммерческая тайна. И он, Гусев-Лебедев-Пугач, который за пять минут добивался признаний от любого рецедивиста, от неё не сумел добиться ни слова. Железная женщина!

— Это наша мама, — с гордостью произнесла Нюра.

— Так, так, так… Это же в корне меняет всё дело! — В голове Главного Милиционера мгновенно созрел план. — Надо воздействовать на мать через детей!

— Конечно, — обрадовались дети. — Нам-то она поверит. Мы ей всё расскажем…

— Стоп! — сказал генерал. — Не уверен, что следует посвящать ещё одного человека в тайну.

— Ничего не поделаешь, без мамы нам всё равно не обойтись, — раздался голос Барабан Барабаныча. — Как говорил мой покойный дедушка, у которого было двенадцать детей: одним больше — одним меньше…