даже не один. Привилегия и непременная обязанность аристократа держать штат слуг и не помнить, сколько их. Впрочем, мы отклонились от темы.
— Верно. Ты уже принял решение?
— Дай мне еще день-два, — попросил Доминик. — Мне нужно еще раз просмотреть все бумаги, приглядеться. С мисс Марлоу все ясно, а вот с ее командой я знаком не так близко.
— Еще бы, — буркнул Джобс.
— Намекаешь на нарушение субординации и на романы на производстве? — Голос Ригдейла стал ледяным. — Не надо, Питер. Вот это уже наше личное дело. К которому ЦРУ имеет весьма мало отношения, даже если полагает, что держит своих людей на крючке.
— Узнаю этот взгляд, превращающий в камень. Спрячь его, Доминик, пока не вычислили.
— Это персонально для тебя, чтобы не лез не в свое дело.
— Да я и не лезу, — вяло сказал Джобс.
— И вообще, Питер, шутка устарела. Десять лет назад она еще была актуальна, но теперь слегка заезжена.
— Дай старику насладиться. Мне об этом и пошутить не с кем, кроме как с тобой и Майклом.
— Теперь и со мной можно, — холодно сказала Тэсс, распахивая дверь.
Миг оцепенения прошел, и вместо удовольствия от того, что слышит голос Доминика и видит его самого, она испытывала обжигающе холодную ярость. Следовало развернуться и уехать не оглядываясь, но она не удержалась и шагнула в гостиную. Доминик прав. Клапан.
Мужчины обернулись и поднялись ей навстречу. Яркое солнце, будто поселившееся в комнате, сделало их темными силуэтами с нимбами над головой. Но Тэсс хорошо знала: нимбов там нет.
— Капитан Марлоу, — такого тона у Джобса Тэсс еще никогда не слышала, — я приказал вам уехать.
— Я прошу прощения, сэр. И готова понести наказание чуть позже. — Она посмотрела в глаза Доминику. — Это правда?
— Что именно? — ответил он безразлично. — И как давно ты тут стоишь?
— То, что ты Василиск. Легендарный агент, которого никто не знает в лицо. Один из тех, о ком я наивно рассказывала тебе во время перелета в Марокко. Автор изящных решений политических конфликтов и бог знает скольких удачных дел, которых будто и не существует, но которые меняют мир. Так мне говорил о тебе Эррол.
— Это правда.
Она до последнего надеялась, что все это шутка, злой розыгрыш, что сейчас Джобс и Ригдейл рассмеются и скажут, как весело они над ней подшутили. Но Доминик спокойно дал ответ на ее вопрос.
— То есть, — продолжила Тэсс, — все это время ты, человек с громадным опытом и подготовкой гораздо лучше, чем у меня, изображал эксцентричного миллионера, которому вздумалось вкусить шпионской экзотики? В любой миг ты мог подстраховать меня, или направить мои действия в нужное мне русло, или сделать всю работу за меня? Тебя не нужно было оберегать и за тебя беспокоиться?
— Не нужно, — подтвердил он.
— А спал со мной ты из какого интереса?
— Тэсс, — сказал Доминик, — садись, и мы поговорим.
— Понятно. — Она фыркнула. — Все было обманом, так? Игрой, условий которой я не знаю и в которую меня не посвятили бы никогда. Я так и осталась бы уверенной, что провела несколько захватывающих дней с гражданским по фамилии Ригдейл. Не знаю, зачем тебе это понадобилось. Наверняка не узнаю никогда. Я готова расписаться в неразглашении. Или теперь ты меня попросту уберешь, если я знаю, кто ты?
Лицо Доминика чуть дрогнуло при этих словах.
— Тэсс…
— Капитан Марлоу, — поправила она. Ей было невыразимо горько, что все оказалось так. Время, проведенное с Домиником, раньше казалось сказкой — странной и страшноватой, но ее, Тэсс, личной сказкой. Все было разрушено, превратилось в игру, которую Доминик вел неизвестно зачем. Тэсс и не хотелось знать зачем. Раньше она могла тешить себя иллюзией, что понравилась миллионеру, но они никогда не смогли бы оставаться вместе. А оказалось, все обман. Всего лишь работа. Никаких чувств. — Я капитан Марлоу, мистер Василиск. Простите, что прервала вашу беседу. Я уже ухожу.
Ригдейл потерял терпение.
— Сядь и выслушай, что я скажу!
— Сэр, — обратилась Тэсс к Джобсу, переводившему внимательный взгляд с нее на Доминика, — я обязана ему подчиниться? Если нет, то я ухожу.
— Иди, — коротко кивнул шеф. Ригдейл бросил на Джобса злой взгляд, но того не так просто было прошибить. — Я позвоню тебе позже.
В молчании Тэсс развернулась и пошла к выходу. Сжав губы, села в машину, завела мотор и ударила по педали газа так, что из-под колес фонтаном полетел гравий.
Ехать домой не было никаких сил. Тэсс все-таки остановилась у супермаркета, о котором некоторое время назад думала почти с удовольствием, и долго бродила между рядами товаров, пока не поняла, что совершенно не смотрит на вещи. В голове раз за разом прокручивалась сложившаяся ситуация. Тэсс усилием воли заблокировала боль, в первый момент взявшую ее в тиски. Уж этому-то Эррол ее научил в совершенстве.
Нет, она не была в обиде на Джобса, и даже на Доминика обиды не наблюдалось. В общем-то никакого права разговаривать со знаменитым Василиском таким оскорбительным тоном у Тэсс не было. Кто она и кто он… Злость была на себя, на оставшуюся в глубине души наивность, на готовность поддаться сладкому обману. Василиск профессионал среди профессионалов, конечно, Тэсс поверила ему. У нее просто не было шансов. Неважно, зачем он это делал. Возможно, их задания просто пересеклись. Работа. Только работа. А ей, дурочке, захотелось чувств.
Тэсс взяла с полки первую попавшуюся подушку, чтобы не уходить с пустыми руками, и, оплатив покупку, вышла из супермаркета. Тени сгущались, ложась мышасто-серыми пятнами на тротуар. Приближался вечер. Надо поехать домой, выпить снотворного и лечь спать. Завтра будет новый день, в котором Тэсс смирится с тем, что любовь всего лишь сказка. Через некоторое время Доминик останется в прошлом. Он не прав, а Эррол прав: чувства совершенно не нужны. Эррол учил Тэсс их контролировать. Доминик Ригдейл научил ее любить, а теперь научит, как избавляться от любви.
— Ментальный аборт, — пробормотала Тэсс, крутя руль. — Какая банальность.
Она припарковала машину на подземной стоянке и поднялась в свою квартиру. Открыв дверь, Тэсс некоторое время постояла на пороге, прислушиваясь к сумеркам. Потом аккуратно закрыла дверь и пошла в гостиную, даже пистолет доставать не стала. Она знала, что у нее гость, и знала, кто он. Она научилась узнавать его по дыханию.
Доминик сидел в кресле, которое очень любил Эррол, — разлапистом и пребывавшем в весьма почтенном возрасте. Он не зажег даже настольную лампу и сейчас тонул в полутьме, как в реке. Тэсс остановилась, физически ощущая, как мимо идет время, медленное и тягучее. Доминик встал.
— Я приехал объясниться.
— Ты уверен, что я хочу слушать объяснения? — Она наклонилась и стала расшнуровывать ботинки. — Уходи, Доминик. Ты не у себя дома. Я оценила прелесть твоего нежданного визита, а теперь уходи.
— Нет. — Он сунул руки в карманы брюк, смешно задрав полы пиджака. — Пока ты меня не выслушаешь, не уйду.
— Хорошо, можешь сидеть тут сколько захочешь. Я отправляюсь спать. Когда будешь уходить, не забудь с этой стороны закрыть дверь на цепочку.
Тэсс прошла мимо него в сторону спальни. Включать свет не хотелось, и, побросав на кровать одежду, она натянула домашние джинсы и футболку. В гостиной движения не слышалось. Ушел? Тэсс выглянула из спальни — нет, стоит и гипнотизирует стенку.
— Слушай, мистер Ригдейл, это все бесполезно. — Тэсс ощутила, как устала и как болит спина — свело мышцы. — Думаю, если бы Джобс желал меня просветить насчет тебя, то уже сделал бы это.
