«Нужно позвонить Марии. Нужно найти телефон».

— Мэм, я знаю не больше вашего.

Женщина, подняв на него глаза, прижала руку к губам. Вид у нее был потрясенный и беспомощный; да как, черт побери, мог хоть кто-нибудь понять и принять то, о чем сейчас заявил Прескотт? Дом и сам был в полном смятении.

— Все будет в порядке. Вы сейчас совсем недалеко от Эфиры. Вы доберетесь вовремя.

— Но я не хочу ехать в Эфиру, — возразила она. — Я живу в Нью-Шеррите. И что станет с моим сыном? Он сейчас в Сотероа.

Южные острова находились в другом полушарии. Если только у парня нет личного самолета — а даже богатейшие жители Сэры вынуждены были передать самолеты армии, — то бедняге необходимо будет несколько недель плыть на корабле.

«Если он сможет попасть на корабль. Черт, это конец».

— Мэм, все будет в порядке. — Дом знал, что это неправда, но что еще он мог сказать? Что ее сын уже практически мертв? — Они знают, что делают. Если бы они не считали, что граждане в состоянии вовремя добраться до Эфиры, они бы не стали никого предупреждать заранее, верно?

Дом оглядел толпу: испуганные, растерянные люди не знали, куда бежать, что делать. Как, черт побери, смогут все эти беженцы доехать до безопасного места? Ему даже не хотелось думать об этом. Чудовищность происходящего только оглушила бы его, отвлекла от выполнения долга. У него был приказ. А также мысленный список людей, которых он собирался защищать любой ценой, — он мог произнести его на память, если потребуется.

— Дом? Дом! — Его внимание привлек голос Маркуса. Он стоял на противоположной стороне забитой машинами дороги в компании Тая и Падрика и разговаривал с сержантом транспортной службы. — Иди сюда! Быстрее!

Заявление Председателя, как разорвавшаяся бомба, породило волны. Не все слышали обращение в прямом эфире, не у всех в машинах были радиоприемники. Новость распространялась от автомобиля к автомобилю, от грузовика к грузовику, от человека к человеку, и Дом оказался в море поднимающейся паники. Взглянув в сторону контрольно-пропускного пункта, он заметил группу солдат, осаждаемых людьми, бросившими свои машины и пытавшимися идти дальше пешком. Пробка превратилась в непреодолимую пятидесятиметровую баррикаду из автобусов, грузовиков и легковых машин. Люди покидали свои дома и присоединялось к нескончаемому потоку беженцев после каждой очередной атаки Саранчи.

После того как Прескотт заявил о своем намерении практически уничтожить жизнь на Сэре, чтобы избавиться от врагов, сегодняшняя пробка покажется им лишь пустяковой неприятностью.

— Маркус! Маркус, ты слышал? Ты слышал это чертово обращение?

Дому пришлось проехаться, как по детской горке, по капоту автомобиля, застрявшего так близко к автобусу, что протиснуться между ними было невозможно. Краем кобуры он содрал немного краски с машины. Водитель злобно закричал на него — Дом не разобрал смысла, понял только, что там было много слов, начинавшихся на «х»; но сейчас поцарапанная машина была самой малой из его проблем. К тому моменту, когда Дом перелез через четыре ряда безнадежно застрявших машин, сержант-транспортник уже буквально отбивался от пешеходов.

Он был на грани срыва, бедняга, и выглядел так, будто не спал несколько суток. Дом заметил на груди сержанта табличку с фамилией: «Мендес». Очевидно, он пытался одновременно разговаривать с Маркусом и выслушивать по рации указания Центра. Сейчас люди в форме, как магнит, притягивали перепуганных, обескураженных, рассерженных гражданских, узнавших о том, что конец света наступит через трое суток. Сержант пытался одной рукой отстранить от себя какого-то человека, державшего на руках младенца, но тот требовал немедленного ответа на свой вопрос.

— Мне нужно очистить эту чертову дорогу, сэр, — повторял Мендес. — У нас уже пробка в десяти километрах к северу, потому что червяки разгромили Андиус. А теперь мост заблокирован. Вам придется подождать. Не выходите из машины, понятно? Не бросайте машину. Я не смогу наладить движение, если вы будете бросать машины на мосту. Вы меня понимаете?

— А что мне теперь делать? — Парень снова и снова задавал все тот же вопрос, не слыша ни одного слова Мендеса. — Куда мне идти в Эфире? Моя жена не знает, где я.

— У всех на этой дороге та же самая проблема, сэр. — У Мендеса был такой вид, словно он хочет отпихнуть парня прочь, но из-за ребенка сцена становилась тяжелой и неприятной. — Послушайте, идите в машину. Когда машины тронутся снова, вы сможете поехать в Эфиру.

— Сэр, — вмешался Маркус, — назовите мне имя и номер телефона вашей жены. Обещаю, мы до нее дозвонимся.

Он протянул руку; когда Маркус просил о чем-то, даже гражданские воспринимали его слова как приказ. Это его угрюмый голос и неподвижный взгляд голубых глаз, подумал Дом, и странное сочетание — внешность рецидивиста и голос человека, на которого всегда можно положиться.

Мужчина принялся искать бумажник. Падрик помог ему вытащить визитную карточку и нацарапать на ней телефон, затем проводил его обратно к машине. Маркус смотрел им вслед, стиснув зубы.

— Хорошо у вас получается отделываться от них, — заметил Мендес. — Вам бы делать мою работу. А вместо этого мне приходится очищать мост для проезда военных, а вы…

— Я от него не отделался. — Маркус прочитал надпись на карточке, затем сунул ее под броню. — Я ей позвоню. А теперь скажите мне, что значит — нам нужно ждать эвакуации? У нас здесь четыре пары здоровых рук. Чем мы можем помочь?

— У меня приказ, Феникс. Все полицейские и дорожные КПП получили приказ задержать вас, чтобы вас могли забрать.

— Но у нас нет никакого задания. Мы просто возвращаемся домой. Мы можем убирать с дороги брошенные машины.

— Уже поздно. Я связался с Центром, сюда летит «Ворон». Вы отправляетесь домой по скоростному ряду, Феникс.

— А чья это идея, интересно?

— Послушайте, вы меня спрашиваете?

Маркус слегка покачал головой, как будто обдумывая что-то, затем пожал плечами:

— Мы можем сделать что-нибудь здесь. Нужно очистить дорогу, хоть для военных, хоть для беженцев. Просто скажите нам, чем заняться.

— Вы могли бы начать убирать брошенные машины или выстраивать их на обочине, отправлять их на боковые дороги. Но у вас уже нет времени.

Дом слышал жужжание приближавшегося вертолета. Их забирают. Он подумал: а что почувствуют застрявшие здесь люди, увидев нескольких солдат, улетающих на вертолете сразу после того, как Председатель объявил о конце Сэры? Наверное, подумал он, граждане наконец-то сильно разозлятся на солдат за их привилегии, за транспорт, прилетевший за ними сюда, в этот хаос, в эту ловушку.

«А Мария сейчас там, одна. Она весь день смотрит проклятые новости. Она услышала обо всем этом дерьме и не знает, где я, и она сойдет с ума от беспокойства».

— Это устроил мой отец, — произнес Маркус. — Ну какого черта он не может оставить меня в покое?

— Слушай, Маркус, а может, это Хоффман? Может, у него для нас работенка? Подожди.

«Ворон» сел по другую сторону от КПП, на парковке. Командир экипажа спрыгнул на землю и окликнул Мендеса:

— Где Феникс?

Мендес указал; командир поманил Маркуса рукой. Пад и Дом протиснулись через КПП, Маркус и Тай — за ними; затем они, пригнувшись, побежали к вертолету.

— Э, нет, у нас одно место. — Командир поднял руки. Дом заметил, что «Ворон» под завязку набит солдатами. — Шевелитесь, сержант. Это приказ Председателя.

— Я не полечу без своих людей.

— Послушайте, я уже налетался туда-сюда, и у меня еще чертова куча срочных рейсов в ближайшие три дня. Давайте думайте быстрее.

Маркус стоял рядом с дверью в отсек для экипажа. Один из солдат наклонился к нему и сказал что-то;