— Черт, его подбили. — Бэрд не глядя нашарил на груди бинокль. — Какого черта, кто это сделал? Если это подводная Саранча с торпедами, тогда мы в глубокой заднице.

У Берни упало сердце.

— У червей таких штук нет. Что ты видишь? Ну, давай, есть обломки?

— Погоди… нет, «Торговец» исчез. Это был «Торговец».

В наушниках раздался голос Майклсона.

— «Милосердный», какого дьявола вы там творите? Я сказал следовать за ними, а не топить их.

— Это не мы. Повторяю, мы не открывали огонь, это не «Милосердный». — Нет, Гарсия был цел и невредим; это его голос раздавался в наушниках, странно спокойный, если учесть их положение. — Мы слышали, что кто-то выпустил торпеду. Не мы. Можете начинать волноваться.

— Вы знаете, где неизвестное судно?

— Нас никто не засек. У нас есть приблизительные координаты.

Все моряки и солдаты высыпали на палубу, чтобы поглядеть на происходящее. Берни и Бэрд уцепились за свои места в первом ряду. Если это не случайный выстрел с лодки Гарсии — да и как такое вообще могло случиться? — то Берни представить себе не могла, кто плавал там, в глубине. Разве что какие-то бродяги обзавелись подводной лодкой, но это было невероятно. Она бы об этом услышала. Просто это была бы слишком крупная сделка, они не смогли бы ее скрыть. И они воспользовались бы лодкой раньше. А может, нет?

Даже Коул и Аня вышли на палубу. Маркус искал взглядом спасательные плоты, что обеспокоило Берни сильнее всего остального. Она закрыла глаза, сосредоточилась на радиопереговорах и услышала голоса людей с маленькой канонерки. Она была цела.

— Вы сволочи! Вы же дали нам слово!

— Мы по вам не стреляли, — возразил Майклсон. — Мы не знаем, что произошло, но это не мы. Мы свое слово держим, клянусь.

«Почти. Разве вы не собирались выследить их, чтобы прикончить позднее?»

— Сделка аннулирована, моряки, — произнес голос. — Мы не собираемся вести с вами дела. Можете считать, что никаких разговоров не было.

Маленькая канонерка удалялась на большой скорости. Берни ожидала, что она тоже исчезнет в водяном столбе, но то, что потопило «Торговец», не стало гнаться за ней. Возможно, оно было занято тем, чтобы не дать «Милосердному» себя обнаружить.

— Мы улавливаем слабые шумы, производимые двигателем, — сообщил Гарсия. — Это не биологический объект.

— Саранча умеет приделывать всякие устройства на живые существа.

Последовала пауза.

— Даже балластные цистерны?

— Что? — удивился Майклсон.

— Гидрофоны только что уловили звуки, характерные для освобождения балластных отсеков. Это вражеская подлодка. Объявляю боевую готовность.

— Разрешаю открыть огонь.

— Сначала нам нужно узнать, в кого мы стреляем, капитан.

Берни понятия не имела, на что способны подводные лодки и могут ли они установить, откуда исходит тот или иной звук. Бэрд пробормотал что-то о необходимости прицепить гидролокатор к корпусу «Фальконера». В первый раз Берни пришло в голову, что этот патрульный катер, который казался ей надежным как крепость, можно в любой момент взорвать из-под воды и она узнает об этом только тогда, когда на поверхности покажутся пузырьки; а после этого чертова торпеда разнесет все на куски. Пулеметы будут бесполезны.

Она добавила этот факт в список причин, по которым не любила море.

«Майклсон, не стоит ли сейчас дать полный вперед и уматывать отсюда?»

Казалось, молчание длилось целую вечность, но на самом деле прошло меньше минуты.

— Что-то всплывает, — сообщил Гарсия. — Мы его засекли. Примерно в тридцати градусах у вас по левому борту, расстояние восемьсот метров. Готовы открыть огонь.

Бэрд вцепился в бинокль:

— Вижу их. Смотрите, там, где пена.

Дом протиснулся к Берни.

— Если они в нас выстрелят, — заметил он, — мы пожалеем о том, что остались поглядеть.

— По крайней мере, мы хоть на палубе, — ответила она. — У нас хватит надувных лодок и плотов для всего экипажа?

А в следующее мгновение в наушниках у всех раздался совершенно незнакомый голос:

— «Милосердный», это «Зефир». Мы поднимаемся на поверхность. Мы не имеем враждебных намерений. Отмените боевую готовность.

Берни увидела, как на поверхности внезапно появилась шапка пены, и следила за ней взглядом до тех пор, пока из глубин моря не возникла тусклая черная надстройка. Когда субмарина окончательно всплыла, оказалось, что она не похожа на «Милосердный». Нос и корма у нее были пологими, и она была короткой и толстой, как сигара.

— Вот черт! — произнес Дом. — Они размножаются.

У них на глазах водную поверхность прорезала другая черная сигара, рассыпая каскады пены, затем появился узнаваемый черный купол гидролокатора. Это был «Милосердный». К тому моменту, когда он полностью всплыл, Берни увидела, что экипаж уже собрался на крыше, глазея на картину, как и моряки «Фальконера».

— «Зефир», — заговорил Майклсон, — кто вы такие и почему вы потопили этот чертов корабль?

— Капитан Миран Треску, Республика Горасная, Союз Независимых Республик, — ответил незнакомый голос. — Давненько не виделись. Мы можем поговорить, «Фальконер»?

У Майклсона обычно имелся ответ на любой вопрос в любой ситуации, но даже он не сразу смог прийти в себя после этого сообщения; оно произвело эффект разорвавшейся бомбы.

СНР прекратил свое существование после Дня Прорыва. КОГ воевала с ним около восьмидесяти лет, прежде чем наступили несколько коротких, очень коротких недель мира. Горасная. Вот дерьмо, это одна из крошечных республик, населенных чокнутыми, которые отказались прекратить огонь. Никто не воспринимал их всерьез. У них тогда почти не осталось оружия и солдат.

Слово «невероятно» не могло полностью охарактеризовать ситуацию. У них осталась подводная лодка, и они еще считали, что их республика существует.

— У меня к вам нет ничего личного, — наконец очнулся Майклсон. — Но я советовал бы вам побыстрее объяснить, что вы здесь делаете, иначе разговор будет очень коротким.

— Возможно, вы и любите отпускать пиратов на свободу, — сказал Треску, — но мы с ними обходимся жестко, а Жака мы выслеживаем уже несколько дней.

— Мы?

— У нас, конечно, меньше солдат и оружия, чем у вас, но и у нас есть кое-что. Еще раз спрашиваю, можно ли нам поговорить? У меня не меньше вопросов к вам и вашему Председателю, чем у вас ко мне.

Маркус наконец тоже отреагировал:

— Это гребаные инди! Пятнадцать лет прошло после прекращения огня, и они появляются сейчас?

Берни заметила, что один из моряков вышел на правое крыло мостика, чтобы сделать фото. Дом уставился на вражескую лодку во все глаза.

— Это же шутка, да?

— Сынок, я сейчас приму таблетки от морской болезни и залягу где-нибудь в темноте, подожду, пока это утро не кончится, — простонал Коул.

На палубе «Фальконера» наступила полная тишина — почти полная. Единственным звуком, который слышала Берни, было негромкое хихиканье Бэрда.

— Я так рад, что ты считаешь это смешным, черт бы тебя драл! — сказал Маркус. — Потому что у нас