— Это так, лорд? — спросил Агапито. — В образце содержатся ключи к будущему Гвардии Ворона?
— Да, — с улыбкой ответил Коракс. — Чистый источник генетического семени, даже больше. Если мы с магосом разгадаем его секреты, то сможем соединить его потенциал с генетическим кодом Гвардии Ворона. Человеку — будущему легионеру — приходится ждать юности, прежде чем начать имплантацию. Представьте себе поколение Гвардии Ворона, в котором объединены ускоренное взросление примарха, и способности легионера Астартес. То, на что в обычных условиях ушли бы поколения, теперь можно совершить за пару месяцев.
— Что насчет обучения? — отозвался Аркат. — Как объяснить им природу Просвещения? Легионер ведь не просто улучшенное тело. Его разум закален так же, как плоть. Процесс нельзя торопить, их обучение столь же важно, как и физические изменения.
— Я не говорил, что все произойдет мгновенно, — ответил Коракс, раздраженный пессимизмом кустодия. — Ты все еще не можешь понять всех дарованных нам возможностей. Сейчас для имплантации генетического семени подходит только незначительный процент кандидатов. С помощью материала примарха это уже не будет проблемой. Мы сможем взять любого ребенка в самом раннем возрасте и ускорить его развитие, как в моем случае. Любого ребенка. Общий набор вырастет с нескольких десятков тысяч до миллионов.
— Но каждый примарх был собственноручно создан Императором, — возразил Агапито. — Труд многих лет величайшего разума человечества. У нас нет подобных ресурсов, как и времени.
— Вот поэтому мы не создаем новое поколение примархов, — отрезал Коракс, раздраженный сомнением своего командора, но тут же успокоился, вспомнив, что Агапито и остальные, возможно за исключением Орландриаза, не могли осознать всех технических деталей. — Техноадепт поможет мне выделить необходимые цепочки ДНК, и затем, используя полученную информацию, мы улучшим генетическое семя Гвардии Ворона. Мы получим воинов куда более сильных, чем обычный легионер, но в то же время воспроизведенных в невиданных доселе масштабах.
— И я опять повторю, что такое оружие не должно покидать Терру, — продолжил настаивать Аркат. — Если бы Императору требовались подобные воины, он создал бы их сам. Но он создал генетическое семя легионов таким, какое оно есть, и не просто так. Или вы считаете, что сможете достичь того, чего не сумел Император?
Коракс обдумал слова кустодия. Не переходит ли он некие границы, мечтая о восстановлении Гвардии Ворона? Возможно ли сделать то, о чем он рассуждает? Примарх глубоко вздохнул, обдумывая ответ.
— Не спорю, Император создал генетическое семя с его ограничениями по веской причине, но Галактика изменилась, — произнес примарх. — Глупо считать, что Император предоставил мне доступ к этой лаборатории, не зная моих намерений. Он разрешил нам войти, чтобы мы использовали ее содержимое. Император пожелал, чтобы мы раскрыли секреты его технологии и применили их для борьбы с Хорусом.
Аркат не нашел, что ответить, поэтому он отвернулся, не проронив ни слова. Теперь Агапито остался один, и он заговорил, не пытаясь скрыть тревогу в голосе.
— Не знаю, что правильно, а что нет, лорд, — начал командор. — Но Аркат прав насчет того, что это опасная затея. Мы не можем позволить разлететься вестям о существовании генотеха.
— И что ты предлагаешь? — спросил примарх. — Единственный человек в этой экспедиции, не принадлежащий к Гвардии Ворона или Кустодес, — это Орландриаз, а Сигиллит поручился за него.
— Если мы вернемся с технологией на Освобождение, это не останется незамеченным за пределами легиона, — сказал Агапито. — Чем меньше людей будет знать о ее существовании, тем лучше. Думаю, нам следует выучить здесь урок Императора. Нам потребуется оборудование и техники для раскрытия генетических секретов. Если подобное место будет хорошо охраняться, оно привлечет к себе ненужное внимание. На Ликее еще остались сторонники гильдий, и, несмотря на все наши усилия, они могут узнать, что происходит в Шпиле Воронов. Нам ни в коем случае нельзя возбудить их любопытство.
— Твоя правда, командор, — согласился Коракс. — Я был так сосредоточен на извлечении генетического архива, что не подумал, где нам его позже разместить. Твой план не лишен достоинств, и я обязательно рассмотрю его.
— Так вы считаете возможным создание совершенно нового вида легионеров? — спросил Агапито с ноткой благоговения. — Таких же сильных, как мы, и за короткое время?
— Я не только считаю такое возможным, но ручаюсь за это, — сказал Коракс. — Хорус намеревается нанести удар, и нам следует его отразить. Не будь у нас средств подготовить легион к грядущей войне, нам не следовало бы рисковать своими силами в подобной атаке. Император верит в меня, и я не подведу его. Гвардия Ворона
— Не сомневаюсь, лорд, — произнес Агапито. — Что с кустодиями? Считаете, они будут мешать нам?
— Аркат сгущает краски, — ответил Коракс. — Он должен выполнять свой долг так, как считает нужным, но, думаю, он понимает, чего мы достигнем в конечном итоге. Полагаю, я сумел убедить его, что мы не представляем угрозы для Императора.
Покинуть хранилище было далеко не так опасно, как попасть в него. Изъяв содержимое внутреннего зала, включая драгоценную стазисную капсулу с материалом примарха, Гвардейцы Ворона погрузили все это на транспортировщики припасов и тяжелые сервиторы для перевозки на поверхность.
Они работали посменно, сопровождая вереницы контейнеров и ящиков по спящему Лабиринту к ожидающим на льду возле входа шаттлам. Информационные кристаллы и блоки памяти тщательно упаковали в защитные коробки. Более крупные части оборудования, назначение которых знали только магос и Коракс, перевозились на гусеничных тележках, где раньше покоились боеприпасы и продовольствие для экспедиции. Внизу остались только инкубаторы и несколько силовых генераторов.
На то, чтобы доставить все на поверхность, у них ушла большая часть дня. За это время они послали сигнал ожидающему на орбите кораблю Гвардии Ворона. Десантные судна со «Мстителя» прибыли, едва последние подразделения вышли из хранилища вместе с самыми ценными сокровищами, за транспортировкой которых следили лично примарх, Орландриаз и Аркат.
Альфарий вместе с остальным отделением сержанта Дора опять переносили ящики на десантные корабли, пока командиры обсуждали, что делать дальше. Альфа-Легионер старался подслушать их разговор, хотя по его обрывкам не узнал ничего, о чем не догадывался бы сам.
— Поосторожнее с этим, — предупредил Агапито, когда Альфарий взялся за ручки заиндевелого контейнера с одной стороны, а Велпс — с другой. Мигающий монитор энергоэффективности на боку контейнера указывал, что температура внутри была ниже нуля. — Если повредите стазисный генератор, то все наши усилия пойдут насмарку.
— Слушаюсь, командор, — ответил Велпс.
Они понесли груз к рампе ближайшей «Грозовой птицы», осторожно огибая снежные наносы. Альфарий молча поражался содержимому контейнера: материал, из которого были созданы примархи, а позже выведены воины Астартес, материал, превративший его в Альфа-Легионера.
В голову закрадывались странные мысли, пока он заносил контейнер в корабль. Сколько Император трудился над содержимым хранилища? Десятилетия? Века? А может, целые тысячелетия? Император выжидал многие поколения, и когда заявил о себе, то стоял во главе Астартес, своих избранных воинов. Во время Великого крестового похода воины Альфа-Легиона сражались вместе с другими легионами, неоднократно наблюдая, как те воссоединяются со своими генетическими отцами, в то время как сами они продолжали воевать без своего примарха.
Альфарий помнил, как нашли его тезку, последнего из примархов. Событие было столь же радостным для Альфа-Легиона, как аналогичное для Лунных Волков, Железных Рук или Гвардии Ворона. Каждое из них праздновали все легионы. Но воссоединение с Альфарием оказалось не таким торжественным, и остальные примархи со своими легионами уделили ему мало внимания. Природа близнецов-примархов считалась тайной, о которой не следовало распространяться, и это сделало торжества весьма скромными. Альфария до глубины души оскорбило то, что про его легион забыли все, кто уже нашел своих примархов. Их
