весь корпус. Покинув звездный порт, шаттл повернул на север, в сторону вздымающейся горной гряды. Горы состояли как из природных, так и из искусственных образований. Тут и там Коракс видел вырезанные в утесах и кряжах огромные галереи и окна высотой в несколько этажей, которые выдавали скрытый под заснеженными вершинами лабиринт.
Коракс почувствовал на себе пристальный взгляд Малькадора, но какое-то время они летели в тишине. Орнитоптер несся над горами, слегка подрагивая от встречных ветров. Временами примарх замечал в овальных иллюминаторах другие шаттлы, чьи сверкающие фюзеляжи блестели на фоне серо- белых отвесных вершин.
— И что думает Император? — спросил Коракс, поняв, что Малькадор пока не упомянул Повелителя человечества. — Дорн сказал, что его назначили командовать обороной.
— Император осведомлен о сложившейся ситуации, и Дорн пользуется полной его поддержкой, — ответил регент.
— Что, и это все? — поразился Коракс. — Воитель перетянул на свою сторону половину легионов, а он говорит, что Дорн пользуется полной его поддержкой?
— Он сейчас занят другим делом, которое занимает его мысли куда сильнее проблемы с Хорусом. Если его усилия окажутся успешными, восстание вскоре будет подавлено.
— Я прибыл на Терру для аудиенции у Императора, — сказал Коракс.
Он взглянул в иллюминатор и заметил краны с экскаваторами, работающие на горе, создавая гигантские насыпи и укрепления. На стройке работали тысячи рабочих.
— С сожалением вынужден предупредить, что это в высшей степени маловероятно, — ответил Малькадор, не отводя взгляда от Коракса. — Текущий проект забирает все его внимание. С тех пор как мы узнали о событиях на Исстваане, я видел его лишь пару раз. Дорн и вовсе с ним не говорил, он получает все инструкции через меня. Не могу гарантировать, что наш повелитель сможет принять тебя.
По решительному виду Малькадора Коракс понял, что дальнейшие вопросы бессмысленны. Но, несмотря ни на что, примарх рассчитывал, что Император все же захочет повидаться с ним. Не важно, что говорит Малькадор, у него не может быть настолько безотлагательного дела, чтобы не найти времени поговорить со своим примархом в столь тяжелый час.
Затем ему в голову пришла мысль, объяснявшая уклончивые ответы Малькадора и его уверенность в том, что Коракс не получит аудиенции.
— А Император знает о моем прибытии? — спросил примарх.
— Нет, — честно ответил Малькадор. — Я не мог связаться с ним с тех пор, как ты появился в Солнечной системе.
— Не мог или не хотел?
Если Малькадор и обиделся на слова примарха, то не подал виду. Он ответил спокойно, его лицо при этом оставалось невозмутимым.
— Император ведет совершенно иную войну, подобных которой нам прежде не приходилось видеть, — пустился в объяснения Сигиллит. — Попытка связаться с ним во время… экспедиции только навредит ему. Когда он вернется, его немедленно оповестят о твоем прибытии, не сомневайся.
— Ты говоришь так, будто он даже не на Терре.
Малькадор вновь замялся, хотя Коракс понимал, что дело не в двуличии, а лишь в нежелании распространяться на эту тему. Тонкие пальцы регента медленно барабанили по посоху, пока он обдумывал ответ.
— Я не вправе говорить об этом, — наконец сказал Малькадор. — Прости за такую неопределенность, но я не могу обсуждать планы Императора, тем более я и сам не до конца их понимаю. Если выдать тебе информацию, которой Император счел за лучшее не делиться с другими, то это было бы предательством с моей стороны.
Слова Малькадора очень обеспокоили Коракса. После победы на Улланоре Император вернулся на Терру и окутал себя тайнами, хотя когда-то свободно делился со своими сынами планами и видениями будущего. Малькадор говорил таким почтительным тоном, что у Коракса не оставалось сомнений, будто текущая кампания Императора действительно имела важное значение. Хотя заверения Сигиллита в том, что в сравнении с ней меркло даже предательство Хоруса, звучали неправдоподобно. Империум, Просвещение — все это было частью великого плана Императора, и Повелитель человечества не мог просто оставить их. Разве не следовало сейчас бросить все и возглавить верные ему войска?
Пока эскадрилья орнитоптеров неслась над глубокой долиной, Коракс размышлял, как ему поступить, если не удастся поговорить с Императором. После разгрома на Исстваане примарх больше ни в чем не был уверен, тем более в своих командирских способностях. Ему требовался совет Императора больше, чем когда-либо, а мысль о том, чтобы вернуться на Освобождение, так и не повидавшись с генетическим отцом, наполняла его настоящим ужасом. Теперь, когда примарх пошел на примарха, Кораксу как никогда хотелось преклонить колени перед Императором и заверить его в преданности Гвардии Ворона.
Шаттлы с Гвардейцами Ворона летели мимо горных укреплений, воздвигаемых под руководством Дорна. Масштаб строительства был грандиозным, величайшим из тех, что когда-либо видел Коракс, а он наблюдал за восстановлением целых миров, разрушенных его легионом.
Сами горы превратились в монументальные бастионы, подрывными зарядами и колоссальными машинами обращенные в контрфорсы и опорные пункты, куртины и башни. Тени орнитоптеров мелькали на многоярусных лебедках, перетаскивавших феррокрит и адамантий, керамит и термаглас, пласталь и диаматит. Рядом с ними располагались краны, стрелы которых достигали полукилометра в длину, а также землеройные машины размером с жилые блоки.
По недавно проложенным дорогам громыхали многоотсековые краулеры с рабочими, которым предстояло присоединиться к сотням тысяч тех, кто уже трудился на верхних склонах. Сотни фуражных грузовиков и танкеров непрерывно снабжали эти караваны пищей и водой. Везде были видны символы и золотые цвета Имперских Кулаков.
— Мой брат не любит полумер, — заметил Коракс, посмотрев на Малькадора.
Задремавший было регент тут же проснулся и взглянул в иллюминатор, хотя стройка внизу его особо не заинтересовала.
— Стена без защитников не устоит против врага, — сказал Сигиллит. — Если Хорус нанесет удар сейчас, кто будет удерживать укрепления?
— Я думал, Белые Шрамы направляются к Терре.
— Джагатай-хану приказали вернуться вместе с легионом, но мы не можем выйти с ним на связь с тех пор, как разразились варп-штормы.
Коракс молча слушал новости, продолжая рассматривать возводящееся внизу строение. Горные вершины срывали, оставшуюся после них породу использовали для возведения стен, перекрывавших долины между ними. Там же парили огромные лихтеры, приводимые в движение десятками роторов и двигателей, которые перевозили генераторы и конденсаторы размерами с дом для новых лазерных оборонительных турелей. Стволы самих орудий везли по мостам и высеченным в скалах туннелям на плоских платформах длиной в сотню метров.
На внешней границе работы велись уже менее хаотично. Кое-где на горных склонах виднелись окна галерей или извилистый фронт амбразур. Дороги уводили в слабоосвещенные переходы и леса вокруг выровненных посадочных площадок. Это были пределы старого дворца, воздвигнутого Императором в самом начале Великого крестового похода. На восточной вершине располагались здания, которые с высоты птичьего полета походили на гигантскую аквилу. На западе, в продуваемой ветрами долине, сотни квадратных километров были отданы под огромные ветряные генераторы высотой в сотню метров, питавшие скрытый внизу город.
Впереди лежали самые высокие горы, черными контурами вырисовываясь на фоне неба. У одной из вершин парила небесная платформа — город шириной в тридцать километров, словно балкон, выступал из склона горы, опираясь на переплетение свай и балок, протянутых между двумя горными пиками. Последние лучи солнца сверкали на золотых арках и перламутровых башнях, темных силуэтах в пурпурно-синем закате.
Пару часов спустя шаттлы достигли похожего на пещеру дока в склоне горы, вершину которой
