Лукаса, Рози и Джереми Кайла «без сигареты в зубах». Мы сели перед пабом за страшно неудобный шаткий столик под никому не нужным зонтом с рекламой пива «Карлинг Блэк Лейбл». Побеседовать толком практически не удалось. К нам постоянно подсаживались курильщики, включая достопочтенного Хьюго Фэрфакс-Лисетта из Фэрфаксхолла, он похвалил «леопардовый» плащ матери и шляпку в тон.
— Чертовски утомительно, — блеял он, — выходить каждые пять минут, чтобы затянуться. Мы хотим поддержать местный паб, но что за выпивка без пачки курева и «ронсона» на столике?
Мать принялась гневно обличать непревзойденное умение новых лейбористов «портить нам удовольствие».
Фэрфакс-Лисетт припомнил властям охоту на лис, запрет на игру в каштанчики на школьном дворе[27] и политическую корректность. Обычно подобные речи действуют на мать как красная тряпка на быка, и я опасался ее реакции. Однако, к моему удивлению, она кивала и охала, не сводя глаз с обветренного, но все же аристократического лица Фэрфакс-Лисетта. Когда он протянул ей пачку «Данхилла», я заметил, как их руки соприкоснулись, а когда он поднес матери зажигалку («ронсон», разумеется), они обменялись взглядом. Я уже видел раньше этот взгляд — он всегда предрекает катастрофу.
По дороге домой, пока мы старательно огибали лужи, я внушал матери простую мысль: ни под каким видом ей нельзя появляться на «Шоу Джереми Кайла». Я заставил ее поклясться жизнью Грейси, что она даже не станет разговаривать ни с кем из команды Кайла, когда они снова с ней свяжутся.
— Хотя это была бы хорошая возможность впустить свежий воздух в их затхлую реальность, — задумчиво произнесла мать.
— Если тебе хочется свежего воздуха, купи вентилятор. Но ни в коем случае не полощи наше семейное белье на публике.
— Адриан, если честно, я никогда не была уверена в том, кто отец Рози. Понимаешь, она лишена неуклюжести Моулов. Этой бестолковости, этой криворукости, неспособности пройти по посудному отделу в универмаге без того, чтобы не задеть рукавом или полой пальто какую-нибудь ценную вещь…
Мать определенно намекала на эпизод в лестерском магазине, когда я, восьмилетний, задел рукавом зимнего пальто, купленного на вырост, дорогущую супницу.
— Есть более веские доказательства, мама. Рози — вылитая проныра Лукас: смуглая кожа, черные волосы, карие глаза. Она всегда была кукушонком в нашем гнезде.
Дальше мы шли молча до самого дома. За дверью родительского жилья звучала музыкальная заставка к реалити-шоу «Большой брат», сквозь щель под моей входной дверью просачивалась заунывная мелодия «Аллилуйи».
Когда Георгина включает Леонарда Коэна, это сигнал для меня: жди беды.
Посреди ночи я встал по малой нужде и обнаружил в гостиной Георгину за ноутбуком. Леонард Коэн тихонько мурлыкал о некой Александре, которая куда-то уходит от него.
Завидев меня, Георгина быстренько свернула страницу и предложила:
— Отнес бы ты свой мочевой пузырь к доктору, Адриан.
Довел до ее сведения, что уже четыре часа утра.
— Я предпочитаю жить в рок-н-рольном режиме, — отрезала Георгина.
Постель остыла, пока я ходил в туалет. Печальная осень сгущается над нами.
Принес жене подарок — книжку Найджеллы Лоусон «Как стать домашней богиней».
Георгина вяло поблагодарила, открыла книгу наугад, поморщилась:
— Анчоусы, ненавижу анчоусы. — И закрыла.
Меня словно ножом пырнули, и я поскорее вышел из комнаты, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего.
В доме было неприбрано, в раковине — грязные кастрюли. Когда я мягко спросил жену, что она делала целый день, Георгина разразилась отповедью: у меня невроз навязчивых состояний, а у всех цивилизованных людей имеется посудомоечная машина. Перемывая гору посуды, я слушал «Арчеров» — у Рут Арчер проблемы с протезом, она хочет переделать грудь, и ей надо убедить Дэвида в необходимости этой реконструкции. Журчание воды побудило меня дважды посетить туалет — черт знает что! Несомненно, причина кроется в нервной системе, ведь после того, как я помочусь, остается ощущение, что мочевой пузырь по-прежнему полон. Наверное, все же стоит сходить к врачу.
Мне не с кем поговорить о моих проблемах, кроме Найджела. Проверив в интернет-банкинге свой баланс (перерасход в 349,31 фунта), позвонил Найджелу узнать, могу ли я зайти к нему завтра после работы. Он нехотя согласился.
Грейси у себя в комнате играла с куклами в социальных работников. Барби и Кен сочетались браком с куклами Братц, и Синди (в деловом костюме и с кейсом) грозила забрать ребенка Барби (крошку Анабеллу) под государственную опеку. Рядом с крошкой Анабеллой Барби выглядит карлицей, но это обстоятельство Грейси совершенно не беспокоит. И где только моя дочка черпает сведения о деятельности соцработников? Кожей чувствую влияние моей матери — она обожает рассказывать жуткие истории о тех несчастных, что живут в муниципальных домах. Я долго просидел у Грейси. В конце концов крошку Анабеллу отдали на воспитание медвежонку Паддингтону и его жене (пунцовому Маленькому Пони), которые обитают в доме Венди, превращенном в сиротский приют. Когда мне поручили роль шафера на свадьбе Почтальона Пата и телепузика Тинки-Винки, я сказал Грейси, что большинство мамочек и папочек любят друг друга и своих детей. И поинтересовался, почему она не играет в счастливые семьи. Но Грейси не ответила, она была слишком занята прилаживанием подвенечной фаты на голове Почтальона Пата.
Пытался растормошить Георгину: гладил ее по бедру, мял плечо — все как всегда, но она не откликнулась. Спустя некоторое время я сдался и повернулся к ней спиной.
Сентябрь
В магазине выдался тяжелый день. Наплыв посетителей, и у половины из них мозги были набекрень. Один из таких безумцев интересовался изданиями об НЛО, я подвел его к полке, но, когда он принялся рассказывать о двухметровых инопланетянах, которых он видел собственными глазами разгуливающими по полю на окраине Маркет-Харборо, я сбагрил его Хайтишу — наш практикант свято верит в то, что башни-близнецы были взорваны по приказу ЦРУ.
