Что касается событий в Тбилиси, то они напоминают мне вот такой эпизод из прошлых времен. Край села. Колхозный амбар. Лето. Солнце, полдень. Спящий на своем посту колхозный сторож, опирающийся на двустволку. Вблизи от него ребятня что-то затевает со спичками. Легкий дымок. Запах заставляет деда встряхнуться. Еще не придя в себя, не очнувшись (со сторожами такое бывает), он хватается за ружье, гремит выстрел и… И вот подбежавшая деревенская общественность, задев деда по шапке, начинает пинать ружье. Дрянь сюжет, я вам скажу. И для жертвы, и для ружья, тоже ставшего жертвой. А для деда? Дед после случившегося присягает стоять на посту с большой совковой лопатой. И все?..

В интервью газете «Московский комсомолец» народный депутат СССР, член Комитета Верховного Совета СССР по вопросам гласности, прав и обращений граждан Михаил Полторанин заметил мимоходом, что существует у нас «категория людей, недовольных гласностью, не заинтересованных в ней. Например, очень недовольны военные — те, кто привык жить в потемках безвластия. И когда, допустим, «Огонек» пишет о дачах генералов, начинаются бесконечные жалобы… Но низшие и средние армейские чины очень довольны, что проблемы их жизни пробиваются в печать».

Вниманием общества и, в частности, прессы наша армия никогда не была обойдена. Долгое время о ней писали и говорили главным образом в романтических, возвышенных, песенных тонах. В двадцатые — тридцатые годы каждый школьник знал, что от тайги до Британских морей Красная Армия всех сильней. В сороковые, военные — тут и говорить не о чем: в справедливой, Отечественной войне действующая армия не может не быть любимицей народа. Ну и после войны армию, озаренную отблеском Победы, мы называли не одно десятилетие не иначе, как несокрушимая и легендарная…

Сегодня, когда в отношении общества к армии многое изменилось в худшую сторону, поневоле задумываешься о причинах этой метаморфозы. Где, когда, в чем провинилась армия? Была ли кристально идеальной в прежние годы и стала ли ущербной в нынешние?

В Центральном государственном архиве Советской Армии мне доводилось читать приказы довоенного наркома обороны маршала К. Е. Ворошилова. Разные приказы — по боевой подготовке, по личному составу. И пе раз возникала мысль, что, если бы некоторые из них не были помечены датой, их вполне можно было бы принять за сегодняшние. То есть речь в них — о вполне аналогичных и сопоставимых с нынешними событиях. Те же ЧП, те же взыскания… Разве только упоминаний о «дедовщине» нет. Даже о таком, казавшемся мне исключительно нынешним, пороке, как незаконное дачное строительство, есть авторитетные наркомовские свидетельства. Вот, к примеру, приказ № 64 от 23 апреля 1937 года об объявлении строгого выговора командующему Черноморским флотом флагману флота 2 ранга И. К. Кожанову и начальнику инженерного управления РККА комкору H. Н. Петину — «за незаконную постройку дачи личного пользования».

Так вот из какого далека тянутся в наши дни иные из ставших ныне весьма распространенными пороки. Только в былые времена они фиксировались лишь в приказах наркома и знал о них очень ограниченный круг лиц. А ныне о фактах такого рода можно прочитать в любой газете — от районной до центральной. И это, конечно, невольно бросает какую-то тень на армию. Хотя, строго говоря, при чем тут вся армия? Кто нарушает закон или мораль, тот пусть за это и отвечает.

Широкая гласность вошла в жизнь армии как-то стремительно и неожиданно. Много лет любой пустяк считался секретом, и вдруг, едва ли не в одночасье, все стало открытым, гласным. Гласный — это, как толкует словарь, доступный для общественного ознакомления и обсуждения. Благодаря этой доступности за последние два-три года не только страна, но и сама армия узнали о жизни и быте войск немало удивительного. Многое из того, что изображалось ранее как отдельные, частные недостатки, оказалось весьма распространенным и болезненным. Та же, к примеру, «дедовщина». Или, скажем, жилищная проблема офицеров, их жизненный уровень. В общественном сознании утвердилось мнение, что офицеры в материальном и бытовом отношениях вполне благополучны. А иные из них, между тем, живут на грани бедности, ютятся в неблагоустроенных жилищах, маются без квартир. Шутка ли — число бесквартирных семей офицеров и прапорщиков превышает сегодня 173 тысячи и имеет тенденцию к росту!

Гласность помогла привлечь к этим и другим острым проблемам армейского бытия внимание не только Министерства обороны, но и правительства, а теперь уже и Верховного Совета СССР, о чем свидетельствует рассмотрение в парламентском комитете вопросов воинской дисциплины, правовой и социальной защищенности военнослужащих.

Но некоторые газеты и журналы так сосредоточились ныне на имеющихся в армии недостатках, что получился явный перекос: положительных публикаций о ее жизни сегодня столь мало, что каждая из них воспринимается, как глоток свежего воздуха в душной комнате.

«Ленинградская правда» опубликовала корреспонденцию о только что уволившихся в запас братьях- близнецах младших сержантах Вадиме и Дмитрии Смирновых, основной мотив которой — армия нам много дала, мы не жалеем, а гордимся тем, что два года носили погоны. Читатель В. Стариков, приславший нам эту публикацию, считает, что такое мнение о службе характерно для большинства воинов, и недоумевает, почему оно так редко попадает нынче в печать. Было время, когда именно оно не сходило со страниц газет. А теперь что ни заметка об армии, то со знаком минус. Такое шараханье из одной крайности в другую никому не делает чести. Даже информация о подвигах, совершенных воинами в мирное время, появляется теперь довольно редко, а иногда и просто игнорируется. Вот один любопытный пример.

В августе прошлого года случилось наводнение в Забайкалье. Были затоплены многие дома сельских жителей, выведены из строя мосты, линии связи, энергоподстанции. Как всегда в таких случаях, на помощь пострадавшим пришли воины. Они устанавливали понтонные мосты, наращивали дамбы, укрепляли дороги, налаживали связь. Корреспондент ТАСС передал об этом 50-строчную информацию «Удар стихии». Но только «Советская Россия» напечатала ее полностью. В ряде других центральных газет она не появилась вовсе. А в «Комсомольской правде» и некоторых других изданиях ее опубликовали, выбросив… единственный абзац о воинах.

Хотелось бы, конечно, отнестись к этому, как к простой случайности. Да что-то многовато нынче подобных случайностей… Выстроенные в ряд, они весьма недвусмысленно свидетельствуют о наметившейся тенденциозности в отборе материала для публикаций об армейской жизни. Четко просматривается это, в частности, в подходе к редакционной почте. Читательские письма об армии нередко печатаются без элементарной сверки их с действительностью. Вот еженедельник «Аргументы и факты» публикует письмо читателя А. Ананишина: «Сейчас мы много говорим, что в армии и на флоте процветает «дедовщина», но почему-то умалчиваем, с чьей подачи были лишены дисциплинарной власти младшие командиры, вплоть до командира роты». Тут почти каждое слово взывает о возражении. Ну, во-первых, командир роты — это отнюдь не младший командир. Во-вторых, ни он, ни другие командиры дисциплинарных прав никогда не лишались — достаточно раскрыть ныне действующий Дисциплинарный устав Вооруженных Сил СССР, утвержденный Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 июля 1975 года, чтобы убедиться в этом.

Может быть, тов. Ананишин имеет в виду то обстоятельство, что в оные времена шире был круг командиров, обладавших правом подвергать подчиненных солдат и сержантов аресту с содержанием на гауптвахте? Но и тут он, во-первых, не точен, потому что командир роты такое право и сегодня имеет, а во- вторых… Чего-чего, а арестов у нас больше чем достаточно. Не хватает чего-то другого — может быть, внимания к людям, заботы о них, наконец, педагогической культуры, которую никаким уставом, к сожалению, не предпишешь.

Поколение ветеранов армии, к которому я имею честь принадлежать, вспоминает годы былого, скажем так — песенно-романтического, отношения страны к армии не без некоторой доли ностальгии.