объясните, не правда ли?

— Хочу, чтобы как можно скорее уехали отсюда.

Скорцени снисходительно рассмеялся.

— Вас это очень удивит, досточтимая синьора, но я стремлюсь к тому же.

— Причем уехали навсегда.

— Это произойдет завтра же. Или, может быть, настаиваете на немедленном выезде?

— Вы отлично понимаете, что я имею в виду, — молвила Кларета, несколько обиженная тем, что Скорцени даже не пытается установить истинную причину её атаки. — Мы, то есть я и те, кто разделяет мои взгляды, не желаем, чтобы вы когда-либо возвращались сюда.

— За что такая несправедливая жестокость? — рассмеялся обер-диверсант рейха. — Вам не кажется, что это уже похоже на политическое изгнание?

— Впредь вы не должны появляться здесь ни для того, чтобы возглавить службу безопасности Итальянской Фашистской республики, ни для того, чтобы стать командующим карабинёров.

— А что, кто-то решился предположить, что я появлялся только для того, чтобы возглавить одну из названных служб? Кого именно вы имели в виду, когда говорили о людях, разделяющих ваши взгляды? Что это за взгляды такие и кто эти люди? — уточнил Скорцени в откровенно издевательском тоне.

— Да, те, кто разделяет… — глаза Клареты сузились, и в них появился азартный блеск игрока, идущего ва-банк.

«А ведь это не пустая угроза, — понял Скорцени. — Судя по всему, Кларета явилась сюда не только из-за собственных предчувствий». Но вместо того, чтобы тотчас же развеять все подозрения синьоры Петаччи, он решил продолжить этот странный диалог и прежнем духе. Но вовсе не для тог о, чтобы поиграть ей на нервах. Скорцени стремился понять, кто реально стоит за наложницей дуче: придворные вождя или же обергруппенфюрер Карл Вольф — наместник фюрера в Италии, бывший адъютант Гиммлера?

А что, всё может быть. Столь радушно принимавший его в своей ставке в прошлый раз, когда Скорцени занимался освобождением дуче, генерал-полковник СС Вольф воспринимал теперь его появление в Италии как личную угрозу своему авторитету. Обергруппенфюрер понимал: если Скорцени придётся дуче по душе, он может потребовать у фюрера убрать его, Вольфа, чтобы назначить на пост «высшего фюрера СС и полиции в Италии»[7] своего спасителя. С повышением в чине, ясное дело. А такое восхождение «героя нации» на вершины власти в Италии Карл Вольф допустить не мог. Он и сам уже мнил себя чуть ли не великим дуче Италии.

— Так чем же все-таки вызвано ваше, ну, скажем так… предложение?

— Понимаю, вам неприятно выслушивать его.

— Не скрою, неприятно, дьявол меня расстреляй. В конце концов, я уже умудрился кое-что сделать для того, чтобы вы и ваш дуче наслаждались в эти дни красотами пейзажа в окрестностях виллы «Фельтринелли», а не томились в римской тюрьме в ожидании приговора и казни.

— Не обозляйтесь, Скорцени, не обозляйтесь, — вдруг миролюбиво протянула она ему свою рюмку, которую мужчина должен был наполнить. О том, что Кларета любила и умела выпить, он знал давно. Теперь ему, очевидно, предстояло убедиться в этом. — Я вовсе не собираюсь шантажировать вас.

— Напрасно. Не откажите себе в таком удовольствии, дьявол меня расстреляй.

— Мы с дуче ценим всё то, что вы сделали для его освобождения.

— Все мыслимые виды благодарности я уже выслушал от самого Муссолини и его супруги. — «не отказал себе в удовольствии» теперь уже сам Скорцени.

— Вы жестокий человек, — потупила взор Кларета. Однако в этот раз залпом опустошать рюмку не решилась. — Крайне жестокий. Впрочем, я к этому привыкла.

— Как и я — к шантажу. Кстати, не вздумает ли сеньор Муссолини отправиться на поиски вас, синьора?

— Вполне возможно. Сейчас это уже не имеет значения.

«А ведь еще две минуты назад она опасалась этого. Когда же прозвучала ложь? И вообще странно. Не допустить ли, что Кларета явилась по просьбе самого Муссолини, который вдруг передумал восторгаться моим появлением здесь? Правда, я не давал ему никаких обещаний, тем не менее…»

— Буду предельно краткой. Если вы окажетесь достаточно внимательным, то очень скоро поймете, что я имею в виду.

— Начинайте свои псалмопения, Кларета, начинайте, — грубовато согласился Скорцени. Он не любил, когда в его присутствии затевали подобные разговоры. Да к тому же не сами правители, а их любовницы.

— «Псалмопения»? — мягко возмутилась Петаччи. — Впрочем, может, и псалмопения. Хотя никому другому я бы этого выражения не простила. — Ни один мускул на лице Скорцени не дрогнул. Он был весь внимание. — Мы ценим ваши заслуги, Скорцени; вы талантливый диверсант…

— Обойдемся без комплиментов.

— Не мешайте мне! — по-детски обиделась Кларета. — Дайте высказать то и так, как я себе это представляю.

Скорцени демонстративно сжал губы и столь же демонстративно кивнул в знак согласия и покорности.

— Никто не сомневается, что вы будете служить дуче так же преданно, как служите фюреру Германии. — «Никто, кроме меня самого!», — хотелось выпалить Скорцени. — Но моя просьба связана вот с чем. Если вы останетесь здесь, синьор Муссолини как бы окажется в тени вашей славы. Да, к вам потянутся офицеры, генералитет, наши местные германцы. Вас будет обхаживать местная пресса. Ми подумайте, каково при этом самому Бенито, вашему вечному должнику, которого вы спасли, похитив с вершины Абруццо? В состоянии ли он в вашем присутствии чувствовать себя фюрером Италии?

— Не в состоянии, — с убийственной решительностью заверил Скорцени. — Можете в этом не сомневаться.

И опять Кларете понадобилась целая вечность, чтобы как-то прийти в себя.

— В таком случае мы, кажется, начинаем понимать друг друга, — растерянно проговорила она.

— Это вовсе не так сложно, как вам кажется, синьора Петаччи. — Итальянка непонимающе взглянула на штурмбаннфюрера. — Вам, очевидно, доложили, что я дал согласие остаться в Италии, чтобы возглавить службу безопасности?

— Получив при этом чин генерала.

— Вы знаете об этом со слов самого дуче?

— Нет, что вы!

— В таком случае немедленно смените своих информаторов, дьявол меня расстреляй! Сегодня же смените их! Это не информаторы, а крысоловы. Зная об этом моем мнимом согласии, вы и пришли сюда. Вы не ослышались, я сказал: «Мнимом». Поскольку на самом деле я решительно отверг предложение дуче остаться в Северной Италии. Вы что, даже не догадывались об этом?

— Если говорить честно, то, как я теперь понимаю, меня грубо ввели в заблуждение, — едва слышно и почти невнятно пролепетала Кларета.

— А ведь заместитель министра внутренних дел Италии Гуиди Буффарини возлагал на вас большие надежды, считая при этом, что у вас идеальная сеть личных информаторов.

— Не понимаю, о чем вы говорите, штурмбаннфюрер.

— О том, что для меня не составляет секрета тот факт, что в течение нескольких лет вы шпионили за Муссолини. Не сомневаюсь, что и сейчас продолжаете заниматься этим же. Только раньше вы делали это по настоянию заместителя министра внутренних дел Италии синьора Буффарини.

— Причем здесь Буффарини?! — пыталась остановить его дученаложница.

— Чье задание вы сейчас выполняете, пока не знаю. Но узнаю не позже, чем через двое суток. Мои люди уже заняты этим.

Скорцени заметил, как побледнело и исказилось в гримасе лицо Клареты. Такого удара она явно не ожидала.

— Кажется, только что вы упомянули имя заместителя министра.

— Станете доказывать, что упомянул всуе?