фантастика: он бездумно скользил глазами по строчкам, потом собирался с мыслями, перелистывал страницу назад и снова начинал читать со слов «…тяжелые времена настали на базе православного звездного мегадесанта «Русич». «Мания страны навигаторов» была прочитана вплоть до «Редакция не несет ответственности за содержание рекламных объявлений»; можно было бы, как обычно, выписать в тетрадку самые гениальные изречения любимых авторов («Ничего особо интересного, кроме легендарности, в игре не осталось»), но теперь это не имело никакого смысла – он, Гной, теперь тоже журналист! Пусть кто-то другой его выписывает. Работа над «статьей» продвигалась медленно; сначала Юрик решил разобраться с самым сложным – главой «Выводы». Чтобы не гневить Фельдмаршала, следовало избавить ее от всяких намеков на мысли и «эстетство» (Юрик сначала решил было соригинальничать и назвать заключительную часть словом «Итоги», но потом в ужасе себя одернул), после нескольких часов мучений получилось вот что: «В игре есть много положительных и отрицательных моментов, что говорит о попытке сделать качественный проект. Увы, разработчики не смогли не только воплотить в жизнь все свои обещания. И это не удивительно, поскольку Diablo II – сугубо коммерческий проект». Тут он, честно говоря, немного схитрил: взял старый номер «Страны навигаторов» и слово в слово переписал «Выводы» статьи Фельмаршала про какой-то танковый симулятор, заменив только название игры. Вариант был беспроигрышный: в любимом юриковом журнале такие вещи назывались «равняться на авторитеты». Поколебавшись, Гной решил и всю остальную «статью» исполнить в такой же суровой, увесистой тональности – конечно, жалко было смайлов, но, с другой стороны, теперь в его жизни наступал период серьезной журналистики.
Мать с ним не разговаривала и вообще смотрела сквозь – поскольку исключение было делом решенным, следовало теперь озаботиться новым местом учебы. Ситуация осложнялась вмешательством могущественной тайной организации ГорОНО – после всего произошедшего Гною светил в лучшем случае Бурситет для операторов станков, а туда с дискетой на рюкзаке нечего было и соваться.
Неожиданно Гноя посетила важная мысль. Раз уж его письмо произвело такой фурор в редакции «Мании навиаторов», раз уж ему заказали «статью», – следовало брать быка за рога. Точно!.. Кому нужна идиотская школа! Он приедет в Москву, откроет ногой высокую деревянную дверь (в представлении Гноя, редакция сидела не то в стилизованном средневековом замке, не то в гигантском небоскребе из стекла и бетона), размашисто проследует в кабинет Поплавского, отодвинет опешившую секретаршу и швырнет на стол главному редактору листки со своим трудом. «Что здесь происходит?», – донесется из-за спины ангельский голос. Юрий Череп медленно обернется через левое плечо и встретится глазами с Анной, которая в этот момент выронит из рук стопку читательских писем...
В этот момент суровая реальность вылила на Гноя очередной ушат ледяной воды: как быть с деньгами на билет? Про саму Москву Гной не беспокоился – в «Мании» ему наверняка положат большую (других в лучшем в мире журнале наверняка не водилось!) зарплату, да и вообще он быстро переедет насовсем к Анне, так что о жилье можно было тоже особо не думать. Наступало время решительных действий.
Гной решительно вынул с книжной полки том своего любимого писателя Епифаненко «Фальшивые игрушки звезд», открыл на заветной сто раз перечитанной любовной сцене и не без трепета вынул оттуда две тысячи рублей – все свои сбережения. Сколько стоил билет в Москву, он не знал, но был уверен, что хватит. Воодушевленный, Юрик полез на антресоли за чемоданом с надписью «Турист», от которого почему-то кисло пахло какой-то дрянью.
Гной, стараясь дышать ртом, выгребал из чемодана какие-то старые тряпки, когда в дверном проеме молча воздвиглась мама, о которой одурманенный бриллиантовым дымом кибер-витязь успел забыть. Гной уставился на мать, мучительно придумывая объяснение своим действиям – хотя оно, как оказалось, не потребовалось. Гражданка Неловко молча поманила его пальцем; загипнотизированный Юра подошел… И получил вторую за последние несколько часов страшную оплеуху. Мать, по-прежнему не говоря ни слова, проследовала в кухню – определенно, на сыне она мысленно поставила окончательный крест. Гной больше не рыдал – только стиснул зубы и метнул в освободившиеся недра зловонного чемодана свитер BOYS, две запасные майки (повседневную с надписью «Сбербанк России – 80 лет» и праздничную, украшенную логотипом Intel Inside), зеленые штаны с начесом и… Здесь вещи закончились. Сложив изрядно похудевшую общую тетрадь, ручку с электронными часами и книгу про крейсер «Коловрат», Гной задумался. Во-первых, надо было что-то придумать с подшивкой «Мании страны» (поколебавшись, решил оставить – все равно в редакции ему по первому требованию выдадут любые номера в любом количестве). Во-вторых, было непонятно с припасами. От индустриального центра Восточной Сибири до Москвы было пять дней поездом, а мать была явно не настроена собирать сына в дальнюю дорогу.
Тем же вечером, когда мать легла спать, Юрик совершил дерзкую вылазку на кухню и прошелся по шкафчикам; в результате удалось добыть килограмм сахара-песка, почти не открытую банку майонеза и полбуханки бородинского хлеба. Консервов в доме не водилось, а сардельки ему были вроде как ни к чему – сварить их в поезде явно не удалось бы. Гной вздохнул. Мелкие трудности змеились у ног кибер-богатыря, несущегося вперед, к победе, к славе, К ЗВЕЗДАМ!
Вечером в воскресенье Гной сходил на вокзал – провести, как сказал бы Фельдмаршал, рекогносцировку на местности. Стараясь не смотреть по сторонам, Юрик миновал чудовищных зловонных нищих, толстых усатых милиционеров, горы клетчатых баулов и другие вокзальные достопримечательности, сунул в окно кассы чуть сыроватые от потной ладони купюры и пробубнил:
– Один до Москвы на завтра.
Все, однако, оказалось не так просто: на фирменный поезд «Сибирская березка» билеты закончились еще неделю назад, и в ближайшие несколько недель ситуация улучшиться не грозила – Новый же год, понимать надо. Обильно покрытая бородавками кассирша, всем своим видом выражавшая крайнюю степень презрения ко всем покупателям билетов вообще и к Юрию Черепанову в частности, нехотя процедила:
– Есть плацкарт проходящего Воркута-Владикавказ, стоянка в Москве на Курском две минуты. Отправление в понедельник в 7.41. Паспорт.
Такого развития событий Гной не предвидел – ему было 15, до паспорта еще год жизни.
– У меня… это… нету…
Кассирша завелась с полоборота, неожиданно обнаружив портретное сходство с директрисой Еленой Георгиевной.
– Ходют тут голову морочают!!! Вас много, а я одна!
Хотя, вообще-то, у кассы было пустынно – ситуация с билетами была неожиданностью только для кибер-витязя.
– Глаза бы твои бесстыжие повылазили! Пошел вон, милицию сейчас вызову!!
Гной уныло отошел – милицией ему начали угрожать с завидной регулярностью. Уставился на табло. Покосился на киоск с вывеской «Компьютерные игры» («Спектрумы», ничего интересного). Неожиданно рядом материализовался энергичный вокзальный алкаголик, обдав Гноя сложносочиненным (перегар, моча, пот и множество других ингридиентов) облаком ароматов. Новоприбывший начал говорить, как будто возобновляя только что прерванную беседу:
– …ить оно вот как, писюн, бывает. В космос летали, Семеныч был ого-го, профессеор, нет, подымай выше, Семеныч был генерал, вот такие писюны ему честь отдавали, а теперь чо – просрали все, нету космоса, нету генералов, вишь, писюн…
Гной с неудовольствием понял, что под «писюном» имелся в виду он сам. Собеседник тем временем продолжал монолог:
– …еду по Красной площади, Сталин мне честь отдает, а теперь чо, теперь вот так – ни Сталина, ни советской власти трудящих!
С этими словами Семеныч с чувством харькнул Гною на ботинок. Юрик собирался было молча отступить, но тут беседа приняла интересный оборот. Семеныч неожиданно четко проговорил вполне деловым голосом:
– Слышь, писюн. На владикавказский я тебя посадить могу. Подойдешь со мной к Нюрке-проводнице, заплатишь две штуки, все будет чики-пуки.
Неожиданно для себя Гной спросил:
