- На самом деле никакой идеологией у него и не пахло.- Рассказчица скривила рот, словно съела кусок лимона.- Просто стихи были дерьмовые.

- Но ведь он в конце концов стал известным поэтом? - осторожно ввернула Марго.

- 'Известный поэт' никогда не означало 'хороший поэт'! - раздраженно фыркнула дама.- Вот такая ирония судьбы: поэт никудышный, но стал известным, а драматург - ничего, но нигде не ставился, кроме самодеятельных театров... Впрочем, к чему это я? А, как он стал известным?.. Это было так странно... Однако до этого еще далеко... Знаете, лучше я по порядку, а то совсем запутаюсь.

Марго согласно кивнула, хотя уже начала дуреть от многословия и беспричинной нервозности рассказчицы.

- Понимаете, с какого-то времени его стали донимать демоны. Они строили козни в нематериальных сферах, а на земле воплощались в редакторов журналов и режиссеров петербургских театров, мешавших реализации его творчества. Однажды он решил навести порядок в мире. Он тогда жил у меня, а свою комнатенку использовал, как говорится, для случайных связей. И вот он накупил свечей, чуть не сотню, зажег, постелил на стол крахмальную скатерть и расставил тарелки по числу главных демонов. Приманил демонов на эти сияющие тарелки и, когда они уютно на них расселись, поджег по углам кучи мусора и тряпья. Дождавшись, когда как следует разгорится, сказал краткую речь демонам, в смысле: 'Пришел вам конец', разделся догола, поскольку бесы умеют прятаться в складках одежды, и спустился на улицу по водосточной трубе: благо всего лишь третий этаж. После этого вызвал пожарную команду, с таким расчетом, чтобы демоны успели сгореть, но соседи не пострадали. А уже пожарные, застав его на улице - дело было в ноябре - в голом виде, вызвали 'скорую'. Попал в 'Скворечник', провел там полгода, получил инвалидность. Так что он у них старожил. Вот такая история...

- Но все-таки как он стал известным поэтом?

- О, как же я забыла! Это фантастика! Он шатался по улицам, бормотал под нос свои стихи и иногда читал их у знакомых в квартирах - там, где это ему дозволялось. И тут, ни с того ни с сего, редакторы наших толстых журналов - а ведь это такие люди, чтобы муху с собственного носа согнать, и то рукой шевелить не любят - засуетились, стали звонить по разным телефонам и спрашивать, как найти поэта Философьева. Наговорили ему лестных слов, и пошло - публикация за публикацией, а потом появились и книжки. Он стал меняться: сделался важным, угрюмым, задумчивым, и после к тому же началась эпилепсия. Но я тогда с ним уже не якшалась.

- Спасибо, вы очень интересно все рассказали. - Марго приготовилась встать, но всерьез опасалась, что ее будет покачивать. Она была готова поверить, что человека можно заговорить насмерть.

- Если что, забегай,- с удручившей Марго бодростью уже в дверях напутствовала ее хозяйка и, едва успев захлопнуть дверь, тотчас открыла снова.- Эй, постой-ка! Если будешь иметь с ним дело, учти: он хитрый, как... как не знаю кто. Он гений вранья.

Телефонные рычаги начальства Марго сделали свое дело, и она была допущена в психушку. Марго сразу сообразила, кто из четверых в палате Философьев. Он сидел по-турецки на койке и что-то вещал, а остальные слушали со вниманием, пожалуй, даже с подобострастием.

После взаимных представлений Марго был предложен единственный стул, а врачиха непринужденно уселась на койку, явно вознамерившись присутствовать при беседе.

Пока Марго прикидывала, как ее выпроводить, драматург сам проявил инициативу:

- Я думаю, наша гостья будет чувствовать себя естественнее, если мы будем беседовать вдвоем.- Глаза его светились умом и грустью, а голос звучал виновато и непреклонно сразу.

Ничего себе, больной, не без злорадства мысленно усмехнулась Марго.

Врачиха обменялась с ним коротким взглядом, молча поднялась и ушла. Можно было подумать, она опасалась, как бы он не выболтал чего лишнего. Их отношения явно не укладывались в стандартную схему пациент - доктор.

- Сегодня удачный день. Я ждал встречи с вами, но не надеялся, что это случится именно сегодня. Это - Знак. Я очень рад, что мы с вами наконец встретились.

- Вы хотите сказать, что знали о моем существовании? - спросила Марго задумчиво и вполголоса, чтобы не разрушить доверительного характера беседы.

- Конечно. Я не знал, как вы выглядите, и вашего имени, но не сомневался: вы должны появиться. Именно сейчас, когда мы в преддверии важнейших перемен в мире, мне так необходимы союзники, и вы среди них - главнейший. Вы об этом еще не догадываетесь, но вам уготована важная роль в грядущих событиях.

- И какая же роль меня ожидает? - удивилась Марго, окончательно потерявшая нить его рассуждений.

- Вам это может показаться странным, а на самом деле - закономерно, и со временем вы поймете, что так и должно быть - очищение мира, его обновление начнется с петербургских театров. Все будет названо своими именами, все расставлены по местам, и мои пьесы будут идти по всему городу. Зло будет посрамлено навсегда, и анонимное ныне добро, - он понизил голос,- обретет наконец свое истинное имя, Легион... Легио Прима...

Ощущение скуки мигом исчезло, Марго почувствовала, как участился пульс.

- Вы сказали: Легион? Но что это значит - Легион? Простите меня, но я думала... в Древнем Риме... это что-то вроде дивизии.

- Да, конечно.- Он улыбнулся добро и снисходительно.- Это действительно так, воинское подразделение. Но Легион - еще и символ бесчисленности и имя Бога истинного, он примет в себя людей, как море - ручейки воды. Каждый человек будет каплей в океане, именуемом Легион. И всем будет светло.

- Надо же, а я ничего не знала! - искренне удивилась Марго.- Вы хоть раз его видели?

- Как можно увидеть Бога истинного? - Он улыбнулся еще ласковее.Смертному не вынести этого. Но это будет, после Преображения. Всеобщего Преображения. Мы увидим его.

- Боже, как интересно! Никогда не думала, что такое возможно. Невероятно, и все-таки хочется во все это верить. Но он является вам? Говорит с вами? Сам или через кого-то? Во сне или днем?

Должно быть, она перегнула палку, задав серию слишком прямых вопросов. Он насупился, лицо стало таким, будто он на рынке и следит, как ему отсчитывают сдачу. Впрочем, она тут же заметила, что он поглядывает в сторону двери, и тоже скосила глаза - там возникла фигура заведующей отделением.

- Надеюсь, у вас все? Откуда бы вы ни пришли, здесь лечебное учреждение.

Прошло почти две недели, пока 'впускной' день в 'Скворечнике' совпал с выходным днем бдительной врачихи Философьева. Помня, что он курит, она приготовила ему подношение в виде блока 'Мальборо' и отправилась на свидание.

Они встретились на больничном дворе, и он сразу понес несусветное. Марго не придумала ничего лучше, как уронить принесенный блок сигарет и вскрикнуть негромко 'Ой!'. Помедлив, он присел, чтобы поднять сигареты, и Марго, наконец, смогла хоть что-то сказать:

- Это вам.

И, не дав ему снова захватить инициативу, без паузы продолжила:

- Вы говорите интересные вещи, хотя я не все поняла. И главное, не совсем ясно, какую роль в этом может сыграть Легион?

Оглядевшись по сторонам с хитрой, чуть вороватой, и одновременно благостной улыбкой, он приложил кончик пальца к губам:

- Сия тайна велика есть. Еще не настало время.- Он интимно понизил голос.Это самое сокровенное, и мы ведь пока недостаточно знаем друг друга.- Он бесцеремонно и плотно положил ладонь на левую грудь Марго. Убедившись, что она не склонна к резким движениям, добавил: - Для начала скажу: Легион - Сын Человеческий. Истинный Сын Человеческий и истинное дитя Вселенского Поля Животворящего.

- Ладно. Попробуем узнать друг друга получше. - Своей ладонью она накрыла его руку, подтверждая заключение сделки, и только после этого отстранилась.

- Ты наверняка понимаешь,- он перешел непринужденно на 'ты' и заговорил уже совсем свойским тоном,- что в преддверии грядущих событий мне находиться здесь неуместно.

В следующий 'впускной' день Платон принес в портфеле цивильную одежду для поэта. Тот переоделся в уборной и покинул больницу через проходную, держа Платона под руку и оживленно с ним болтая. Марго