пожалуйста, поднимаясь каждое утро к хижине Горного Дяди, он застает тут чужую девчонку в этой ее каталке, а Хайди только и знает, что возится с ней. И вечером, когда он спускается вниз, эта девчонка все еще сидит в своем кресле под елями, а Хайди опять-таки крутится возле нее. И за все лето она ни разу не пошла с ним на выгон, вот только сегодня наконец надумала, но опять-таки с этой девчонкой и, судя по всему, будет целый день с ней. Петер все это предвидел, и ярость захлестывала его. Вдруг он заметил кресло, гордо стоявшее на своих колесиках возле двери в хижину. Петер смотрел на него, как на заклятого врага, уже причинившего ему много зла, а сегодня и подавно. Петер огляделся: все тихо, кругом ни души. И тогда он как дикарь кинулся к креслу, схватил его и с такой злобной силой столкнул с горы, что кресло полетело вниз и мигом скрылось из глаз.

Петер, как на крыльях, бросился в гору и бежал без остановок до большого куста ежевики, за которым можно было спрятаться, уж больно ему не хотелось, чтобы Горный Дядя его заметил. Но с другой стороны, ему не терпелось поглядеть, что случилось с креслом, а этот куст был отличным наблюдательным пунктом. Можно сколько угодно смотреть на хижину и сразу спрятаться, едва появится Горный Дядя. Петер глянул вниз, и что же он увидел? Его заклятый враг все еще несся с горы и вдруг подскочил и перевернулся раз, другой, третий, потом снова подпрыгнул и кувырком полетел вниз, навстречу гибели.

И вот он развалился на части — подножка, подлокотники, обрывки материи разлетались в разные стороны. При виде кончины своего врага Петер испытал буйную радость. Он громко захохотал и затопал ногами от восторга. Он кружился, скакал, махал руками, не забывая, однако, время от времени глянуть вниз. И снова прыгал и хохотал. Он был вне себя от вида поверженного врага. Ведь эта кончина сулила ему много приятного. Чужой девчонке, ясное дело, придется уехать отсюда, ведь ей не на чем теперь передвигаться. Хайди останется одна и будет снова ходить с ним на выгон, будет ждать его по утрам, — короче говоря, все снова будет в полном порядке. Но Петер не подозревал, чем иной раз может обернуться злодеяние и что за ним может последовать.

Вот из хижины выбежала Хайди и помчалась к сараю. За ней шел Горный Дядя с Кларой на руках. Дверь сарая стояла настежь, две доски рядом были убраны, и сарай был весь как на ладони. Хайди заглянула туда, сюда, зашла за угол и вернулась. На лице ее было написано недоумение. А тут подошел дед.

— Что такое? Ты откатила кресло, Хайди? Зачем? — спросил он.

— Нет, дедушка, что ты, я его везде ищу, ты же говорил, оно стоит у двери, — девочка продолжала озираться в поисках кресла.

Ветер между тем набрал силу и, рванув дверь сарая, ударил ее об стену.

— Дедушка, это, наверное, ветер! — крикнула Хайди. — Ой, если кресло докатилось до Деревеньки, мы его еще не скоро добудем и не сможем уже никуда пойти.

— Если оно туда докатилось, то нам его и вовсе не видать, оно развалится на кусочки, — сказал дед, заходя за угол и глядя вниз. — Странная, однако, история, очень странная, — присовокупил он. — Чтобы свалиться с горы, креслу надо было сперва завернуть за угол.

— Какая жалость! — простонала Клара. — Значит, сегодня мы не сможем пойти на выгон, а может быть, и вообще никогда. А мне придется вернуться домой, ведь у меня больше нет кресла! Какая жалость, Хайди, подумать только!

Но Хайди с доверием и надеждой взглянула на деда и сказала:

— Дедушка, ты ведь обязательно что-нибудь придумаешь, правда? И все будет не так, как говорит Клара, да? Ей ведь не надо будет уезжать?

— Ну для начала мы сейчас же отправимся на выгон, как и собирались. А там поглядим, что нам делать дальше, — отвечал старик.

Девочки возликовали.

Он вернулся в хижину, принес оттуда кучу пледов, расстелил их на залитой солнцем земле возле хижины и посадил на них Клару. Затем он принес девочкам молока и вывел из хлева Лебедку и Медведку.

— Что-то наш Козий генерал нынче запаздывает, — пробормотал себе старик. — Утреннего свиста сегодня не было слышно.

Горный Дядя взял одной рукой Клару, а второй подхватил пледы.

— Ну что ж, двинемся с Богом, — сказал он. — Вперед! Козы пойдут с нами.

Хайди это пришлось по вкусу. Обняв одной рукой Лебедку, а другой Медведку, она шла за дедом, а козы были так счастливы, что Хайди опять идет с ними, что в порыве нежности слегка сдавили ее своими тельцами.

Добравшись до высокогорного пастбища, они вдруг, к своему удивлению, увидали на склонах мирно пасущихся коз и Петера, растянувшегося на траве.

— Это еще что за дела?! — возмутился дед. — В другой раз тебе не поздоровится, если пройдешь мимо, лежебока! Что это значит?

При первых же звуках знакомого голоса Петер вскочил, как ужаленный.

— Видать, рано было, видать, еще все спали, — залепетал Петер.

— Ты кресло видел? — спросил старик.

— Какое такое кресло? — робко переспросил Петер.

Горный Дядя больше ничего не сказал. Он расстелил пледы на солнечном склоне, усадил Клару и спросил, удобно ли ей.

— О да, благодарю вас, не хуже, чем в кресле, — проговорила она. — Место чудесное. Как же здесь хорошо, Хайди, как красиво! — восклицала Клара, озираясь по сторонам.

Дед собрался в обратный путь и наказал детям все время держаться вместе, потом добавил, что торбу с припасами положил в тенечке и, когда придет время обедать, пусть Хайди ее возьмет. Петеру он велел дать девочкам столько молока, сколько они захотят, но Хайди должна проследить, чтобы это было молоко от Лебедки. Под вечер он придет за ними, а сейчас ему надо поскорее пойти и поглядеть, что же сталось с креслом.

На лазурном небе, куда ни глянь, — ни облачка.

Снежные вершины гор, кажется, сияют тысячами золотых и серебряных звезд. Серые острые; скалы, как и встарь, прочно стоят и смотрят в долину. В синеве неба парит большая птица, и прохладный ветер овевает залитые солнцем Альпы.

Девочки были счастливы. Время от времени то одна, то другая коза подходила к ним и ложилась рядышком. Чаще других являлась нежная, изящная Снежинка, она клала голову на колени Хайди и не уходила бы вовсе, если бы ее не прогоняли другие козы.

Клара наконец поближе познакомилась со всеми козами и теперь уже не путала одну с другой, ведь у каждой козы, так сказать, свое лицо и свои особые повадки.

Козы прониклись доверием к новой девочке, подходили к ней, терлись о ее плечи — это был явный знак признания и благосклонности.

Так прошло несколько часов. Вдруг Хайди взбрело в голову, что недурно было бы перебраться туда, где множество цветов, надо же поглядеть, все ли они уже распустились и не хуже ли они, чем в прошлом году. Ведь вечером, когда придет дедушка и можно будет перенести туда Клару, многие цветы уже снова закроются.

Это желание было таким острым, что Хайди просто не могла ему противиться.

Она осторожно спросила:

— Клара, ты не обидишься, если я тебя ненадолго оставлю, мне надо… Мне ужасно хочется посмотреть, что там с цветами, но подожди…

Хайди осенило. Она вскочила, нарвала травы, потом, обняв за шею Снежинку, подвела ее к Кларе.

— Вот, теперь ты будешь не одна, — сказала Хайди, подталкивая Снежинку поближе к девочке.

Снежинка отлично все поняла и с удовольствием улеглась рядом с Кларой. Хайди сложила сорванную траву на колени Клары, и та весело сказала, что Хайди может идти к цветам, а она с радостью побудет вдвоем с козочкой. Впервые в жизни.

Хайди припустилась бегом, а Клара принялась травинку за травинкой, листок за листком скармливать Снежинке то, что лежало у нее на коленях, и козе это так понравилось, что она потеснее прижалась к своей