Теперь мы стояли втроем: он, я и дверца… и смотрели в окошко, как из проема выглядывает ошарашенная маркиза.

Только теперь в окружающую нас ватную тишину ворвались посторонние звуки.

— Ваше высочество, ваше высочество! — истошно вопил Занук Учила.

Еще что-то наперебой восклицали слуги, кучеры, охранники и рыцари, отправляясь в нашу сторону кто пешим строем, а кто и конным. Еще немного — и нас окружит толпа.

— Что случилось? — Голос Омаль перекрылся чудовищным треском, и карета здорово осела на один бок.

— Племянница! — не своим голосом заорал где-то сбоку Алфонсус. Мы с герцогом повернулись в его сторону и весьма строго посмотрели на него в окно.

— Да? — поинтересовалась я, сдувая перья шляпы со взмокшего лица.

— Что случилось? — Этот вопрос уже выиграл приз и стал главным вопросом дня.

— Не знаю, — честно призналась я. — Кажется, что-то сломалось. Подержите, пожалуйста. — Я вежливо протянула «дяде» дверцу.

Удивленный граф дверцу взял, покрутил в руках и глубокомысленно сообщил:

— Похоже, там что-то сломалось.

— Вы потрясающе умны! — заметила я, заговорщицки переглядываясь с Раулем. — Никто из нас так и не догадался!

— Всегда кто-то должен взять на себя самое тяжелое! — поднял Алфонсус вверх указательный перст.

Это он имеет в виду меня? Так мне и на руках у герцога не кисло.

— Слуги! — завизжал «родственник». — Быстро сюда! Немедленно починить карету принцессы!

Понятно… Ну, кто-то должен и рукамиразводителем поработать… за неумением остального.

Герцог осторожно спустил меня с рук и тут же отошел в сторону, давая дорогу ломанувшимся ко мне горничной, маркизе и прискакавшим на шум фрейлинам. Дамы метались и прыгали вокруг меня, ощупывая, проверяя и удостоверяясь, что от принцессы ни одна деталь не отвалилась. Одна особо ретивая даже под юбку заглянуть умудрилась. Интересно, что она там искала? Заржавевший пояс верности с амбарным замком? Или террориста с бомбой в засаде? Причем полузадушенного террориста — ибо в корсете и таком слое юбок могу выжить только я и другие несчастные женщины. Мужчине это недоступно физически.

— Господин герцог, — пробила я себе путь локтями на свет божий, — вы что-то говорили о встрече на дороге?

— Да, нас ожидают члены городского совета, — подтвердил Рауль. — Но позвольте спросить: ваше высочество, вы в порядке? — Решительно тряхнул головой: — Если не так…

— Все в полном порядке, я ничуть не ушиблась, — поспешно успокоила серьезного красавчика, желая всем исстрадавшимся организмом вырваться из непомерно горячих и тесных объятий придворных дам, которые душили меня своей заботой похлеще анаконды.

Герцог поклонился и почтительно предложил руку, на которую я с благодарностью оперлась. Мы неторопливо пошли к голове кортежа, беседуя по дороге.

— Господин Рауль, подскажите мне, в чем заключаются мои обязанности, — попросила я, не желая попасть впросак и опозорить нацию.

— О, это несложно, — подбодрил меня мужчина. — Вы с легкостью справитесь. Просто примите у ратманов их дары и, отломив, отведайте чуть-чуть хлеба с солью и отпейте глоток вина. Этой оказанной милости будет довольно, чтобы городские жители чувствовали себя счастливыми.

— Хорошо. — Обязанности мне показались несложными, и я надеялась с ними без проблем справиться.

— Ваше высочество, могу ли я задать вам один не слишком тактичный вопрос? — произнес вдруг Рауль, искоса поглядывая на мою реакцию.

Я мысленно поежилась от чужой непредсказуемости, но что мне оставалось делать? Накладывать на всех обет молчания? А так хоть буду знать, какие брожения происходят в народных массах.

— Попробуйте, — кивнула, про себя ожидая худшего. И дождалась.

— Ваше высочество, а этот звон от вас — это новая мода Глеховии? — немножко стесняясь и явно чувствуя себя неловко, спросил герцог.

А-а-а… э-э-э… если скажу — «да», к вечеру все звенеть начнут? И мне на стены лезть от бесконечного звона? А если «нет», то какой дурой буду выглядеть? Спаси господи!

— Это мои дары главному храму столицы, — выпалила я. — Пообещала, что доставлю на своей груди.

— Преклоняюсь перед вашим благочестием, — восхитился герцог, видимо, открыв во мне новые горизонты.

Вот тебе! Чтоб глупости не спрашивал! А то придумал, тоже мне. Может, еще демонстрацию белья… заграничного… всяким любопытным вроде нахального белобрысика устраивать? Чтоб слюной захлебнулся и помер. Впрочем, это уже не про меня. От Алисии в неглиже умирают только со смеху. Гарантированный способ убийства.

К счастью, отвечать герцогу не потребовалось — мы уже пришли к месту знакомства городских аборигенов с их будущей королевой.

Выглядело это… как забастовка рабочих на Восьмое марта с требованиями улучшить условия труда женщинам и увеличить зарплату мужчинам, то есть абсурдно.

Мало того что нам попросту нагло перегородили дорогу (вместо «ежей» горожане поставили телеги с волами), так еще и выглядело это… будто шоу по рекламе натуральных шуб. Мех был везде: в качестве опушки камзолов и кафтанов, на оторочке плащей, на головных уборах… Мне стало жарко за всех горожан, вместе взятых.

В общем, меня встретила толпа горожан. Среди них резко выделялись священники в длинных рясах и почтенные бюргеры-ратманы, члены городского совета, одетые в широкие кафтаны средней длины (до колена) и штаны. Их одеяния из благородного бархата подчеркнуто скромных тонов — темно-коричневого, черного, серого, глубокого оттенка бордо весьма контрастировали с толстенными золотыми цепями на их плечах толщиной в мою руку и прочими золотыми веригами.

Всего ратманов было семь, включая главу. С ними же стояли судья и судебные приставы. Правда, без таких цепей, но в остальном одетые не менее торжественно. Все мужики относительно пожилые, за сорок пять, бородатые и с короткой стрижкой. Все с благородной сединой, сытые, лоснящиеся и… встревоженные. Непонятный страх и тревогу ратманы умело скрывали за усиленными подобострастием и слащавостью. Интересно, у них недостача обнаружилась? Или чем вызван такой страх?

Сначала после короткой паузы толстый ратман, местный глава Совета, вручил мне позолоченный ключ от города, не забыв задвинуть спич минут на десять (он хотел дольше, но кто ж ему дал!). Я не нанималась эту пудовую железяку на вытянутых руках держать.

Мне гантели всегда нравились лишь как средство остановки особо ретивых особей — бывало, уронишь на ногу в спортзале… И уже никто никуда не идет! Обычно после этого едут в больницу, в травму… с больной ногой и прикушенным языком. Но что-то я отвлеклась, а ведь хорошая мысль в голову зашла!

— Дорогой граф, — позвала я вездесущего родственника, даже не сомневаясь в его наличии и удивительной хм… «отзывчивости».

— Да, ваше высочество, — немедленно вылез вперед Алфонсус.

— У вас так хорошо получалось мне помогать, драгоценный родственник, — шкодливо улыбнулась я и церемонно всучила ему ключ. После этого благосклонно кивнула бургомистру и сказала: — Как изысканна ваша речь и благолепен язык, уважаемый! Продолжайте, я вся — внимание.

И началось… Бородатый бурдюк на тонких ножках обладал немалым даром красноречия. Его физия излучала золото фальшивой преданности, узкие губы изрыгали верноподданнические дифирамбы, а темно-карие, глубоко посаженные глазки горели фанатичным огнем царелюбия. Я аж умилилась: да такого бы в политруки в советское время — вся Европа давно лежала бы под нами!

Толпа встречала его перлы риторики торжественными возгласами. Я радостно кивала, украдкой поглядывая на краснеющего от натуги «дядю». Рауль прятал усмешку, наблюдая за нами. Все прекрасно