Пока я поглащала нехитрую, но очень вкусную кашу, приправленную жареным луком и каким-то темным мясом, с удовольствием запивая все это благолепие молоком, в царстве Гильды произошли разительные перемены. Абрамка и Тук исчезли еще до моего возвращения из купальни, и комната постепенно стала наполняться совершенно новыми людьми, сразу же приступающими к своим повседневным обязанностям. Две молоденькие девушки, щедро украшенные веснушками и похожие друг на друга, как сестры, доставали из стоящего в углу мешка, по-моему, картошку. А женщина лет пятидесяти, чуть, моложе самой Гильды, с шикарной косой, скрученной под косынку, готовилась месить тесто. Последним с улицы зашел смазливый невысокий парень, в котором я, почему-то сразу, определила местного 'официанта'. Было в нем что-то лакейски снисходительное. Он, в отличие от других, уже вовсю занятых делами, по-хозяйски шлепнулся ко мне за стол:

   - Гильда, это кто, новая твоя помощница? - надменно меня разглядывая, поинтересовался он.

   - Много будешь знать, быстро облысеешь, - осекла та парня. - Тебе что, делать нечего? Так иди, серебро почисти, - и кивнула в сторону массивного буфета, наполненного, видно этой 'привилегированной' посудой.

  Парень хмыкнул, но тут же подчинился и, в доказательство, из буфетного угла вскоре послышался звон доставаемых частей сервиза. Девушки тихо захихикали, а я мысленно показала Гильде большой палец.

   Вскоре, по внутренней винтовой лестнице, спустился Тук и, обменявшись с хозяйкой кухни несколькими фразами, выжидающе повернулся ко мне. Я, невольно, тяжело вздохнула и, одаренная напоследок, еще одним внимательным взглядом Гильды, прихватив жилет и сумку, пошла за ним к лестнице.

   Медленно поднимаясь, мы минули первый, просторный со столом буквой 'П' этаж, затем второй, с высокими книжными шкафами и, наконец, свернули с лестницы на нужном нам, третьем. Он, видимо, был отведен под личные покои графа и, в отличие от двух нижних, поделен на несколько комнат. Первая из них, как ранее выразился сам Его сиятельство, 'проходная', мне, и предназначалась. Выглядела она скромно, но чисто и, вполне могла бы сойти за комнату слуги богатого хозяина. Хотя, кто его знает, может быть, ради меня из ее такового и выселили. В левой ее от двери части, вдоль обитой деревянными рейками стены, стояла кровать, застеленная старым ковровым покрывалом. Напротив, находился, опять же, угловой камин (традиция, что ли у них тут такая, углы каминами заполнять), а между камином и кроватью, под узким мозаичным окном, 'расставил' кривые ножки маленький резной столик с керамическим тазом, кувшином и льняным полотенцем, аккуратно сложенным в углу.

   - Скажите, Тук, а кто здесь раньше жил, в этой комнате?

   - До вас она пустовала, но, когда-то, совсем давно, была комнатой Его сиятельства... - ответил старик с ностальгической грустью в голосе. - Вам что-то еще нужно?

   - Нет... наверное, - замялась я. - но, если, вдруг...

   - По коридору справа, узкая дверь, - понятливо кивнул он, без всякой важности. - Его сиятельство будет поздно. Его покои находятся там, - показал он пальцем в сторону, ранее незамеченной мной двери, находящейся слева от той, через которую недавно вошли мы. - И, вряд ли он захочет поговорить с вами сегодня. Так что, отдыхайте спокойно до завтрашнего утра.

   - Спасибо большое... за заботу, - выдохнула я, глядя вслед уходящему старику. - Значит, у меня будет время, чтобы хорошо все обдумать, - добавила уже самой себе...

   Я избавилась от ботинок и с ногами залезла на кровать, уселась по-турецки, пристроив у живота тугую подушку, уперлась в нее локтями, а в ладошки 'разложила' щеки - моя личная 'поза мыслителя'. Но, где же умные мысли?.. Ау-у.... Впервые за день, оставшись с собой наедине и никуда не спеша, настоятельно следовало 'разложить по полочкам' всю полученную мной информацию. Сказать честно, ощущения от пережитого были странными. Во-первых, само место, в которое я угодила, Ладмения. По жизненному укладу - точно не средневековье, а возрождение, но, вот какой его период? Судить сложно, тем более, по словам Гильды, это 'глушь', а до нее всегда все медленно доходит. Однако, при всем этом, в стране явно разрешена магия, причем на весьма высоком, я бы сказала, государственном уровне, та же 'памятка прибывающим' с вытекающими из нее языковыми возможностями...

   Во-вторых, мутные личности Хлыста, Колуна и Ермея... Судя по их обвешенности оружием и свободной форме одежды, они не относятся к личным военным силам графа. Но, все-таки ему подчиняются, по крайней мере, остерегаются гнева. Значит, скорее всего, наемники. Здесь мне вспомнился вопрос Хлыста к Колуну, который он задал еще под внешней стеной, и вопрос этот касался какого-то их общего хозяина, уехавшего ненадолго... Еще одна мутная личность. То есть, с одной стороны - граф, с другой - хозяин. Странно, разве может наемник подчиняться двум людям одновременно? Хотя, возможно, местный их кодекс позволяет и четырем...

   В-третьих... Совсем все странно с Его сиятельством, точнее с отношением к нему слуг. Ни в голосе Тука, ни Гильды, я не услышала в его адрес неуважения, но... Тук, с его глухотой, об отсутствии которой знают все, кроме самого графа. Теперь, даже я... А Гильда, с ее обыском моей 'компроматной' сумки, с явно не ладменским содержимом внутри. И так пустить ситуацию на самотек, махнув на нее рукой? А, ведь я уверена, могу своим зубом мудрости, трижды запломбированным поклясться, что не донесет она на меня. Напротив, мне показалось, что она даже обрадовалась, когда поняла, что не все так просто с моим появлением здесь. Так, кто же в этой ситуации получается сам граф?.. У меня только один вывод - человек, которого они любят, но, за что-то наказывают... Но, вот за что...

   Ну, и в-четвертых, наконец, сама я, с моей, уже порядком подмоченной репутацией. В глазах Хлыста и Ермея, я - безнадежная умалишенная. А что обо мне думает Колун, мне и представить страшно... А уж, какие выводы обо мне сделает граф, после разговора с обоими мужиками... Так, если бы я была на месте Его сиятельства, то решила бы, что... мне непременно нужно было попасть в его замок, что, в общем то, совершенно верно... Отсюда, у него возникнет очевидный ко мне вопрос: какого хрена мне от него надо? Ну, примерно, такой... И, вот я, вся такая внезапная, ему говорю: 'Ваше сиятельство, я пришла к вам из другого мира, чтобы вы помогли мне начать жить в этом. Потому что, здесь, моя родина, а моя бабушка, которая неизвестно чем до этого здесь занималась, спасая меня от какой то, тоже неизвестной мне, но смертельной опасности, уволокла меня через 'дверь' с помощью сильнейшей магии. Так что, Ваше сиятельство, будьте так добры, выдайте мне сопроводительную грамоту, то есть, поручитесь за меня, и отпустите на все четыре стороны'. Да... После такой речи у меня самой к себе возник бы единственный вопрос: 'Какого хрена я сюда вообще поперлась, с таким то темным прошлым?'... Нет, рассказывать о себе правду, по крайней мере сразу же, совершенно недопустимо... Но, что же мне тогда ему рассказывать?.. Сказки братьев Гримм?..