сколько обходился нам каждый подбитый «тигр», если платить столько за каждый, что есть у Лиса, у Британии не останется армии, это лишь русские могут себе позволить!
Итак, решение принято. Главные рубеж обороны будет по Нилу, сейчас весь перешеек и Синайский полуостров за ним спешно превращаются в сплошной укрепрайон, трудами тысяч египетских рабочих. И до 25 мая подойдут подкрепления, еще две дивизии с бирманского фронта, о боже, если японцы начнут наступление! — и что-то еще из Австралии, Новой Зеландии, Индии, части из новосформированных, пороху не нюхавшие, но лучше, чем ничего, войска же из метрополии нужны в Европе, если не удержим Португалию, о высадке на континент придется забыть еще года на два.
Ну а Эль-Аламейн будет лишь передовым рубежом. Сбить Лису дыхание, выиграть время. И встанут там поляки, выведенные из Ирана. Четыре пехотные дивизии, танковая бригада, и даже уланский полк. В конце концов, они не подданные Британии и не граждане доминионов, часть их даже экипирована, обмундирована и вооружена по-русски. И разменять эти пешки на необходимое нам время, пока Лис втопчет их в песок, более чем приемлемо, ну не своих же ставить смертниками? А если они еще и убавят какое-то число немцев, пусть даже одного за пять своих, это будет просто великолепная арифметика.
Передать генералу Андерсу, «Британия надеется, что вы с честью выполните свой долг». И добавить, от того, как вы сейчас будете сражаться, зависит, поддержим ли мы вас в желании после восстановить Жечь Посполиту «от моря до моря». Да, и что-то было про немецкие черные мессы, как раз в Польше, указать на то их ксендзам, если капитулируете, вас всех в жертву принесут. Ну и изъять у них, за ненадобностью, лишний транспорт, помня, как в прошлую кампанию, Лис гнал нас на наших же грузовиках, заправленных нашим бензином. Сейчас мы совершено не так богаты, чтобы снабжать еще и противника!
Простите, польские парни, но своими жизнями вы спасаете жизни тысяч британских парней. За которые я ответственен перед Британией, как ее полководец.
Да, есть еще эти, из Палестины. Примерно полмиллиона, в том числе тысяч сто боеспособных мужчин — которые отлично понимают, что сделают с ними немцы, если придут. Потому, просят нас дозволить сформировать Еврейский Легион, дайте оружие, людей хватит. Могли бы быть сейчас на месте поляков — но и время, и политические проблемы после, и их условие, использовать Легион лишь на Подмандатной территории? Понять их можно, окружающие их арабы уже грозят сделать с ними то же что и фюрер, кто тогда защитит их семьи? Но тогда для Британии, цинично говоря, вы не имеете никакой ценности, ну разве как подобие русских партизан, если немцы все же прорвутся? Оружия у вас, по нашей информации, уже припрятано в достатке, можем лишь закрыть пока глаза на ваши незаконные вооруженные формирования, ну и все.
Когда рушится Британская Империя, кому дело до каких-то евреев?
Пройти вот по этому маршруту. Обнаружив немцев, доложить, по возможности определив силы и средства. В бой не вступать, кроме случая, если противник по силам, разведка или дозор.
Теперь не для протокола. Если вы настаиваете на передаче вас СССР, в отличие от некоторых ваших соотечественников. Вам известно, что ваш Сталин объявил всех пленных предателями и по возвращении всех вас ждет лагерь или расстрел? Тем более с вашей биографией, служба в «хиви», зондеркоманды тоже ведь «вспомогательными подразделениями» у немцев именуются? Это вы не нам, а в «смерше» будете объяснять, что записались, чтобы перебежать к своим или к партизанам, но незадача, оказались сначала в Тунисе, а после у нас. А вот если вы отличитесь здесь, сражаясь с немцами, и получите от британского командования благодарность, или даже награду — это обязательно повлияет на вашу судьбу, когда мы вас вернем домой.
И окажите нам еще одну мелкую услугу. Вот оружие русского образца, на вас и всех ваших людей, обмундирование, правда старое, сейчас у русских ввели погоны и новую форму, но и прежняя пока в войсках, и документы, на ваши подлинные имена. А также личные письма, и прочие мелочи, которые могли бы оказаться в кармане у русских солдат, переброшенных из Ирана. Если кто-то из вас будет убит, и тело подберут немцы, или если вы будете иметь несчастье попасть в плен, настоятельно прошу вас придерживаться этой легенды. Мы же в этом случае обязуемся после сообщить о вашей героической гибели за нашу общую победу — или, соответственно, о вашем участии в бою против нас на стороне немцев, если вы окажетесь малодушны. Вам ведь не безразлична судьба ваших семей, кем будут они считаться и как с ними поступят?
Ну а техника у русских, особенно в Иране, вполне может быть британской. На машины лишь нанесена маркировка принадлежности к 909й стрелковой дивизии РККА.
Если вопросов нет, тогда — удачи!
(и лучше бы вы живыми не вернулись. Поскольку подлинная цель вашей миссии, это чтобы гуннам достались ваши трупы, пленные могут не выдержать допроса — надеюсь, удастся ввести Лиса в заблуждение, на какое-то время).
После взятия Тобрука, победа казалась близка. Британцы были теми же самыми, что и год назад, мы же стали много сильнее. С нами было боевое братство французов, испанцев, даже итальянцы временами показывали воинский дух.
Мы шли на восток, в темпе сбивая слабые вражеские заслоны. Атаковали противника, пока он нас еще не ждал, часто добиваясь успеха. Причем впереди шли храбрые французы, демонстрируя свой знаменитый «элан», наступательный порыв. Конечно, они несли потери, если приходилось встретить сколько-то подготовленную оборону — но когда подходили немецкие части, главная ударная сила, нам обычно уже были известны позиции и силы англичан, а дальше, дело техники и устава, чем славился уже германский солдат!
О событиях 22 мая 1943 года написано много. Заявляю, как командующий одной из воюющих сторон, что сравнение со «стоп-приказом» под Дюнкерком и поиск глубинных политических причин не имеют никакого основания! Причины были чисто военные. А критики должны помнить, что информация, доступная мне тогда, весьма отличалась от полной картины, известной сейчас. У русских, с кем мне пришлось очень много общаться по службе уже после войны, есть пословица, «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны», так вот это именно тот случай!
Тогда же я еще не имел дело с русскими. Однако одной из моих лучших дивизий, Семнадцатой танковой, после печально известных событий февраля, командовал генерал-майор Дона-Шлодиен, прежде воевавший под Ленинградом, также в моем штабе был оберст Гагенбек (шутили же над ним из-за его фамилии), прошедший Сталинград и Харьков, были и другие достойные офицеры, вырвавшиеся из ада русского фронта и служившие теперь под моим началом в дивизиях, присланных нам в пополнение. Конечно мне, как профессионалу, был интересен ход событий на Востоке и я много беседовал с воевавшими там. И все сходились в мнении, что русские, особенно в последние полгода, это страшный и умелый противник, намного более опасный чем англичане и французы в кампании сорокового года.
Я знал от воздушной разведки, что рубеж обороны в проходе Эль-Аламейн, еще 19 мая не занятый войсками, сейчас энергично укрепляется, замечены были колонны, подходящие с востока, и саперные работы на самом рубеже. По предварительной оценке, силы противника, развернутые там на утро 21 мая, составляли не больше одной пехотной дивизии (данные верные, это была 5я дивизия 2го польского корпуса), и еще не менее двух дивизий выдвигались на рубеж. Внезапная атака утром 22 мая, пока враг не успел укрепиться, имела бы все шансы на успех. И мой первоначальный план, мой приказ, отданный вечером 21 мая, был именно таким!
Как положено, ночью выслали разведку. Под утро они вернулись с пленным, к несчастью, он был тяжело ранен и умер, прежде чем его сумели полноценно допросить. Однако по утверждению разведчиков, он успел сказать несколько слов на русском, и форма его, при тщательном осмотре нашими ветеранами Восточного фронта, была признана однозначно русского образца, собранные у противника документы также свидетельствовали о принадлежности его к русской 909й пехотной дивизии! Разведка была от нашей 17й танковой, но так как они проходили через боевые порядки французов, те тоже были в курсе.
