— Закон!

Валерка, как только лег в кровать, сразу же притворился спящим.

Бабушка долго возилась на веранде, потом погасила свет.

Валерка ждал сигнала… Наверно, всегда так бывает — только его стало клонить в сон, как на подушку упал камушек. За ним другой. Валерка поднялся, подошел к окну и бесшумно спрыгнул на землю.

Ива сидел под окошком.

— Поползли!

Палисадник перед домом был в сизых зыбких тенях. Ночь, светлая и короткая, как потревоженный сон, лишь слегка прикрывала землю. Такую ночь называют воробьиной; кажется, крикни погромче — и она улетит встревоженной птицей, оставит после себя только легкую прохладу, редкий, белесый туман да запах лесных цветов.

Ребята свернули за дом, пересекли поляну, предназначенную под огороды дачникам, и притаились около забора.

За оградой, по самому краю обрыва, тянулась узкая тропка. Она вела в заросли малинника и крутыми уступами спускалась к шоссе. Дачники пользовались ею редко, предпочитая ходить на пляж по удобной деревянной лестнице. Сейчас по тропке кто-то шел.

Ребята прижались к земле. Лопухи и конский щавель надежно прикрывали их.

Шли трое. Один говорил:

— Так, думаешь, сейчас не проехать?

Теперь ребята разглядели ночных гуляк. Один из них был буфетчик с пляжа. Он нервно вытягивал длинную шею и беспрерывно ежился, хотя было не так уж холодно. За ним шагал высокий, грузный человек с усами и толстым, как баклажан, носом. Позади, заложив руки в карманы, лениво шествовал долговязый парень в рубашке с «молнией» и неглаженых коломянковых брюках. Говорил толстоносый.

— Номер уже поставили? А документы?..

— За кого ты нас принимаешь? — усмехнулся парень. — Все, как в аптеке… Ну, а насчет «проедешь или нет», — твое дело, как фортуна покажет. Я бы не торопился.

— Ладно, вы вообще не торо?питесь, — проворчал толстоносый. — Берите стоимость, — он протянул что-то буфетчику, — и смотрите, не на курорт приехали, не бабочек ловить… Чтоб мне работа была, товар.

— Сами знаем, — ответил буфетчик раздраженно. — Ты нас, Ступак, на басы не прижимай.

Когда затихли их шаги, ребята вылезли из своего убежища.

— Заведующий, — решил Валерка. — Правильно он этого буфетчика ругает, — наверно, лодырь… обдирала.

— Нет, — покрутил головой Ива, — не зав, иначе они бы с него товар требовали… Махинацию какую- то делают… — Ива не договорил и тихонько потянул Валерку за рукав. — Ложись.

От дома, придерживая трусы, мчался Яшка.

— Сейчас не трогай, — почти беззвучно прошептал Ива. — На обратном пути…

Яшка пробежал так близко, что Валерка мог бы схватить его за ногу.

Ждать пришлось недолго. Обратно Яшка шел, сонно повесив голову. Он даже не сообразил, в чем дело, когда перед ним, как из-под земли, выросли Ива и Валерка. А когда понял, то пробормотал заикаясь:

— Б-бить б-будете?..

— Угу, — подтвердил Ива.

Яшка присел, посмотрел по сторонам, хотел было завыть, но Ива тихо и грозно предупредил:

— Только пикни.

— Я… я… — мямлил Яшка и вдруг выпалил: — Я средство для загара знаю… Если не будете бить, скажу… А если только тронете, не скажу.

— Ты нам мозги не заговаривай, — Ива взял Яшку за плечо и замахнулся.

— Постой, — остановил его Валерка, — может, и правда, знает… Ты ж говорил, что мать у него доктор.

— Ну, — Ива приблизил кулак к Яшкиному носу, — выкладывай! Наврешь — пожалеешь!..

— А с чего мне врать-то?.. Мне не с чего врать, — зашмыгал Яшка. — Скажите, что бить не будете.

— Не будем…

Яшка сразу преобразился. Выпрямился, выставил ногу вперед.

— Надо муравьиного масла достать… Мама одной пациентке рекомендовала; она натиралась и была черная, как сапог.

— Врешь, — придвинулся к Яшке Валерка, — нету такого…

— Легче всего сказать «нету», — Яшка подбоченился. — А муравьиный сок есть?

Валерка вспомнил, как его учили сунуть в муравейник прут и потом слизывать с него кислые капельки муравьиного сока.

— Ну, есть.

— А муравьиный спирт есть?..

— Тоже есть, бабушка ноги от ревматизма натирает.

— Видал, — значит, и масло есть. — Яшка показал большим пальцем в сторону дома. — Хочешь, завтра у моей мамы спросим?..

Ива молчал все это время.

— У нас есть кого спросить, — сказал он внушительно. — Давай проваливай. И помни: пожалуешься — пропал. Непременно отлупим.

Яшка закивал, растянул рот в ухмылку и вприскочку помчался к дому. Ива повернулся к Валерке.

— Я у Марины насчет масла спрошу. У нее высшее образование, институт имени Репина!.. Как-нибудь побольше Яшкиной матери знает. Пойдем! — он подтолкнул Валерку. — А Яшке надавать мы всегда успеем.

«Клан, клан…» — щелкало радио. Звуки пробивались в уши неторопливо и настойчиво, как капли, падающие одна за другой. Эти щелчки, наверно, специально придумали, чтобы помешать людям видеть сны. Ведь никто еще не досмотрел сон до конца и никто в целом свете не знает, чем сны кончаются.

Валерка видел сон, как они с Ивой отправляются на лодке в далекую страну Ленкорань. Яшка Ушастик бегает по берегу на четвереньках и жалобно скулит, — просит, чтобы его взяли в лодку.

«Клан, клан!» — кричат над водой чайки. По морю бежит серебряная дорожка до самой Ленкорани.

«Клан, клан!..»

Валерка открыл глаза. Бабушки в комнате не было. Веселые обои с голубыми цветочками пылали яркими солнечными пятнами, будто солнце просвечивало сквозь стены. Валерка повернулся на другой бок, но спать уже не хотелось. Он вылез из-под одеяла, помахал руками, поприседал немного, взял полотенце и пошел к умывальнику.

На улице было ветрено.

Валерка плескал холодную воду себе на лицо и фыркал. Мимо с полотенцем через плечо прошла Марина. Она весело подмигнула Валерке, сказала: «Пойдем на море, я тебя с песком потру — все веснушки пропадут».

Валерка надулся. Он хотел спросить Марину про масло, а она дразнится.

На своем окошке, свесив ноги, сидел Яшка. Он крикнул:

— Эй ты… Валерка! Ну, спрашивал?..

Валерка ничего не ответил, пошел искать Иву.

Ивки не было ни в палисаднике, ни на поляне за домом. Только когда Валерка стал звать его, Ива высунулся из своего окна.

— Подожди, — сказал он, — мне сейчас некогда. Я тут кое-что уточнить должен… С научной точки.