можешь?

— Могу.

— Значит, не хочешь?

— Просто я ни с кем не говорю о своих камнях.

— Ну, со мной-то можно, правильно?

— Да… С тобой, пожалуй, можно.

— Ну вот и замечательно! Расскажи мне об этих камнях.

— О каких именно?

— Ну, о которых помнишь.

— Я помню их все.

— Да ты что! Ну, давай начнем с края. Самый последний в правом нижнем углу.

— Хорошо…

Я стал рассказывать одуванчику обо всем, что связано с этим камнем: что это было за место, какие там красоты, погода, особенности… Однако в самом интересном месте одуванчик остановил меня:

— Слушай, есть предложение. Давай добавим в твою коллекцию несколько новых камней из разных интересных мест, и ты мне расскажешь об этих местах. Как тебе такая идея?

— Отличная идея! Я давно никуда не ездил, так что это будет очень кстати.

— Ну вот и замечательно. Для начала я дам тебе камешек из того места, куда вы отвезли Гену, инженера «Блиндажа». Хорошо?

— Ладно. Давай камень.

— Держи. Давай смотри на него и рассказывай мне: что там было, как выглядит это место и вообще, все, что связано с этим камнем. Давай.

Увы, я не видел камня, который предлагал мне одуванчик. Очевидно, тому виной было мое взвешенное состояние. Памятный камень — это ведь не просто безликий кусок породы. Мало того, что все камни отличаются друг от друга визуально (в моем ларе нет ни одного «клона» — все камешки индивидуальны), по форме и цветовому оформлению, у каждого есть своя неповторимая текстура, особая шероховатость, а также «карта» вмятин, выемок и трещин, по которым я могу определить своих «питомцев» на ощупь, с закрытыми глазами.

— Ты чего молчишь?

— Я… не вижу твой камень.

— Что значит «не вижу»? — из одуванчика вырос лучик и потянулся в мою сторону. — А это что, по- твоему?

— Извини. Не вижу…

— К таким экспериментам надо готовиться, — недовольно проскрипела птица. — Ты бы предупредил, я бы подсказал: надо было дать эти твои булыжники, чтобы он их подержал и запомнил до «взлета». Давай, быстренько сворачивайся и переходи к классической схеме.

— Да, пожалуй, ты прав… — золотистая аура одуванчика поникла и сделалась тоньше и бледнее. — А задумка была неплохая…

Вот это очередное вмешательство птицы мне не понравилось. Лично меня это не касалось, но у одуванчика явно испортилось настроение. Обычно в таких случаях я сдерживаюсь (я воспитанный мальчик). Но сейчас сдерживаться было нечем — сущность моя плавала в пространстве, совершенно свободная от условностей и предрассудков, и я по-детски наивно уточнил:

— А нам обязательно терпеть птицу?

— Какую птицу?

— Вот эту.

— Какую — «эту»? Покажи пальцем.

— Не работают у него пальцы, — тихо подсказала птица. — Птица — это я. Давай сам, я помолчу, нам лишняя реактивность ни к чему. Давай — строго по схеме…

Тут птица вновь превратилась в чучело и в окружающем пространстве воцарилась гармония: были только я и одуванчик, и никто нам более не мешал. Ну вот, давно бы так.

— Представь себе книжный шкаф, — предложил одуванчик.

— И представлять не надо, — сказал я. — У меня дома все заставлено книжными шкафами.

— Это будет особый шкаф, — уточнил одуванчик. — У тебя есть любимый шкаф? В смысле, тот, где стоят твои любимые книги?

— Да, есть такое, — не задумываясь, с ходу ответил я. — Но это не шкаф, а старый книжный стеллаж. Без стекол и дверок. В детской. Пойдет?

— Вполне, — одобрил одуванчик. — Так вот, я тебе дарю точно такой же стеллаж… только в пять раз больше. То есть я тебе дарю пять твоих любимых стеллажей, составленных вместе. Нравится?

— Здорово! — обрадовался я. — Теперь у меня будет по шесть экземпляров моих любимых книг! Слушай… А зачем мне столько дублей? Мне кажется, ценность каждой книги как раз в том, что она такая — единственная в твоей библиотеке, так что…

— Это пустые стеллажи, — в привычной уже свойской манере прервал меня одуванчик. — Ты их видишь?

— Пустые? Хм… Да, вижу. Кстати, надо бы пыль протереть, пока книг нету. Но… Для чего мне пустые стеллажи?

— Они недолго будут пустыми, — великодушно пояснил одуванчик. — Я подарю тебе книги, которыми ты заставишь эти стеллажи.

— Обалдеть! — восхищенно воскликнул я. — Вот это действительно царский подарок… Но… У меня собрано большое количество известных шедевров литературы, так что тебе придется изрядно попотеть, бегая по магазинам. Или… Я даже боюсь спрашивать… Или это будут какие-то букинистические издания?

— Это будет даже не букинистическое, а совершенно специальное издание, — таинственным голосом пообещал одуванчик. — Уникальное издание. Все книги будут тиражом… внимание… В один экземпляр! Специально для твоей библиотеки. Ну как тебе, нравится такой подход?

— Ну ничего себе… — я был растроган и взволнован: мне даже в самых смелых фантазиях не могло прийти в голову, что такое возможно! Это ведь воистину царский подарок. — А что это за книги? Можно хотя бы намекнуть?

— Легко, — пообещал одуванчик. — Только сначала скажи, какое оформление тебе больше нравится. У тебя есть предпочтения в плане оформления?

— Ну… Мне больше всего нравится полное собрание сочинений Диккенса, 1957 года издания. Это из родительской библиотеки осталось. Хотя…

— Что?

— Если разобраться, мне не собственно оформление нравится, а сами книги. Я люблю Диккенса. Читал его едва ли не самым первым, это яркие впечатления детства. То есть смотрю на обложки и вижу то, что пережил и прочувствовал много лет назад. Был бы Диккенс в другом переплете, я бы все равно его любил. Да хоть совсем без переплета. Так что…

— Понял, сделаем, — авторитетно заверил одуванчик. — В общем, я сейчас даю команду, и тебе на стеллажи поставят книги в самых разных переплетах. Любые, какие только пожелаешь.

— А разве такое возможно?

— Легко! Но самое главное — это содержание. Это ты верно заметил. Знаешь, про что будут эти книги?

— Про что?

— Про тебя.

— Про меня?!!!

— Да, про тебя. Про твою жизнь. В этой новой библиотеке, которую я тебе сейчас подарю, будут храниться самые яркие, интересные и значимые эпизоды и фрагменты твоей жизни. Все до единого. И ты в любой момент можешь открыть на выбор любой том и прочесть все, что пожелаешь.

— О боже… — я был потрясен до глубины своей новой астральной души. Нет, это был уже не царский подарок, а буквально божественный! Это был просто Дар. Однако кое-что меня смущало…