По его мнению, фраза прекрасно годилась на роль прощальной, однако ширины люка все-таки не хватило. Он просунул ноги в щель и заработал ими, как рычагами.

Капитан поднялся с перекошенного кресла и шепнул что-то Фаню; тот кивнул. Затем хозяин корабля поинтересовался:

— Как тебя зовут, мальчик?

Зик не ответил — он как раз перелезал через край люка, оставляя кровавые отпечатки на каждой поверхности, которой касались его руки.

— Мальчик! Фань, хватай его, он ранен… мальчик, ты что?

Но Зик уже был снаружи. Спрыгнув на землю, он плечами приналег на дверцу, и ту снова заклинило — лишь на время, но ему и не требовалось больше, чтобы неровной побежкой кинуться прочь.

Вслед ему из нутра искалеченного дирижабля понеслись крики; Зик мог бы поклясться, что кто-то позвал его по имени.

Чушь. Он не успел им представиться.

Скорее всего, там выкрикивали какое-то другое слово, которое он в смятении принял за свое имя.

Мальчик завертел головой по сторонам, и перед глазами у него все поплыло, однако ничего особенного разглядеть не удалось. Его окружали стены; сперва он подумал, что городские, но нет — эти были пониже и сложены не из камня, а из монолитных бревен с заостренными верхушками. Прогалы между ними заделали другими материалами, и все вместе сливалось в единое целое.

На корабле упоминали какой-то форт.

Порывшись в памяти, Зик припомнил карту города, а затем и форт Декейтер. В трудные времена поселенцы укрывались в нем от местных племен. Может, это он и есть?

Казалось, частокол можно было повалить одним щелчком. Бревна мариновались в сыром, а впоследствии и ядовитом воздухе сотню лет — если одуревший вконец Зик не ошибся с датой. Целый век прошел, стены уже крошились на труху и щепки, но все-таки стояли. И вскарабкаться на них было никак нельзя.

Все вокруг застилал смертоносный туман, видимость ограничивалась полудюжиной шагов. Мальчику опять не хватало воздуха; сбившись с ритма, он часто и хрипло дышал под маской. Как и прежде, чесалось лицо, а каждый вдох отдавал желчью и тем, что было у него в последний раз на обед.

Где-то у него за спиной, во мгле, дубасили ногами по металлу. Скоро матросы вышибут люк. Скоро за ним придут.

Все эти «скоро» пугали его, а ноздреватые стены, вдоль которых он пробирался на ощупь, оставались ровными и голыми. Зик шарил руками по дереву, растопырив пальцы, хотя те и болели нещадно то ли от ушибов и переломов, то ли просто от перенапряжения. Пальцы исследовали каждую трещинку, выискивая прощелину, дверь или еще какой-нибудь способ попасть на ту сторону. Он был не особо крупным подростком. И смог бы протиснуться в самое узкое отверстие, если бы возникла такая необходимость, но вдруг, без лишнего шума…

…такая необходимость отпала.

Маску Зика сграбастала чья-то рука — до того сильная, что даже не верилось, — оторвала от земли и прямо за голову втянула в укромную нишу, во мраке которой можно было спрятать что угодно.

На них двоих — мальчика и обладателя рук — темноты хватило. А руки эти, при всей их пухлости, были словно железные.

От сопротивления Зик отказался по двум причинам. Во-первых, все свидетельствовало, что толку из этого не выйдет: державший его человек был сильнее, выше и дышал ровно, не борясь с тошнотой или обмороком, — иными словами, преимущество целиком было на стороне противника. А во-вторых, его ведь сейчас могли и спасать. Он же сам не хотел, чтобы его нашли люди с дирижабля, а меж тем они выбрались из кабины и с руганью приступили к осмотру повреждений. От ниши их отделяло ярдов пятьдесят.

Когда мальчик уже смирился с мыслью, что сейчас они пустятся его искать, найдут и уволокут на свою подбитую посудину, руки потащили его куда-то назад и вбок.

Зик старался облегчить их задачу, но лучше всего у него получилось спотыкаться и запинаться, поскольку вокруг было черным-черно. Послышался тихий скрип, и плеч его коснулся холодный сквозняк.

Осталось сделать еще несколько шагов, еще разок запутаться в собственных ногах… и дверь закрылась за ним. Он очутился в небольшом помещении с лестничным маршем и парой свечей, мерцавших над перилами.

Похититель или спаситель — поди разбери — отпустил его и позволил обернуться. Зик не представлял, с кем имеет дело и рискует ли чем-нибудь, так что решил попытать счастья:

— Спасибо, сэр. По-моему, те парни хотели меня прикончить!

На него с прищуром уставилась пара узких карих глаз. За этими темными щелочками стоял спокойный ум, но понять их выражение было невозможно. Обладатель их молчал, глядя на мальчика сверху вниз, — тот был ниже на полголовы. Незнакомец длиннотелый и длиннорукий, и руки эти скрестил сейчас на груди. Одежда его напоминала пижаму, но была совершенно чистой, без единой складки — и за все время, проведенное в городе, Зику не попадалось ничего белее.

Мужчина по-прежнему хранил молчание. Все больше нервничая, Зик промямлил:

— Ну они ведь и вправду собирались меня убить… А вы… вы ведь не собираетесь, а?

— Как тебя зовут? — с еле заметным иностранным акцентом спросил мужчина.

— Это сегодня популярный вопрос, — заметил мальчик. А потом добавил, потому что стоял лицом к лицу с этим сильным и странным человеком: — Зик меня зовут. Зик Уилкс. И я никому не пытаюсь навредить. Просто хотел выбраться из города. У меня почти забились фильтры в маске, долго я здесь не протяну. Вы… вы можете помочь мне?

Последовала долгая пауза. Наконец мужчина произнес:

— Да, я могу тебе помочь. Идем со мной, Зик Уилкс. Кажется, я знаю одного человека, который охотно повидается с тобой.

— Со мной? Почему со мной?

— Из-за твоих родителей.

Зик застыл как вкопанный, стараясь унять громыхавшее в груди сердце.

— А что с ними не так? Я никому не хотел неприятностей. Я всего лишь искал… я хотел… Слушайте. Из-за моего папы у вас тут начались всякие проблемы, и героем его никто как бы не называет, но…

— Возможно, тебя ждет сюрприз, — небрежно обмолвился незнакомец и указал на лестницу, упиравшуюся подножием в коридор. — Сюда, Зик.

И Зик поплелся следом, хотя ноги у него подкашивались от истощения, страха и ран.

— Как это понимать? Что за сюрприз? Кто вы такой и откуда вы знали моего отца?

— Меня зовут Яо-цзу, и я не был знаком с человеком по имени Левитикус Блю. Зато знаком с неким доктором Миннерихтом, который, уверен, много чего может тебе рассказать.

Он повернул голову, встретившись с мальчиком глазами.

— А с чего вы взяли, что я стану у него что-то спрашивать?

— Передо мной сейчас юноша известного возраста. По моему опыту, юноши известного возраста имеют склонность сомневаться в мире и в том, что им рассказывали о нем. Подозреваю, наш чудак-доктор окажется для тебя весьма… интересным подспорьем в поисках.

— Слыхал о нем, — осторожно вставил Зик.

— Давно ли ты здесь? — поинтересовался Яо-цзу, завернув за угол и остановившись перед большой дверью, защищенной шторками и герметичными накладками.

Он поднял засов и с силой потянул на себя — дверь со свистящим шорохом покинула раму.

— Не знаю. Не так уж долго. День-два, — сказал мальчик, хотя по его ощущениям прошла целая неделя.

Яо-цзу жестом предложил Зику войти. По ту сторону проема горел свет, так что свечу он оставил в специальной выемке на стене.

— Если ты провел здесь хотя бы час, разумно ожидать, что ты слышал о нашем докторе.

За дверью Зика встретил довольно сильный сквозняк. Китаец вошел вслед за ним.