человеком за пять гиней?
Уильям рассмеялся.
— Так давайте выпьем за это! — Уильям поднял бокал, чтобы произнести тост, но, увидев, что он пуст, посмотрел на меня с притворным удивлением. Я взял их стаканы и понес к бару, проходя мимо шумных уличных торговцев, рабочих, кебменов, портовых грузчиков и других представителей физического труда, решивших расслабиться в конце рабочего дня. Опилки, покрывавшие пол, слиплись от плевков и пролитого на них пива и приклеивались к моим ботинкам. Вид желтушных, болезненных лиц некоторых завсегдатаев этого места навевал воспоминания об анатомическом театре.
Хозяин бара наполнил стаканы моих компаньонов ромом, а мне налил еще бренди. — Мне предстояло обсудить еще один вопрос касательно эксгумации тела и нужно было немного взбодриться.
Уильям поднял полный стакан.
— Итак, джентльмены, за сообщников по преступлению!
На этот раз я залпом выпил полстакана.
— У меня есть еще одно условие.
— Какое? — поинтересовался Уильям.
— Я хочу быть там, когда вы… когда вы сделаете свое дело.
Биттерн засмеялся.
— Ничего себе. Добрый доктор решил заняться разграблением могил!
Уильям был потрясен не меньше своего приятеля.
— Как-то раз мы уже устраивали с вами ночную вылазку, но тогда все было иначе. Нет, сэр, это невозможно. Мы работаем в команде. Я и Биттерн. Здесь нужна особая сноровка. Человек неопытный привлечет внимание полиции прежде, чем мы успеем сделать половину работы.
Его доводы звучали весьма убедительно. Я никогда не работал на кладбище посреди ночи, и меньше всего мне хотелось снова иметь дело с полицией. Но другого способа выполнить задуманное у меня не было. Я собирался проявить настойчивость, и в этот момент ушлый Биттерн догадался, что может извлечь из моих затруднений выгоду для себя.
— Что же, сэр, если вы хотите, чтобы мы рискнули попасться полиции из-за того, что взяли вас с собой, то вам придется раскошелиться еще на две гинеи. Скажем так, оплатить дополнительный риск.
Уильям с недоверием посмотрел на своего коллегу, но ничего не сказал.
Биттерн поставил меня в невыгодное положение и прекрасно знал об этом. Я сказал слишком много, и теперь не мог отступить. К тому же я вряд ли смог бы найти более дешевую альтернативу: кража покойников не входила в число услуг, которые предоставлялись на каждом шагу.
— Договорились, семь гиней. Три — сейчас, остальное — когда работа будет сделана. Согласны?
— Согласны, — ответил Уильям от лица Биттерна.
— Хорошо, — сказал я без энтузиазма. — Когда мы приступим?
— Сейчас нет луны, и мы могли бы провернуть это дельце незаметно. Может, завтра вечером, часиков в одиннадцать?
— Ровно в одиннадцать, — подчеркнул я. Мне казалось, что чем быстрее мы все сделаем, тем будет лучше. Сны превратили меня в развалину, и в скором времени ухудшение моего самочувствия могли заметить и остальные.
— Где мы будем работать? — спросил Биттерн; от его прежнего благостного расположения духа и опьянения не осталось и следа.
— Кладбище Кензал-Грин, — ответил я, надеясь, что он не увеличит цену в очередной раз, когда узнает эту информацию.
— Кензал-Грин? — переспросил Уильям. — Там хоронят богатых людей — значит, нам нужна какая- нибудь большая шишка?
— Ну, я бы так не сказал. И потом, я всегда считал, что смерть уравнивает людей. А что, тебя смущает их высокое положение при жизни?
Уильям фыркнул.
— Нам все равно. Только тела будут немного лучше, чем обычно. Но там много склепов для богатых семей. Ваш труп, случайно, не заперт в одном из них? А то проще будет залезть в Английский банк, чем перебираться через все эти ворота, замки, а потом еще и гроб вскрывать.
В последнее время я несколько раз посещал кладбище и видел роскошные гробницы и склепы, где покоились самые богатые и знаменитые представители нашего общества. Некоторые из них даже были выстроены в стиле столь любимых Брюнелем египетских пирамид.
— Нет, нам не придется лезть в склеп… он похоронен в гробу, на глубине шести футов под землей.
— Значит, завтра в одиннадцать. Встречаемся у канала позади кладбища, напротив газометра. Мы будем ждать вас у стены.
Я отдал аванс и оставил моих партнеров заканчивать выпивку. Вернувшись к себе, я лег на кровать и стал размышлять о своей судьбе. Что теперь со мной будет? Потеря положения и звания доктора, публичный позор, тюрьма или даже смерть от рук разъяренной толпы — варианты можно было перечислять до бесконечности. Я спал совсем немного, а когда уснул, снова вернулся в знакомую атмосферу машинного отделения.
Со стороны канала дул холодный ветер. Я стоял на тропинке спиной к кладбищенской стене. Взглянув на часы, я понял, что пришел на место раньше условленного времени. Даже в темноте я мог разглядеть похожий на скелет силуэт мачты газометра на другой стороне канала — его телескопическая башня опустилась почти до земли из-за отсутствия газа внутри. Положив на землю сумку, я подул в кулаки и принялся ходить вдоль кладбищенской стены.
Вскоре я увидел на тропинке Уильяма и Биттерна — их появление сопровождали позвякивания цепей и скрип трущегося о дерево металла. Они толкали перед собой старую двухколесную тачку и вскоре поравнялись со мной.
Лицо Уильяма почти полностью скрывал вязаный шерстяной шлем, в то время как глаза Биттерна были спрятаны под козырьком низко надвинутой на лоб фуражки. Сверху на тачку была наброшена тряпка, из-под которой выглядывали лопаты, связки веревок и другие приспособления. Впереди тачки на гвоздике висел фонарь.
Мы поприветствовали друг друга кивками, и Уильям подкатил тачку к стене кладбища. Биттерн встал на нее и забрался на ограду. Уильям передал ему сначала лопаты, которые Биттерн тут же перебросил через забор, а затем лампу. Биттерн осторожно спустил ее вниз на веревке. После этого Биттерн жестом велел мне следовать за ним и с улыбкой наблюдал, как я карабкаюсь на стену. Уильям тем временем взял тележку и отвез за угол, где спрятал, чтобы никто из случайных прохожих не заметил ее. Я первым оказался по ту сторону кладбищенской стены, пока Биттерн помогал Уильяму, которому пришлось забираться уже без помощи тачки. На кладбище было еще темнее, чем снаружи, и прошло некоторое время, пока мои глаза привыкли к темноте и из мрака стали проступать очертания гробниц и могильных плит. Ночью кладбище выглядело не так, как днем, но я надеялся, что, как только выйдем на главную аллею, мы легко сможем найти конечную цель.
Перебравшись через стену, я почувствовал себя намного лучше. По крайней мере здесь я был защищен от ветра и находился вдали от дороги, где меня легко могли обнаружить. Уильям зажег фитиль лампы и прикрыл тряпкой, чтобы приглушить свечение. Теперь наш путь освещал лишь тонкий лучик света. Разделив между собой инструменты, мы пошли по городу мертвых.
Уильям передал мне лампу.
— Идите первым, — прошептал он. — Мы за вами.
Мои спутники двигались так ловко и бесшумно, что я с трудом верил своим глазам, учитывая мои недавние опасения, что они придут на место пьяными.
Мы оказались в той части кладбища, где находились маленькие и довольно скромные могильные камни и постаменты. Верхушки некоторых из них венчали урны или высеченные из камня ангелы. Но по мере того как мы приближались к центральной аллее, по которой совсем недавно двигалась траурная процессия, памятники становились все более внушительными, у больших семейных склепов и роскошных
