некрещеного младенца. Его нельзя приобрести в отделе гастрономии супермаркета.
Джилли вздернула подбородок.
— Это не главное действующее вещество.
— Ой, я совсем забыла, с кем разговариваю! С наследницей фармацевтической империи. Нет, не главное. Думаю, эффект достигался добавлением гашиша и белладонны — ни тем ни другим я не торгую, потому что из-за первого можно оказаться за решеткой, а из-за второго — в коме. Это небезопасно, дорогая.
Джиллиан расстроилась. Свет Звезды сжала ее руку.
— Почему бы тебе не сосредоточиться на праздновании Белтайна? Праздник не за горами, а какая выдалась чудесная суббота! Чувственная и сексуальная, земля вновь возвращается к жизни. — Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Ничто не может сравниться с прыжками обнаженной через костер.
— Это уж точно.
— Только церемония обручения. Я проходила ее однажды, когда была чуть старше тебя.
— Церемонию обручения?
— Пробный брак. На год и один день. Испытательный период, если хочешь, перед окончательным выбором.
— А что было после?
— Через год я решила идти своим путем. Но тот Белтайн… Ох, мы танцевали босиком с моим шабашем и раскачивали майское дерево, а потом двое из нас прошли Великий ритуал как Бог и Богиня прямо там, на лужайке.
Джилли округлила глаза.
— Вы занимались сексом при всем народе?
— Похоже, что да, насколько я помню. Первое правило Белтайна — отбросить все комплексы. — Она принялась обходить крошечный магазинчик, собирая с полок травы и сухие цветы. — Держи. Используй примулу, ясменник, первоцвет, розмарин и немного кровавика на своем алтаре. Смелость, Джиллиан! Суть Белтайна — наполнить твою душу бесстрашием, чтобы совершить то, что при других обстоятельствах никогда бы не совершила.
Джиллиан взяла из рук Света Звезды пучок трав. Бесстрашие… Если она не может летать, может быть, следует стать бесстрашной?
— Сам посуди, — покачала головой Делайла. — Я первый раз позволила тебе встать у плиты, и что ты наделал?
Джек поморщился, пытаясь соскоблить остатки соуса для спагетти со своей одежды. Ладно, глупо было поставить на край стола кастрюлю, чтобы освободить конфорку на плите. Теперь, когда кастрюля упала и все выплеснулось наружу, ему придется делать соус заново, потому что Делайла терпеть не может использовать готовый соус для своих блюд из макарон.
— У нас закончились помидоры, — сообщила она Джеку, протягивая ему чистое кухонное полотенце.
— Хорошо, что у тебя есть я, сейчас принесу, — тут же отреагировал он.
Эдди вошла в кухню и передала Делайле очередной заказ.
— Что с тобой случилось? — спросила она, окидывая Джека взглядом.
— Он неправильно переставлял кастрюлю с соусом. Я посылаю его за свежими помидорами, — объяснила Делайла.
— Сначала переоденься. Клиенты подумают, что в тебя стреляли.
Джек молча направился к лестнице, которая вела в квартиру Роя. В своей спальне он нагнулся, чтобы достать из нижнего ящика чистую рубашку, как вдруг прямо над ним взорвалось окно.
Джек упал на ковер. Руки его были изрезаны осколками стекла, сердце бешено билось в груди.
Потом он почувствовал запах дыма. На ковре лежал кирпич. От газеты, в которую он был завернут, уже занялась комната.
— Пожар, — прохрипел Джек, а после поднял голову и закричал: — Пожар!
Первой в комнату вбежала Эдди с огнетушителем, который обычно висел рядом с печью, и принялась заливать пеной огонь и ноги Джека. Когда он пришел в себя, в спальне уже были Рой с Делайлой.
— Что, черт побери, ты опять сделал?
Эдди сунула руку в пену и вытащила кирпич, обмотанный веревкой и остатками газеты.
— Джек не виноват. Кто-то другой постарался.
— Надо бы позвонить Чарли Сакстону, — заметила Делайла.
— И что это даст?! — отрезал Джек. — Если бы я не зашел, если бы мы были в закусочной и такое случилось, все бы сгорело.
Он вытащил из ящика джинсы, кое-какое белье, футболки.
— Что ты делаешь? — удивилась Эдди.
— Уезжаю. Меня не будет здесь, пока все не утихнет. Это опасно.
— И куда ты собрался?
— Пока не знаю.
Эдди шагнула вперед. Эти футболки и джинсы были самыми красивыми вещами, которые она видела, просто потому, что они принадлежали Джеку. Она представила, как открывает шкаф и видит там вещи Джека рядом со своими собственными.
— Переезжай ко мне, — предложила она, хотя на самом деле ей хотелось сказать: «Вот мое сердце — владей».
Их взгляды встретились. Казалось, они забыли, что не одни в комнате.
— Я не стану подвергать опасности еще и тебя, Эдди.
— Никто не догадается. Я последняя в этом городишке, от кого ожидают, что…
Джек усмехнулся уголком рта.
— Что ты заведешь любовника?
— Будь я проклята! — прошептала Делайла.
Они обернулись, внезапно осознав, что здесь есть еще кто-то.
— Если ты скажешь хоть словечко, — пригрозила Эдди, — я…
Делайла сделала вид, что запирает рот на замок и выбрасывает ключ, а потом потащила Роя за собой вниз, в кухню.
Джек, сжимая в руке носки, шагнул к Эдди.
— Не обязательно, чтобы… ну, ты понимаешь… Я мог бы лечь на диване.
— Я знаю.
— Ты поступаешь так ради отца? — негромко спросил он. — Или ради меня?
Она прижала к себе пустой огнетушитель, словно ребенка.
— Я поступаю так ради себя, — ответила она.
Джиллиан было пять лет, когда она первый раз увидела, как производят лекарство — аспирин — и делают его, не поверите, из дерева.
— Салициловая кислота, — объяснил отец. — Ее получают из ивовой коры. Именно поэтому индейцы раньше заваривали чай из коры ивы, чтобы унять жар.
Разумеется, лаборатория ее отца являлась самой большой и впечатляющей частью «Дункан фармасьютикалз», где трудились все возможные кандидаты наук, способные создавать синтетические вещества, используемые для лечения. Ей нравилось бродить по лаборатории — в ней витал запах научных экспериментов и сидели эти несчастные крысы и кролики, у которых пульсировали опухоли или которые лишились шерсти от введенных лекарств. Джиллиан знала, что именно здесь отец предпочитает проводить львиную долю своего времени.
— Папа! — позвала она.
Она надела белый халат, защитные очки и перчатки — обязательные атрибуты в научно- исследовательской лаборатории. Сегодня здесь стояла тишина и сидели двое заучек — парней, которые получили диплом магистра, но еще не защитили диссертацию. Когда Джиллиан вошла, они подняли головы, однако совершенно не удивились: многие знали ее в лицо.
