горизонты от пелены невежества, заблуждений и страстей, поднимающейся с влажных лугов порока; в противном случае когда-нибудь обязательно найдется некто, кто заставит весь этот народ склонить головы, чтобы удобнее было надеть ему на шею ярмо, которое суждено всем низким и невежественным народам; и этот народ, несмотря на все свои военные заслуги, склонится перед новым завоевателем, тут же забыв о своей славе, а завоеватель будет черпать силы для своей деспотической власти именно в невежестве народа, его страстях и неуравновешенных заблуждениях.
Народ, который подчиняет свои богатство и процветание алчности, чувственности и ни на чем не основанному честолюбию отдельных личностей, не изгоняет из них самих и их семей роскошь, не сдерживает рост нищеты, не способствует образованию неимущих, не стремится возвысить своих соотечественников над низменностью и пропастью греха, не старается, чтобы труженики не умирали от голода на порогах роскошных пиршественных залов праздной аристократии, вскоре осознает, что выпестовал таким образом алчность, страсти, необоснованные амбиции и неизмеримую роскошь всего лишь одного класса на фоне нищеты, деградации, пьянства, невежества и огрубения основной массы населения; что в стране появилось больше сорняков, чем на заброшенном поле; и тогда непременно на его шею вскоре усядется очередной тиран.
Вот первые враги, которых следует победить, первые войны во имя мира, первые победы, бескровные, но исполненные славы и достоинства, которые гораздо достойнее тех побед, достигнутых убийствами и грабежами; и если не одержать победу в этой войне, уже не имеет никакого смысла одерживать победу над жестоким и деспотичным врагом на полях сражений.
Ибо если какой-либо народ полагает, что величие, мудрая и дальновидная политика состоят в том, чтобы изобретать новые налоги, сборы и займы, дабы вытягивать все соки из беднейших слоев населения; наращивать и наращивать вооружения на земле и на море; соревноваться в хитрости и низости с послами иностранных государств; входить в сговоры с целью поглощения территории соседних государств; заключать неправедные и лживые договоры; править страной за счет страха ее народа перед власть предержащими; а не наоборот – в том, чтобы нести всем без исключения людям в стране справедливость, одинаковую для всех; улучшать положение и оказывать помощь трудящимся массам; помогать неимущим, повышать благосостояние трудолюбивых и умиротворять униженных; строго блюсти честно приобретенную частную собственность, – тогда такой народ в большой беде, он впал в колоссальное заблуждение, и слишком поздно он осознает, когда иллюзия обретенного таким образом могущества рассеется, что, презирая эти, казавшиеся малозначительными, добродетели, он сам подготовил свой крах и свое падение.
К сожалению, в каждом веке возникают свои собственные проблемы, зачастую крайне сложные и практически неразрешимые; проблема этого века, например, которую он предлагает всем нам и призывает к ее решению всех мыслящих людей, такова: как в государстве с огромным населением, процветающем и благословленном свободными правительственными институтами и конституционной властью, обеспечить все огромные массы простого рабочего народа постоянной и достойно оплачиваемой работой, не дать им вымирать от голода, а их детей удержать от греха и разнузданности и наоборот – не просто обучить их читать и писать, а дать им тот уровень знаний, который позволил бы им осознанно исполнять свои обязанности и пользоваться всеми правами свободных граждан, пусть им даже будет – как это зачастую ни опасно – даровано избирательное право.
Ибо даже если нам не известно, почему бесконечно мудрый и милосердный Господь так все устроил, несомненно именно Его законом является такое положение вещей, когда даже в цивилизованных христианских странах большая часть населения обретает счастье в том только случае, если на протяжении всей своей жизни – от младенчества до старости, в здравии и болезни – эти люди имеют достаточное количество самой простой пищи для пропитания самих себя и своих детей, их спасения от гнетущего чувства голода, простейшей и грубейшей одежды для защиты самих себя и своих детей от пронизывающего окружающего холода, а также если им есть где преклонить голову, пусть это будет простейшее и грубейшее жилище.
А также, по всей вероятности, Он учредил другой великий закон, который до сих пор ни одно земное человеческое общество не было в силах ниспровергнуть, состоящий в том, что как только страна становится густо населенной, ее капиталы имеют тенденцию концентрироваться в руках ограниченного количества людей, которые вскоре обретают власть над производительным трудом, вследствие чего не менее скоро оказывается, что простой ручной труд, например, ткача или кузнеца, стоит не больше самого низкого прожиточного минимума, а в крупных городах и деревнях на всей огромной территории страны – и того меньше, а сами труженики в отрепьях блуждают по просторам страны, умирая от голода и не находя работы.
Лошади и быку всегда найдется работа, за которую их сытно накормят, а с человеком это далеко не всегда так. Получить работу, которая оплачивалась бы достойно, становится одной из наиболее важных целей человеческой жизни. Капиталист вполне может прожить, не используя труд наемного рабочего, и он увольняет последнего, как только производимый им труд перестает приносить прибыль. Как только погода перестает благоприятствовать, рента – расти, а условия рынка – ужесточаться, он прогоняет работника, обрекая его на голодную смерть. Если поденщик заболевает, ему перестает начисляться заработная плата. Когда он стареет, не может быть никакой речи о пенсии для него. Его дети не могут получить образование, ибо не успевают их кости окрепнуть, как им тоже приходится становиться поденщиками, а то они умрут от голода. Сильный и здоровый мужчина вынужден работать за пару шиллингов в день в то время, как его жена, склонившись над тусклым пламенем угля в очаге, когда ртуть в термометре опускается гораздо ниже нулевой отметки, а дети, плача от голода, наконец заснули, при свете единственной своей дешевой свечи зашивает одежду своего супруга без всякого материального возмещения, ибо он, взяв ее в жены, точно купил, ничего не платя, ее каторжный повседневный труд.
Отцы и матери убивают собственных детей ради правительственной денежной компенсации на похороны, чтобы смертью одного ребенка купить жизнь, еду и одежду для оставшихся детей. Несчастные босоногие девочки в жуткий жалящий мороз метут уличные перекрестки и жалостливо выпрашивают пенни у прохожих, кутающихся в теплые меха. Дети растут в страшной нищете и пугающем невежестве; нужда заставляет девушек и женщин торговать своим телом; другие женщины в мороз, падая от голода, ночь напролет и ночь за ночью, похожие на груды старого тряпья, подпирают стены работных домов в надежде, что там освободится для них местечко; сотни семей живут буквально друг у друга на головах в рабочих бараках, где царят смрад, болезни и прочие кошмары, где мужчины, женщины и дети копошатся по колено в грязи; но зато там вповалку спят вместе люди всех возрастов, всех рас и национальностей, в то время как в великом и могущественном республиканском государстве в расцвете юности, сил и мощи практически каждый молодой человек с семнадцати лет становится нищим и начинает получать пособие по безработице.
Как справиться с этим практически неизбежным злом и нравственной болезнью – наверняка самая важная из всех общественных проблем. Что делать с нищетой и избыточным предложением на рынке труда? Как может продолжаться жизнь страны, в которой жестокость и пьяное полуварварство полномочно выбирают своих представителей, не оставляющих своих привычек, даже занимая государственные посты и оказывая воздействие на правительство? Как быть, если не мудрость и общественный вес, а скандальность и низменный порок возносятся на сенаторские посты, если отбросы общества, «благоухающие» грязью борделя, оказываются у руля в департаменте ценообразования и на бирже, легализуют игорный бизнес и всячески возносят подлость и презрение к нравственности в угоду прибыли?
Масонство должно делать все, что в его силах – или через прямое свое влияние, или посредничество, или сотрудничество с другими людьми-чтобы просвещать, совершенствовать и защищать народ, улучшать физические условия его существования, уничтожать то, что неизбывно гнетет его, удовлетворять, по мере возможностей, его нужды. Так пусть же каждый масон сделает все, что в его силах, для этого!
Потому что правда, и всегда было правдой, и вечно пребудет правдой, что быть свободным – значит, быть и религиозным, и мудрым, и умеренным, и справедливым, и воздержанным, и великодушным, и отважным; а если человек обладает диаметрально противоположными качествами, он все равно что раб. И часто случается так, что по воле и, как мы уже не раз имели возможность видеть, невыразимой справедливости Господней люди, неспособные управлять собой и умерять свои страсти, попавшие в кабалу к своим порокам, вскоре вынуждены бывают идти в настоящее рабство.
