привязанный.
— Да ведь она его своим сыном считала!
— Хорош сын, чуть младше матери! — фыркнул Владимир.
— Не его в том вина. Э-эх! И Рогнеду с сыном прогнал. Столько лет в лесу сидит!
— Ну ты мне поговори! — взъярился князь. — Она ведь убить меня хотела!
— А почему — спросил?
— Нет! И не стану этого делать! — сказал, как отрезал и больше разговаривать не стал. Добрыня со вздохом посмотрел вслед племяннику. Всем хорош князь, а счастья нет. Кто знает, как его добиться, этого счастья?
Прошло не так много времени, а Рогнеда успела все привести в порядок, даже помощь князя Туры не понадобилась. Она не стала ждать князя к себе, сама отправилась в Туров, дела нашлись.
Туров городок совсем небольшой, прижался избами и хороминами к берегу Припяти. Невысокий земляной вал от времени порос сорной травой, обновить бы, да князю все недосуг. Как и заменить некоторые доски настила в воротной арке. Тоже все забывается, хотя Туры хозяин хороший, двор у него богатый, как и многие в Турове.
Подъезжавшую Рогнеду дозорные увидели издали, сразу ударили в кожаное било. Бабы и мальчишки, что пасли скот на припятском лугу, тревожно подняли головы, прислушиваясь. Но било звучало ровно, значит, просто сообщает о чьем-то приезде, а не об опасности. Навстречу Рогнеде распахнулись дубовые ворота, а на двор вышел встречать уже сам князь Туры. Княгиня с любопытством оглядывалась, ведь давно не бывала здесь, когда добиралась из Киева, постаралась объехать стороной, не хотелось никого видеть. Еще раз была, но… то ночью… чуть свет поутру уехала…
Князь обрадовался родственнице, хотя и опальной, все же считал ее своей дочерью. Встретил ласково, готов ублажать и развлекать, но та рвалась совсем к другому — смотреть, как все в хозяйстве устроено, немало подивив этим Туры.
— Ну, пойдем, пойдем, покажу. Смотри: тут шерстобитная, там вон бондари работают… А это вот камень собираем, терем каменный ставить буду, таких у ляхов и немцев нагляделся.
Рогнеда продолжала удивлять князя, она расспрашивала, откуда берет шерсть для тканья и крицы для ковалей, куда девает холстину, много ли надо кож для седел и стоит ли их делать?.. Туры ушам своим не верил:
— Ты что, княгиня, никак, хозяйством занялась?
Рогнеда грустно улыбнулась:
— А чем мне еще заниматься?
Изяслав же просто рад новым людям, рад тому, что его взяли на охоту, позволили самому натянуть большой лук. Конечно, он не справился, здесь сила нужна не мальчишечья, но зато держал боевой лук в руках!
Туры снова дал себе слово почаще наезжать к Рогнеде, но слово не сдержал, недосуг, у самого и хозяйство большое, и просто дел много. А Рогнеда все, что увидела, постаралась применить в деле у себя на дворе. С толком постаралась. Уже через год Туры не узнал княжий двор Изяславля.
В новом тереме ничего не скрипит, нечему скрипеть — петли дверей вовремя смазывают, ступени крыльца и доски полов новые. Потому человека, идущего по переходу осторожно, услышать трудно.
Но на сей раз это не тать, к княжьей ложнице пробирался Незван. Хотя имечко у Рогнединого помощника не самое звучное, княгиня не против его ночного визита. Согласилась, чтоб пришел, после долгих и мучительных раздумий согласилась. От князя ни слуху ни духу, а здоровое молодое тело ждет ласки, сильных мужских рук. Аринья на что глуповата, но и та осторожно подкатилась к Рогнеде, раз, другой, третий сказала про Незвана, мол, здоров, силен, ласков, души в ней не чает… Сначала Рогнеда возмутилась:
— Ты-то откуда знаешь?
— Что? Всем же видно, что глаз не сводит, княгиня.
Та помотала головой:
— Да я не о том. Это и сама вижу. А что ласков, откуда знаешь?!
Аринья перепугалась, а ну как подумает что плохое хозяйка?
— Не, я не знаю, просто так думаю…
Весной Рогнеда сдалась, на очередную хвальбу Ариньи скупо пробормотала:
— Замолкни! Скажи, чтоб пришел вечером попозже…
Незван не мог поверить своим ушам — Рогнеда решила допустить его к себе?! Он так долго ждал этих слов, скоро все, что надо будет, построено, как тогда? Ведь ни на одну другую женщину и глазом повести не мог, как попал в первый же день в полон к этим серым очам, так и не мог выбраться. Да и не хотел. Рядом с Рогнедой даже страдания сладки. И пусть на Незвана заглядывались все девки и женки Изяславля, и не только его, для самого страдальца существовала только Рогнеда. Видя ее стройную фигуру и слыша чуть резковатый голос, он напрочь забывал даже то, что она княгиня.
Дверь ложницы приоткрылась также тихо, без скрипа. Сама хозяйка лежала, укрывшись покрывалом по самый нос, только глаза блестели из полумрака. Незван нерешительно остановился. Потом все же прикрыл дверь, шагнул к ложу, осторожно вытащил ее руку из-под накидки, приник губами… Рогнеда не сопротивлялась. Незван был очень ласков и бережен, точно боялся сломать или повредить что-то очень хрупкое. Она почти поддалась, как вдруг резко отбросила его руки, отвернулась к стене, сдавлено прохрипев:
— Не могу! Уйди… прошу тебя, уйди!
Не надо ничего объяснять: Незван любил, а потому понял сразу, также тихо поднялся и выскользнул из ложницы.
Рогнеда проплакала почти до утра. Рядом оказался любящий, ласковый человек, но она прогнала не потому, что не ровня ей, княгине, а потому, что не смогла быть ни с кем, кроме Владимира! Да что же это?! Неужели она действительно обречена всю жизнь любить того, кому больше не нужна?!
Рано утром Незван уехал из Изяславля, даже не забрав денег за работу. Аринья пытливо смотрела в лицо княгини, пытаясь понять, что произошло, но ничего не высмотрела. Глаза чуть красны и припухли. Плакала, что ли? Рогнеда, услышав, что Незван уехал, закусила губу, а потом строго объявила Аринье:
— О нем больше не поминай! Он оказался лучше меня самой. И другого не ищи, не смогу я ни с кем!
Сказала, как отрезала. Но свои раздумья не прекратила. Ей совсем не хотелось вот так зависеть от далекого мужа, который и мужем-то видно себя не считает. Не потому, что желала найти другого Незвана, а потому, что хотела быть свободной от Владимира. Если колдуньи могут привораживать любовным напитком, то должны уметь и делать обратное?
Неподалеку от Изяславля нашлась такая. Седая, страшная старуха с минуту молча жевала беззубым ртом непонятно что, потом прошамкала:
— Не могу… Тебя отвадить от мужа не могу… Твоя Доля такая.
Рогнеда даже разозлилась, да что они все про Долю!
— Попробуй! Я устала уже, ему не нужна, так хоть чтобы не тосковала!
Старуха еще какое-то время пошамкала и вдруг объявила совершенно четко и громко:
— Только ценой жизни!
— Чьей?! — ахнула Рогнеда.
— Ну, если, голубка, твоей, так зачем я тебе нужна? Свою жизнь ты и без меня оборвать можешь. Его жизни!
Видя, как замерла в раздумье княгиня, закивала головой:
— Подумай, хорошо подумай. Если решишь князя погубить, приходи…
Рогнеда шарахнулась от таких слов, замахала руками:
— Что говоришь-то?! Не хочу я князя губить!
Беззубая улыбка раздвинула губы старухи:
— А я знала, что не захочешь. Потому как будешь еще с ним, хотя и не видать тебе, голубка, счастья.
