за годы, проведенные без дела, дружинники и впрямь потеряли многое из того, что умели в Киеве. Вышан смутился, обещал заняться учебой завтра же, но дело с места не двинулось. Завтра превратилось в следующее завтра, потом еще и еще… Если хозяйство Изяславля стало налаживаться благодаря заботам самой Рогнеды, то дружинники продолжали откровенно бездельничать. Княгиня снова ворчала:

— Ну погодите, я на вас найду управу!

Она могла бы просто не платить им причитающуюся плату, но боялась, что здесь вдали от всех они просто отберут все сами. Для себя Рогнеда решила, что весной обязательно постарается съездить к дяде в Туров и посоветуется с ним, что делать. Князь Туры смог бы навести порядок твердой рукой. Рогнеда ругала сама себя, его надо было наводить сразу, как приехала сюда. Вышан и остальные подчинились бы обязательно, а она сидела и страдала. Пока княгиня переживала, остальные почуяли слабину, и теперь отучить их от безделья будет тяжело.

Оставалось до весны заниматься хозяйством, надеясь на помощь князя Туры в дальнейшем. О помощи со стороны князя Владимира она уже не думала. Незачем и надеяться… Не раз лежа без сна, Рогнеда ругала сама себя. Уж если забралась так далеко, то сразу нужно ставить здесь все под свою руку, а не сидеть, страдальчески глядя в окно. Но уже все холопы на княжьем дворе почувствовали, что хозяйка точно очнулась от сна и крепко занялась делами. Теперь не забалуешь…

К учебе дружинников Вышана подтолкнуло неожиданное происшествие.

Изяславльский терем совсем маленький, строили заведомо для одной Рогнеды с сыном, не подумав, где станут жить гриди. Вот тем и пришлось поселиться в домах горожан. Многие нашли себе любушек и на княжьем дворе даже появлялись не всякий день, не говоря уже о ночах. Княгиня оставалась под защитой всего нескольких человек, да только кого здесь бояться?

Той ночью как обычно Рогнеда долго не могла заснуть. Она старалась не думать о Владимире и Киеве, но не получалось. Думалось о сыновьях: как там Ярослав и Всеволод? Если старший хоть как-то ее помнит, то маленький не узнает, поди… И сама усмехнулась: где узнавать-то, может, и не свидятся никогда? Мелькнула шальная мысль: а что, если тайно поехать в Киев, хоть поглядеть на сыночков? Подгадать, когда князь уйдет в дальний поход, — он, говорят, всякий год теперь ходит, — и пробраться к малышам. Увезти с собой? Сначала от такой мысли сердце сладко забилось. Как было бы хорошо жить здесь с тремя сыновьями! Но княгиня достаточно умна, чтобы понять, что этим сломает жизнь мальчикам. В Киеве они княжичи, а здесь кем будут, если мать их украдет? Изяслав князь по решению отца, если Рогнеда украдет Ярослава со Всеволодом, то опала падет на всех троих. Как тогда?

Тяжело вздохнув, она все же решила хотя бы съездить, посмотреть на детей. Может, им удастся отпроситься и навестить мать уже добром? Но сначала надо привести в порядок сам Изяславль, а то стоит запущенный. Негоже сыновьям видеть, что мать опустила руки, два года уже сидит и льет слезы. Ее мальчики еще станут сильными князьями, чуть позже она придумает, как вернуть им Киев, а пока должна поднять Изяславль для старшего сына! Изяслав не виноват, что мать не смогла дать ему великокняжеский стол, значит, будет сильным князем сильного Полоцка, крепче своего деда Рогволода, и она, Рогнеда, сделает для этого все! Довольная такой задумкой, немного помечтав, Рогнеда наконец улеглась. Но не успела смежить веки, как приподняла голову и прислушалась. Нет, она не ошиблась, где-то залаяла и, заскулив вдруг, стихла собака. Сердце бешено билось, точно предчувствуя какую-то беду.

Изяслав спал в соседней горнице, куда попасть можно только через материнскую. Рогнеда на цыпочках подошла к двери, прислушалась. Нет, и мальчик, и его мамка Аринья сладко посапывали во сне. Она вернулась к себе, также тихо прошла к окну, остановилась, не выглядывая. И вовремя, потому что увидела, как через тын перелезают двое. Видно, собаки их знали, потому не забеспокоились. Первой мыслью было, что это князь прислал своих людей убить ее или похитить сына! Но сына Владимир мог забрать и без ночного нападения, а к чему убивать ее? У княгини сердце зашлось от ужаса.

Раздумывать некогда. Кто бы это ни был, он уже в тереме, крыльцо и запертая дверь не помеха тому, кто знает, как пройти мимо собаки. Глянув еще раз в окно, она убедилась, что чужие тенью скользнули в дом. Мысленно Рогнеда ругнулась на гридей, если те не задержат татей, то на кого ей еще надеяться? Что делать? Кричать?

По переходу к ложнице кто-то тихо крался. Почти бесшумно слегка дернулась дверь, но отвалилась только чуть, дальше не позволил большой крюк, накинутый Рогнедой. В образовавшуюся щель просунулся узкий клинок, поддел крюк и осторожно опустил вниз. Теперь дверь можно открыть без сопротивления. Рогнеда сама требовала, чтобы дверные петли по всему терему смазывали, терпеть не могла скрипа. Его и не было. Человек, видимо, прислушался. Тихо… На ложе темнела груда накидок, наверное, это сладко спит, завернувшись, хозяйка. Все знают, что Рогнеда любит мягкую постель и множество накидок. Огня нет, все спокойно. Чужак также осторожно шагнул через порог и… тут же рухнул от удара из-за двери. Для верности Рогнеда обрушила скамью на его голову еще раз. Убедившись, что ночной гость не шевелится, оттащила в сторону и сразу закрыла дверь снова. Кто знает, сколько еще татей в ее доме? Теперь крюк был заложен дополнительно большой щепкой, чтобы его запросто не сбросили. Выскочившая на шум Аринья застала хозяйку за странным занятием — та пыталась подтащить большой короб к самой двери. Рогнеда приложила палец к губам, чтобы мамка не закричала, и махнула рукой, призывая помочь. Вдвоем они справились быстро. Но Аринья все же крикнула от ужаса, когда невольно наступила на лежавшего в стороне оглушенного татя.

— К-кто эт-то?

— Надо связать! — деловито потребовала Рогнеда и принялась заматывать руки мужика своей рубахой, выхваченной из короба. Тать, похоже, начал приходить в себя, стал дергаться. — Свяжи ноги!

Аринья делала все бестолково, пришлось взяться самой. Вдруг Рогнеда прислушалась, замерев. Так и есть, по переходу идет еще кто-то. И тоже крадучись. Да где же эти гриди?! Ругнувшись про себя на бездельников, она схватила другую рубаху и постаралась запихнуть мужику в рот, чтобы не орал. Дверь толкнули, но она не поддалась совсем, не позволил приставленный короб. Похоже, с той стороны налегли плечом. Это уже серьезно, Рогнеда, пробормотав: «Да что же это такое?!», бросилась к окну и распахнув, закричала во весь голос:

— Помогите! Нападают! Вышан! На помощь!

По переходу от ложницы кто-то со всех ног кинулся вон, а внизу наконец-то проснулись гриди, затопали, забегали. Немного погодя в дверь постучал сам сотник:

— Княгиня, что случилось?! Что за крик?

Рогнеда кивнула Аринье на короб:

— Давай откроем.

Когда в ложницу ввалился Вышан, уже проснулся и Изяслав. Мальчик стоял на пороге своей ложницы, с ужасом разглядывая валявшегося на полу связанного мужика.

— Княгиня, чего ты испугалась? Приснилось что? Нет же никого…

Рогнеда фыркнула как кошка и указала на татя:

— А этот здесь откуда?! В гости пришел?!

Вышан задал наиглупейший вопрос:

— Кто это? Откуда он тут?

— Совсем от безделья соображать перестал?! — не на шутку разозлилась Рогнеда. — Это я тебя должна спросить, как попал в мою ложницу среди ночи тать! И где в это время были гриди, которые должны охранять нас с сыном?!

— А как ты его связала? — зачем-то поинтересовался сотник.

— Нужно было ждать, пока вы проснетесь или он меня убьет? — ярость княгини не знала предела.

Злоумышленника утащили вниз. Это оказался не раз привозивший дань житель соседней веси, он хорошо знал, что гриди ленивы, спят всю ночь беспробудно, и собак заранее прикормил, чтоб не лаяли. Но как ни пытали, второго сообщника не выдал. Рогнеда, так и не сомкнувшая всю ночь глаз, едва держалась на ногах, потому допрашивать до утра не стала, велела только стеречь, а если упустят, обещала сама удавить виновных в ночном кошмаре. Теперь гриди, чувствуя свою вину, уже не спали.

Княгиня с трудом успокоила сына, снова уложила его и еще долго лежала, размышляя над тем, как защитить себя и Изяслава, ведь на дружину надежды никакой.

Утром Рогнеда первым делом открыла тот самый большой короб, до которого так и не дошли руки за