оставить без изменения или, наконец, отправить дело на новое рассмотрение в районный суд, но другому судье.

Разумеется, есть еще Верховный Суд, но там чаще всего отписываются, даже не вникая в суть спора. Так что именно апелляция — фактически последняя возможность доказать свою правоту…

Основные доводы я изложила в письменной жалобе, а вслух просила суд обратить внимание, что наследодатель проживал один, следовательно, сам себя обеспечивал в быту. Также имелись подтверждения, что он до последнего дня жизни работал, имел собственный доход, вел весьма активную жизнь.

Вопросов ко мне не задавали.

Наступил черед высказать свое мнение для истца, который в этот раз явился без адвоката (видимо, счел, что данное заседание — уже чистая формальность).

Он придерживался той же позиции, что и в суде первой инстанции.

— Скажите, — спросила у него одна из судей коллегии, когда он закончил свою пламенную речь, — ваш отец оформил инвалидность?

— Нет, — вынужден был признать он, — Но он просто не успел!

— А от чего он умер? — продолжила она рассеянно.

Второй судья смотрел в окно, подперев голову рукой, а третий вообще тихо посапывал.

— От инсульта! — сообщил гном, нервно одергивая пиджак.

Судья задумчиво полистала материалы дела.

— Согласно копии свидетельства о смерти, причиной смерти был алкогольный инсульт! — Зачитала она и ядовито поинтересовалась у истца: — Вы полагаете, что злоупотребление алкоголем — это беспомощное состояние?

Он не нашелся, что ответить…

Выслушав мою просьбу отменить решение районного суда и вынести новое, а также просьбу истца оставить его в силе, судьи гуськом вышли в соседнюю комнату для совещания.

К несомненным плюсам апелляционного суда относится скорость — любые дела рассматриваются от силы за полчаса. Материалы попадают к коллегии заранее, поэтому к моменту слушания она обычно уже приходит к определенному заключению, которое нечасто удается изменить впоследствии. Ведь основные доводы сторон также заблаговременно изложены в тексте апелляционной жалобы и возражений на нее.

Поэтому в совещательной комнате судьи запираются всего на несколько минут. Вот и сейчас они вернулись почти мгновенно.

Мы стоя слушали долгую вступительную часть определения — кем, когда и какое дело рассмотрено…

Кончики пальцев, которыми я опиралась на столешницу, заметно подрагивали. Почему адвокатам не положено молоко за вредность?!

Наконец я с облегчением услышала фразу: «Апелляционную жалобу удовлетворить и отменить решение районного суда. Вынести новое решение, которым отказать истцу в удовлетворении исковых требований в полном объеме, и удовлетворить требования по встречному иску. Признать право собственности Ральдины Ранссон на одну вторую часть следующего имущества…» Далее следовал длинный перечень наследства.

Дослушав определение суда до конца, мы вышли из зала. Клиентка сияла и сбивчиво благодарила меня, кажется, даже не замечая, что стоит под проливным дождем.

Воистину, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Осенью радость немножко горчит, отдавая ароматом горящих листьев. Солнечным днем небо похоже на бирюзу, а золотые, багряные, янтарные деревья манят пройтись по парку, поиграть наперегонки с ветром…

«Деревянное кольцо» Альвхейма в октябре привлекает множество туристов, которых не пугают дождь и слякоть. Город похож на сказку — чуть-чуть печальную, реалистичную, терпкую на вкус… Все же осень — это не умирание, а подготовка ко сну. Природа сбрасывает нарядную одежду, заворачивается в уютный туман и тихо сопит, подложив под голову опавшие листья.

Я медленно шла на работу, и хотелось тихонько петь от переполнявшего душу счастья. Умиротворение окутывало, словно уютный шерстяной плед, а любовь согревала, как горячий крепкий чай…

Выходные я замечательно провела с Шемиттом, так что в понедельник была улыбчива и любезна больше обычного, чем напропалую пользовались посетители.

Вежливая бабуля, умолявшая «ради Тюра» проконсультировать ее бесплатно, получила пару советов и листок с номером телефона службы, которая решит ее проблему. Терпеть не могу нахрапистых посетителей, которые почему-то твердо уверенны, что им все вокруг должны, таких надо гнать в шею. А вот таким бабулям я всегда готова помочь, ведь прекрасно видно, когда человек нуждается в помощи и действительно не может заплатить.

Также я отдала ранее назначенным клиентам парочку исков и объяснила им дальнейший порядок действий. Еще два человека желали проконсультироваться… В общем, работы в это утро было немало, зато доход недурственный.

Время приближалось к обеду, и я встала из-за стола, чтобы сделать кофе. Работа с людьми всегда выматывает. Заварив чашечку ароматного напитка, я куснула бутерброд и даже зажмурилась от удовольствия… Разумеется, в дверь тут же постучали!

Я выругалась про себя и отложила в сторону соблазнительно пахнущий бутерброд. Плохо, когда нет законного обеденного перерыва! Чтобы перекусить, приходится выкраивать свободную минуту.

— Войдите! — крикнула я, мельком взглянув в зеркало — не осталось ли на мне крошек и прочих улик.

Однако реакции не последовало.

— Проходите, открыто, — громко повторила я.

Подозрительное шуршание, снова робкий стук…

Что за шутки?

Рывком распахнув дверь, я уже собралась довольно резко высказаться, но проглотила припасенные слова. В тесном коридорчике сгрудились три орчанки в традиционных чаршафах[42], которые смотрели сквозь прорези в ткани так испуганно, что хотелось погладить их по голове и налить стаканчик вина. Черный цвет одеяния, насколько мне известно, свидетельствовал, что это законные жены правоверного орка. Наложницам полагаются алые одежды.

К слову, женщин в чаршафах собственными глазами я видела впервые.

В многонациональном Мидгарде мало кто строго придерживался исконных традиций своей расы. Устои пошатнулись еще во времена Рагнарёка, и ортодоксы в основном встречаются только в крохотных общинах. Большинство орков и орчанок (или урук-хай, как они сами себя называют) преспокойно живут и работают наравне с представителями остальных рас. Они выделяются среди окружающих лишь смуглой кожей, несколько «кошачьими» чертами и приверженностью к долгополым просторным одеяниям.

— Проходите! — откашлявшись, предложила я и посторонилась, пропуская их в кабинет.

Еще немного поколебавшись, орчанки дружно поклонились и гуськом проследовали в