неблагоприятном стечении обстоятельств адвокат может работать всего неделю в месяц (что, несомненно, сказывается на уровне доходов). В общем, весьма своеобразная система, но мы привыкли.

Пока Альбина корпела над графиком, я принимала граждан, жаждущих адвокатских услуг.

Моему терпению с клиентами удивляются даже коллеги. Я спокойно объясняю по пятому кругу, пока не увижу, что меня действительно поняли, расписываю на бумажке план действий по пунктам и список необходимых документов. Привыкнув общаться с клиентами, я ловлю себя в попытке разжевать собеседнику свою точку зрения даже в повседневной жизни. Ничего не поделаешь, профессиональная привычка.

Очередного заглянувшего ко мне клиента пришлось передать с рук в руки Альбине, поскольку его вопрос касался дорожно-транспортного происшествия. Примерно восемьдесят процентов гражданских дел — банальные разводы, алименты, жилищные вопросы или наследство. Так что ответы по этим вопросам уже затвержены до автоматизма.

Но, как уже упоминалось, в автомобилях я ничего не понимаю и подобными вопросами не занимаюсь. В принципе, четкой специализации у нас нет, однако разбираться абсолютно во всем невозможно. К примеру, Альбина берется за ДТП, но ничего не смыслит в трудовых спорах.

Так что Альбина во второй комнате принимала неожиданного клиента, а я скучала в приемной, попивая гадкий растворимый кофе.

Едва не заставив меня подавиться от неожиданности, в консультацию ворвался мужчина лет сорока со странным бегающим взглядом и дерганными движениями.

Проработав годик-другой на приеме, учишься с первых минут различать посетителей, которые злоупотребляют алкоголем, принимают наркотики или страдают психическими заболеваниями. Разумеется, точный диагноз я не поставлю, но это и не требуется.

— Здравствуйте. Что вы хотели?

Клиент затравленно осмотрелся, потом метнулся за кресло и осторожно оттуда выглянул.

М-да, похоже, совершенно неадекватен. Может быть, Вик именно о нем предупреждал?

Честно говоря, всегда страшновато сталкиваться с подобными личностями, хотя они частенько к нам наведываются.

Во-первых, некоторым просто необходимо куда-нибудь на кого-нибудь жаловаться. Не знаю, хобби это или особое заболевание.

А во-вторых, для многих адвокат — это что-то среднее между советчиком и исповедником. Я не вправе разглашать подробности бесед с клиентами, о чем временами сильно жалею. Например, однажды вполне нормальная с виду орчанка безмятежно сообщила, что планирует убить соседку, для чего уже подготовила топор. Дескать, наглая соседка осмеливается спорить по поводу пользования общим коридором!

В таких случаях невольно вспоминается тема моего дипломного проекта «Бытовые убийства». Можно только диву даваться, насколько мелкие проблемы толкают на преступление!

Тем временем посетитель, видимо, убедившись, что здесь его никто не собирается обижать, выбрался из-за кресла, достал из-за пазухи потрепанную папку и торжественно выложил ее передо мной.

В ней содержалась целая пачка документов, начиная от потертого военного билета и заканчивая какими-то странными рецептами. Признаюсь честно, нависающий надо мной клиент несколько нервировал. На вопросы он не реагировал, только что-то невнятное бормотал о несправедливости.

От явных психов здравомыслящему человеку всегда не по себе. Невозможно предугадать их реакцию, предсказать поведение. Мало ли что померещится больному посетителю?! Вдруг он решит, что я намерена его убить, ограбить или примет за какого-нибудь давнего врага…

— Извините, ничем не могу вам помочь! — как можно тверже произнесла я, и, аккуратно сложив документы в папку, протянула ее мужчине.

— Как это — не можете?! — вдруг прорезалась у него связная речь. — Они меня пять лет держали на стационаре! Кто за это ответит?

И вытащил из кармана еще одну засаленную бумажку — справку из психоневрологического диспансера, подтверждающую, что означенный гражданин действительно пять лет находился на принудительном лечении. Следовательно, передо мной не просто ненормальный, а по-настоящему буйный.

Поскольку больницы переполнены, на длительную госпитализацию направляют только в крайних случаях. С остальными психами приходится как-то сосуществовать их несчастным родственникам.

«Ну и какого йотуна его оттуда выпустили?» — тоскливо подумала я, снова и снова повторяя, что данный вопрос не в моей компетенции.

Больных лучше не слушать и не спорить с ними.

А клиент, брызжа слюной, требовал наказать врачей, которые привязывали к койке совершенно нормального человека.

В конце концов, привлеченная шумом в приемной, из второй комнаты выглянула Альбина с телефоном в руках. Видимо, посетитель решил, что она уже вызывает скорую, поскольку тут же улепетнул, едва успев прихватить свои бумаги.

Ее клиент также наконец ушел, так что можно было выпить еще чашку кофе и заесть стресс шоколадкой.

Мы обсудили различных случаи с психами — от смешных до страшных — которые встречались в нелегкой адвокатской работе. Постепенно лихорадочное напряжение отступало, сменяясь сонливостью, от которой не помогало даже кофе.

Заодно мы пожаловались друг другу на драгоценных родственников. Моя шестнадцатилетняя сестренка Тони умудрилась влюбиться в двадцатипятилетнего мужчину, роман с которым совершенно не одобряли родители, но Тони было на это решительно наплевать. Она сбегала на свидания прямо со школы, и оставалось только читать ей нотации по вечерам и грозиться заявить в милицию. Учитывая, что возлюбленный происходил из весьма приличной семьи и планировал карьеру дипломата, угроза была нешуточной, но Тони и это не останавливало. Альбине также было, о чем порассказать — дочь-подросток совсем отбилась от рук…

В общем, мы проболтали почти час, а потом Альбина решила немного прогуляться, внезапно вспомнив, что ей нужно зайти в ближайший магазинчик, а я осталась сидеть в приемной, борясь с желанием положить голову на руки и немного поспать…

Разумеется, сделать это мне не дали.

Явился очередной возмущенный гражданин, на этот раз гоблин средних лет.

— Вот, полюбуйтесь, что они со мной сделали! — рявкнул он, подбегая ко мне и швыряя на стол кипу фотографий.

Я вгляделась (тихо жалея, что Альбина так не вовремя вышла) и поперхнулась. Осторожно раздвинула пальцем снимки и убедилась, что на всех них изображено одно и то же: снятый в разных ракурсах половой член. Что-то показалось мне странным, но внимательно рассматривать фотографии не было ни малейшего желания.

— И что с того? — поинтересовалась я, стараясь сохранять хладнокровие.

День, начавшийся с чересчур реального сна, постепенно становился полноценным кошмаром.

— Да вы что, не видите?! — выкрикнул гоблин. — Он же меня изувечил! Вы смотрите, смотрите на фотографии. Или хотите, я вам так покажу?!

Разумеется, подобное… хм, зрелище вряд ли меня чем-то шокировало бы. Однако стоит представить, как в кабинет заходит Альбина, в то время, как клиент стоит напротив меня с расстегнутой ширинкой… Наша заведующая, в общем-то, женщина неплохая, но слишком любит потрепать языком. Представляю, во что превратится эта история в ее изложении, а потом «устное народное творчество» вообще все перековеркает. Чего доброго, я приобрету славу адвоката, который обслуживает клиентов во всех смыслах. Надо ли говорить, что подобная перспектива мне не улыбалась?!

— Не нужно! — побольше льда в голос и смотреть ему прямо в глаза. — Лучше заберите это, — я кивнула на рассыпанные фотографии, — и объясните своими словами.

Выяснилось, что посетитель работал на заводе и что-то не поделил со своим начальником. «Я всегда готов отстаивать правду и справедливость!» — гордо заявил клиент, что в переводе на нормальный язык