молодой Л. А. Бруни.
Один раз сильно провинился перед отцом Феодосием один скитский монах, и тот сделал ему строгое внушение. Всю ночь не спал монах, размышляя, как бы вымолить у него прощение. Вдруг под утро дверь его келлии открылась и к нему вошел сам скитоначальник. Не успел перепуганный монах вскочить с койки, как отец Феодосий упал ему в ноги, прося прощение. Монах так и обомлел! Оказалось, что батюшка отец Феодосий, заметив его горе и раскаяние, сам не спал всю ночь, жалея его и упрекая себя в чрезмерной строгости.
Митрополит Вениамин (Федченков), будучи архимандритом, посещал Оптину и оставил воспоминания и об отце Феодосии:
'…В скиту был обычай — вечерние молитвы совершать в домике отца скитоначальника. После этого мы все кланялись отцу Феодосию в ноги, прося прощения и молитв, и постепенно уходили к себе. А если ему нужно было поговорить с кем-либо особо, то он оставлял их для этого после всех. Но на этот раз отец Феодосий оставил всех. Братии в скиту было немного. После 'прощения' он обращается к отцу Кукше и довольно строго спрашивает:
— Кто благословил тебе разрешить отцу архимандриту (то есть мне) служить ныне литургию?
Отец Кукша понял свою вину и без всяких оправданий пал смиренно в ноги скитоначальнику со словами: 'Простите меня, грешного! Простите!'.
— Ну, отец архимандрит не знает наших порядков. А ты обязан знать! — сурово продолжал выговаривать отец Феодосий.
Отец Кукша снова бросается в ноги и снова говорит при всех нас:
— Простите меня, грешного, простите!
Так он и не сказал ни одного словечка в свое оправдание. А я стоял тоже, как виноватый, но ничего не говорил… Потом, с благословения начальника, мы все вышли… И мне, и всей братии был дан урок о послушании… Действительно ли отец Феодосий рассердился или он просто через выговор смиренному отцу Кукше хотел поучить и других, а более всего — меня, не знаю. Но на другой день утром вижу в окно, что он, в клобуке и даже в мантии, идет к нашему дому. Вошел ко мне в келлию, помолился перед иконами и, подавая мне освященную за службой просфору, сказал:
— Простите меня, отец архимандрит, я вчера разгневался и позволил себе выговаривать при вас отцу Кукше.
Не помню теперь, ответил ли я что ему или нет. Но вот скоро встретился другой случай. В Калужскую епархию приехал новый архиерей: епископ Георгий (после убитый в Польше архимандритом См [Латышевым]). Он был человек строгий и даже крайне властный.
День был солнечный. Утро ясное. Вижу, отец Феодосий направляется с отцом Кукшей к храму святого Иоанна Предтечи. Я поклонился. Батюшка говорит мне, что ныне он с отцом игуменом монастыря едет в Калугу представляться новому владыке:
— Вот сначала нужно отслужить молебен.
А я про себя подумал: монахи едут к общему отцу епархии и своему, а опасаются, как бы не случилось никакого искушения при приеме… Страшно…
В это время отец Кукша отпер уже храм и мы двинулись туда. На пути отец Феодосий говорит мне:
— Вы знаете, отец Кукша — великий благодатный молитвенник. Когда он молится, то его молитва — как столп огненный летит к Престолу Божию.
Я молчал. И вспомнил выговор этому столпу: видно, было нужно это и ему, и всем нам…' [58].
'Запишу разговор со мною отца Феодосия о монашестве моем…
— Вы для чего приняли монашество? — спросил он меня.
— Ради большего удобства спасения души и по любви к Богу, — ответил я.
— Это — хорошо. Правильно. А то вот ныне принимают его, чтобы быть архиереями 'для служения ближним', как они говорят. Такой взгляд — неправильный и несмиренный. По-нашему, по-православному, монашество — есть духовная, внутренняя жизнь; и прежде всего — жизнь покаянная, именно ради спасения своей собственной души. Ну, если кто усовершится в этом, то сможет и другим послужить на спасение. А иначе не будет пользы ни ему, ни другим' [59].
'И в скиту, и в монастыре не было обычая и разрешения ходить по чужим келлиям без особого послушания и нужды. И я не ходил. А однажды зашел-таки по приглашению к одному монаху, но после получил от отца Феодосия легкое замечание:
— У нас — не ходят по келлиям.
Вероятно, и пригласивший меня получил выговор. Хотя наша беседа с ним была не на плохие темы, а о святых отцах и их творениях, но раз — без благословения, то и хорошее — не хорошо…' [60].
С виду высокого роста, полный, тихий и сосредоточенный, отец Феодосий слыл мудрецом. Говорил басом, был смуглый, с проседью в волосах. Когда-то, говорят, был келейником у старца Нектария.
Он скончался 9/22 марта 1920 года и был погребен у южных дверей Введенского собора монастыря.
Иеросхимонах Феодот (Кольцов)[61]
(†8/21 марта 1873)
Иеросхимонах Феодот, в миру Феодот Захарьевич Кольцов, поступил в Оптину пустынь в 1834 году и вполне отдался руководству сначала иеросхимонаха Льва, а потом иеросхимонаха Макария. В 1841 году он был пострижен в монашество с именем Филарет и назначен сборщиком; потом рукоположен во иеродиакона, а в 1849 году — в иеромонаха. Отличительными чертами его были преданность старцу и трудолюбие.
Много лет отец Филарет ревностно проходил трудное послушание сборщика, от которого нисколько не изменилось его монашеское душевное устроение, что бывает редко; несмотря на это, опасаясь вреда душевного, могущего произойти от сообщения с миром, в 1851 году он перешел в Гефсиманский скит, что при Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Здесь, по благословению Преосвященного митрополита Филарета, полюбившего простодушного старца, он был пострижен в схиму в 1853 году и назначен духовником всего братства. Прожив лет семь в скиту, отец Феодот пожелал совершенного безмолвия и по благословению наместника лавры архимандрита Антония удалился с другими двумя иеросхимонахами в глубину леса, за 5 верст от Гефсиманского скита, где они построили себе келлии в расстоянии друг от друга на вержение камня. Здесь отец Феодот вполне предался безмолвию и иноческим трудам, но недолго наслаждался желанным уединением, всего только два года. Господу угодно было освятить это место для прославления имени Своего святого. Некто господин Королев, московский почетный гражданин, возымел сильное желание построить на сем месте храм, и по благословению Преосвященного митрополита Филарета воздвигнут был храм двухэтажный каменный во имя Святого Духа Параклита и святого Иоанна Предтечи. В малом времени собралось сюда человек до тридцати и устроилось общежитие под ведением Лавры, а пустынь была названа Параклитовою. Начальником же ее назначен был старец отец Феодот. Но, пожив здесь года четыре, он пожелал опять возвратиться в Оптину пустынь, дабы лечь в могилу со своими святыми старцами, иеросхимонахами Львом и Макарием, и в 1863 году принят был с любовью оптинским настоятелем и братиею.
Доживая в Оптиной пустыни свой век, отец Феодот подавал братии назидательный пример своим
