—
Поработай с мое, — сказал Грязнов, разглядывая снимки, — потом будешь начальству дифирамбы петь. — Вот смотри: Ивлев и Бригадное в чем-то стали похожи. Одно и то же выражение лиц.
—
Страх смерти, наверное, у всех одинаков.
—
Это верно. Но Бригаднов уже знал о случившемся с Ивлевым, а тот не знал, что его ждет. И явно испугался заранее. Тут как бы разный страх, понимаешь? Бригаднов, как только увидел убийцу, сразу вспомнил, что случилось с его предшественником. Его испуг мог быть роковым. Вскрытие было? Не скончался ли он от разрыва сердца раньше, чем от руки убийцы?
—
Так оно и было! — с восхищением подтвердил Володя.
—
Ты осмотрел место убийства Бригаднова?
—
Кровь по всей лестнице. И на ней следы обуви убийцы,— ответил Володя. — Соседи даже не высунулись. Побоялись. Только позвонили в милицию. Говорят, что не было шума и пьяной ругани. Хотя алкоголь у Бригаднова в крови обнаружен. Жена говорит, будто он пил накануне.
—
А что ты сам об этом думаешь? — глядя на фотографии, спросил Грязнов.
—
А что тут думать? Тот же почерк, что и при убийстве Ивлева.
—
Картотеку смотрел? Компьютерные файлы проверял? — спросил Грязнов. — Есть что-нибудь похожее?
—
Ничего.
—
Где же убийца? Не воспарил же он на небеса вслед за покойником? — устало сказал Грязнов. — Не тяни, говори все, что знаешь... Куда он делся?
—
Только то, что с соседнего двора через пару минут отъехала машина. Говорят, «шестерка».
—
Говорят... — проворчал Грязнов. — Кто говорит-то? Бабуси, что на лавочке сидели? Да еще в темноте...
Володя молчал. Грязнов старался не смотреть на него, чтобы скрьггь раздражение.
—
Я говорю это потому, — пояснил Володя, — что через пару кварталов в Дегунине была обнаружена брошенная «шестерка», прежде угнанная. Гаишники поспешили вернуть ее владельцу.
—
Да? — Грязнов поднял на него глаза. — Что ж ты сразу не сказал?
—
Ждал ваших наводящих вопросов, — попытался улыбнуться Володя.
Тяжело ему у нас будет, подумал Грязнов. Жесткости не хватает, хватки. Хоть умный парень, работящий, честный.
—
Владелец наверняка машину уже помыл, — вздохнул Грязнов.
—
Машина была угнана за четыре часа до совершения убийства, — сказал Володя. — Об этом свидетельствует заявление владельца. Решили, что это подростки угнали. Покатались и бросили...
—
Конечно, ее нашли на самом видном месте? — спросил Грязнов. — Там, где уже все затоптано?
—
Возможно, на этом и строился расчет преступника, как вы думаете? — спросил он.
—
Или преступников, — мрачно сказал Грязнов. — Обрати внимание, здесь одно с другим плохо согласуется. Настоящий киллер резать ножом не станет. Велик риск. А вот фокус с машиной проделали нормальный, кося под подростков. Понимаешь, почерки разные у тех, кто был в машине, и у того, кто убивал Бригаднова. Давай попробуем восстановить событие. Значит, они его ждали. Потом отъехали и бросили машину, как ты говоришь, на видном месте. Стало быть, там их ждала другая машина. Им «шестерка» для начала была нужна, чтобы на нее мало кто обратил внимание. Кто-нибудь видел там другую машину, в которую они пересели?
—
Да кто обратит внимание? — махнул рукой Володя. — Убивали-то в другом месте.
—
На то они и рассчитывали, — согласился с ним Грязнов. — Ну ничего, на каждую хитрую задницу найдется кое-чего с винтом. Сейчас мы с тобой сделаем вот что... — Он посмотрел на часы. — Съездим к тому владельцу «шестерки». Мало ли. Он-то помыл свою машину, а что-нибудь внутри вдруг да осталось...
11
Самед смотрел на Рагима Мансурова и нервно перебирал четки, пока тот кричал на него, излагая свои требования.
— Не понимаю, чего вы от меня хотите? — сказал он как можно спокойнее. — Ваш брат обвиняется в изнасиловании и нанесении побоев несовершеннолетней. Уже в тюрьме он совершил насилие — акт мужеложства — и также избил вместе с другими сокамерниками этого русского мальчика, если не ошибаюсь, Панкратова. И вы хотите, чтобы его выпустили под залог? Хотите, чтобы мы гарантировали его законопослушное поведение?
—
Почему ты, азербайджанский юноша, родственник Президента, говоришь со мной на чужом языке? — воздел руки к потолку Рагим Мансуров. — На языке убийц нашего народа! Тебя здесь подкупили, чтобы ты так со мной разговаривал, да? Аллах видит и слышит, как ты лижешь жопу неверным!
Последние слова он произнес на русском.
Самед усмехнулся.
—
Ну вот, кажется, вы сами объяснили, уважаемый, почему с вами приходится разговаривать на языке страны моего пребывания. Просто мы так лучше друг друга поймем... Вы понимаете, какое возмущение мы вызываем, когда покрываем преступления таких, как ваш брат?
—
Рустам — не преступник! — Рагим Мансуров повертел пальцем перед носом Самеда.— Пусть наш суд скажет мне это. А русскому суду я никогда не поверю!
—
Об этом вас не спросят, уважаемый господин Мансуров, — поморщился Самед. — Сейчас вы опять призовете в свидетели Аллаха, хотя еще недавно возглавляли идеологический отдел райкома партии и были проповедником атеизма... Не при вашем ли участии, уважаемый, древняя мечеть в Наурском районе была превращена в склад угля и мазута? Поэтому не надо обвинять меня в отрыве от корней. Вы лучше мне другое объясните... Где архивы из Грозного с картой нефтяных месторождений в Каспии? У вас?
—
А ты неплохо, щенок, подготовился к нашему разговору, — ощерился посетитель. — Вот так ты, значит, осуществляешь защиту интересов правоверных? Разве не сказано в Коране: идешь с иноверцем, держи нож за пазухой? Или ты сам стал иноверцем?
—
Я вынужден прервать наш разговор, — сказал Самед. — Покиньте сейчас же этот кабинет, или я буду вынужден вызвать охрану.
—
Сам уйду! — выкрикнул Мансуров. — Но сначала вот что объясни: почему ты вероотступник? И четки эти только для виду щупаешь? Знаешь, что бывает с вероотступниками по закону шариата? Им отрубают головы. А про архивы забудь! И ты и весь твой клан. Не получите вы их!
Самед побледнел, однако постарался скрыть свою растерянность. Даже усмехнулся.
—
Как в Чечне, уважаемый, собираетесь порядки устанавливать? Хотите всех, весь мир от нас оттолкнуть? Сделать наш народ еще более несчастным, чем он был при вас, когда вы были
Вы читаете Игра по крупному
