После митинга Гагарин поднялся к памятнику «Алеша».

«Видимый отовсюду, — говорил Юрий Алексеевич, — как часовой, стоял он на вершине, окидывая орлиным взором освещенную солнцем страну.

Я глядел на него, как на живого, и мне казалось, что свежий ветер, летящий с Балканских гор, шевелит его молодые, слегка тронутые сединой пряди волос, выбивающиеся из-под фронтовой пилотки. И до чего же велика обобщающая сила искусства! Я вглядывался в улыбающееся лицо «Алеши» и узнавал в нем волевые черты многих советских людей…»

Юрия восхитила легенда о русском Алеше. Вот она. Такой она запомнилась Гагарину.

Он стоял у подножия горы, среди шумной дубравы, серьезный, вскинув левую руку вверх, а правой сжимая автомат. Ветер обдувал его, солнце пекло, а он, приветливый, с широким носом, высоким лбом, всматривался без устали вдаль. Он смотрел на восток, он хотел вернуться домой к родным, — но была война.

Он остановился на мгновение, а замер навечно. К нему приходят люди, разговаривают с ним.

— Говорят, ты из Рязани.

— Нет, я калининский. Нас, таких белокурых парней, почти вся дивизия была. Много погибло.

— У тебя есть семья?

— Я любил девушку.

— Вчера она приходила. У тебя есть дочь, она очень похожа на тебя.

— Обозналась женщина. Он был во втором взводе, ее муж, и погиб в марте сорок третьего.

— Жаль, людям нужно счастье.

Ни ветры, ни дожди не властны над ним. Он приветливо сдержан, задумчив.

— Ты мой папа?

— Нет, малыш…

— А я хочу, чтобы ты был моим папой.

— Хорошо, я буду жить ради тебя.

Льются медленные, задумчивые песни, песни-откровения, песни любви. Никто не стыдится настоящей любви. Алеша слышит разговоры влюбленных, но никому не говорит о них. Влюбленные доверяют ему, и он бережет их тайны.

— Я стала б твоей женой.

— Спасибо. Но я любил другую Аленку. Она жила в соседней деревне. Очень любил.

— Какая счастливая!

— Какое уж тут счастье, когда меня нет.

— Да, счастье, Алеша, измеряется не годами. Ты принес свободу моему народу, и я буду любить тебя вечно. Ты генерал?

— Нет, я сержант. Я командовал отделением автоматчиков.

— И все вы такие красивые были?

— Да кто же знает?

— Можно, я расскажу о тебе подругам? Пусть знают, что после смерти жизнь не кончается.

Много лет люди приходят на это место, к Алеше из России. Город утопает в ночи, зажигаются огни, их много, целое море, а люди все идут к Алеше, кто с чем. Все идут…

24 мая. Программа в городе Плевене.

В Болгарии много исторических мест. В центре города Плевена стоит величественный мавзолей в честь русских воинов. У входа надпись: «На ваших костях мы обрели свободу».

В торжественной тишине советские гости входят в мавзолей. Слева и справа картины Плевенской битвы, созданные художником Верещагиным. Спускаются вниз, к месту захоронения останков погибших русских воинов. Минутой молчания почтили их память. С гордостью и волнением прочитали на мраморной доске надпись: «Они, богатыри необъятной русской земли, вдохновленные братскими чувствами к порабощенному болгарскому народу, перешли великую славянскую реку Дунай, вступили на болгарскую землю, разбили полчища врагов, разгромили турецкую тиранию, сломили цепи пятивекового рабства. Своей геройской кровью они напоили болгарские нивы, своими костями усеяли поля брани. Они отдали самое дорогое — свою жизнь за наивысшее благо болгарского народа — за его победу…»

Прошли годы, и советские войска вновь пришли на помощь болгарскому народу. Вот тогда у входа в мавзолей появилась новая мраморная плита с надписью: «Героям Плевена от частей 3-го Украинского фронта победоносной Красной Армии».

Есть и другие записи. И среди них запись Гагарина. «Вечная слава вам, павшим за свободу болгарского народа. Живые вас не забудут».

В городе Варна Юрий Алексеевич посетил морской музей, встретился с моряками, выступил на митинге, состоявшемся на городском стадионе. Городские власти приняли решение присвоить стадиону имя Юрия Гагарина.

Вечером состоялся большой прием в честь советского гостя. На приеме Юрию Алексеевичу сообщили приятное известие: он назначен командиром отряда советских космонавтов.

Болгарские газеты подробно освещали визит космонавта в страну, они сообщали, что майор Гагарин и его товарищи по профессии продолжают подготовку к новым испытаниям, новым славным делам во славу Советского Отечества и мирового содружества социалистических стран.

«Прыжок совершен, но тренировки продолжаются», — заканчивалась статья в газете болгарских комсомольцев.

На одной из встреч с болгарскими трудящимися ветеран болгарской Коммунистической партии Димитр Грыбчев рассказал Юрию Алексеевичу о том, что впервые с учением К. Э. Циолковского он познакомился в тридцатые годы, находясь в Плевенской тюрьме за пропаганду марксизма. «Я был согласен с Циолковским: первым в космосе будет русский», — сказал Димитр Грыбчев.

25 мая. Газета «Красная звезда» опубликовала обращение Юрия Гагарина к своим боевым друзьям.

«Важно помнить, — писал он, — ради чего идешь на штурм неизведанного, чему ты служишь всем своим сердцем и жизнью, чувствовать свой долг, как чувствует его солдат, давший присягу Отечеству. Такое сознание цели рождает силу духа, стойкость, уверенность, что с тобой ничего не случится: за тобой следит народ, пославший тебя на великое испытание».

В Москве в Центральном музее Вооруженных Сил начала работать выставка подарков, присланных и врученных первому космонавту планеты Юрию Гагарину.

26 мая. В Софию Юрий Алексеевич вернулся самолетом. В тот же день он встретился с офицерами Софийского гарнизона и слушателями военной академии, с сотрудниками советского посольства, руководством и активистами Всенародного комитета болгаро-советской дружбы, возложил венок к Мавзолею Г. Димитрова.

Авиационная спортивная комиссия Центрального аэроклуба СССР имени В. П. Чкалова на своем