«Страйкеров»[2], обвешанных противокумулятивными решетками, и БМП, которую майор выпросил себе в усиление. Еще пара «Хамви» с патрулями сейчас ушла по шоссе Кадиссия к площади Ум Аттабул, откуда начинался «Хайвей имени Саддама» – дорога в аэропорт.

Майору полагалось быть в первом «Страйкере», но он предпочел разместиться в бронированном «Хамви». Из-за слабой защиты «Страйкер» являлся слишком соблазнительной целью. А покинуть подбитую машину, учитывая узкие люки и тесноту внутри, как правило, было невозможно.

– Патрули докладывают, что все чисто, сэр, – прошелестел в наушниках голос Рикко.

– Начать движение! – скомандовал майор. – Сержант, предупредите базу.

Конвой, пользуясь рассветной пустотой улиц, промчался по Кадиссия и развил максимальную скорость на неплохом шоссе. Заранее предупрежденный пост на развязке Абд-аль-Валид растащил бетонные блоки, что дало возможность конвою, не снижая скорости, выйти на «финишную прямую».

Араб-подрывник замкнул контакты, когда конвой мчался мимо квартала Аттиба. После прошлогодних боев от прилегающих к трассе домов здесь мало что осталось, что делало район идеальным местом для засады. Правда, юго-запад Багдада считался в принципе спокойным местом, да и занимали его солдаты правительственных войск, которые позволяли себе сделать лишь пару выстрелов по американским машинам с максимального расстояния, так что засады здесь никто не ожидал. Не исключено, конечно, что как раз правительственные солдаты и помогали боевикам, так как заложить фугасы и раскатать провода к ним было невозможно без их помощи или попустительства. А провода действительно были – «давить» радиоуправляемые фугасы саперы научились надежно, и соответствующая аппаратура стояла на первом «Хамви». Как раз рядом с ним, на обочине, и рванул первый фугас. Прямо перед лицом сидевшего рядом с водителем во второй машине майора встала пелена газов разрыва вперемешку с кусками земли и асфальта, а чудовищный грохот едва не погасил сознание. Бронированное стекло стало матовым, покрывшись паутиной трещин, опытный водитель нажал на газ, желая проскочить опасное место, но машина, скрежеща, пошла юзом, развернулась бортом и едва не опрокинулась.

– Все вон! – заорал майор в ватной тишине, наступившей после взрыва. – Занять оборону!

Кажется, со стороны развалин в них даже стреляли – редко и неприцельно, больше стараясь напугать, чем причинить еще какой-нибудь ущерб. Бой закончился, толком не начавшись. Помощь из аэропорта пришла быстро, в небе появились вертолеты, подкрепление прочесывало развалины в попытках найти хоть кого-то. Морщась от боли в ушах, майор оглянулся вокруг. Картина, которую освещали лучи приподнявшегося над горизонтом солнца, была апокалиптической. Всюду валялись куски тел, оторванные руки, ноги, внутренние органы… Он смотрел на них с ужасом, пока не понял, что это не останки его солдат. Второй, более мощный фугас был заложен прямо на проезжей части, под слоем гравия в засыпанной старой воронке. И этот взрыв произошел точно под передней частью второго автобуса. Легко бронированную навешанными снаружи стальными листами машину разнесло буквально на кусочки со всеми, кто в ней находился. Первый автобус, лишившийся заднего моста, развернуло поперек дороги. Передняя дверь исчезла, и из проема наружу свешивалось чье-то тело, без головы и рук, но в американской униформе. «Bala» – прочитал майор на залитой кровью нагрудной бирке с фамилией. От автобусов к голове колонны брела, спотыкаясь, черная фигура. Человек держался руками за голову и приволакивал ноги. Его тело и лицо были покрыты черной жирной копотью, и было непонятно, почему его не уложили на носилки вместе с другими ранеными. Когда он приблизился, майор Гровз с ужасом узнал в нем главную «охраняемую персону» – министра, которого, следуя его инструкции, везли в одном из «Хамви» в центре колонны. Он что-то монотонно бормотал. «Моя семья… – разобрал Гровз, – моя семья…»

Особняк посольства Российской Федерации в Республике Польша видел всякое. Перед посольской оградой, за которой начиналась длинная лестница, ведущая к портику построенного в классическом стиле здания, с завидной периодичностью собирались группы граждан, желающих выразить России свой протест. Поводов для этого всегда находилось предостаточно. Польша много веков позиционировала себя как барьер между просвещенной Европой, или «Западным миром», и восточными варварами. В Средние века это приносило определенные дивиденды. Однако вечным форпостом быть нельзя. «Или варвары цивилизуются, или миссионеров съедят». Варвары, которыми правящий слой в Польше всегда считал русских, цивилизовались настолько, что в большинстве европейских столиц начали предпочитать общаться с ними, а не с погрузившейся в анархию Польшей. Это привело к печальным последствиям. Поляки не только потеряли свою колониальную империю в Белоруссии и на Украине, но и сами оказались поделены между Россией, Пруссией и Австрией. К счастью, история предоставила Польше еще один шанс. Получив независимость по результатам Первой мировой войны, Польша могла бы стать не «форпостом», а «мостом» и стричь купоны на посреднической деятельности. Но такой подход в тогдашней Варшаве совсем не был популярен. Был провозглашен старый лозунг «Великой Польши от моря до моря», войска Пилсудского добрались до Киева, потом бежали перед армией молодой советской республики до самой Варшавы, но нашли в себе силы отбросить красных и вернуть себе кусок утраченных ранее колониальных владений.

Вторично Польша продержалась до 1939 года, когда потворство западных держав, стремившихся натравить гитлеровскую Германию на Советский Союз, привело к пакту между Москвой и Берлином. Польша была оккупирована Вермахтом, а Украина и Белоруссия воссоединились в границах СССР, что подкинуло хвороста в пламя польских исторических обид. В Ялте Рузвельт и Черчилль, как считало сейчас большинство поляков, сдали Польшу «на съедение» Сталину, обменяв ее на мелкие уступки у последнего.

С распадом Советского Союза и крушением социалистической системы у Польши опять появился исторический шанс наладить хорошие отношения с Россией. Увы, произошло то же самое, что и в прошлом. Только сейчас поляки защищали «демократические ценности» от «векового московского авторитаризма».

Перед особняком митинговали в поддержку бандитов, захвативших власть в Чечне. Против строительства газопровода в Германию через Балтийское море. В поддержку, последовательно, всех оранжевых правительств Украины, вплоть до их бесславного конца. Против запретов Москвы на поставку в Россию польского мяса и по тысяче других больших и малых поводов. Шутка о том, что мэрия Варшавы вот-вот начнет расширять Бельведерскую улицу, на которой стояло посольство, так как она не вмещает всех желающих выразить свой протест, давно стала дежурной.

В этот раз митинг был более многолюдным и более шумным, чем обычно. Причиной послужило заявление начальника Генштаба России о том, что в ответ на строительство американской базы ПРО в Польше Россия разместит в Калининградской области ядерное оружие. Разумеется, собравшиеся понимали это так, что ракеты будут нацелены на их родной город. И плакатов, где над силуэтом Варшавы был изображен ядерный гриб в цветах российского флага, над толпой покачивалось не менее десятка. С каждой минутой страсти накалялись, и скоро над головами редкой цепочки полицейских на территорию посольства полетели камни. Полицейские попытались оттеснить толпу от ограды, но делали это вяло. Они, в конце концов, тоже были поляками, да и трудно применять меры воздействия к соотечественникам, распевающим национальный гимн.

гремело над улицей, эхом отдаваясь от голых деревьев парка, находившегося за спиной у митингующих.