– Случилось… – процедил тренер. – Нате, читайте!

Он сунул спортсменам газету. Индрек успел разглядеть сегодняшнее число и фотографию на первой странице – какие-то танки. Он молча воззрился на Владимира. К своему стыду, в английском он был слаб. Владимир пробежал передовицу глазами, и его лоб внезапно пересекла глубокая вертикальная морщина. Он бросил взгляд на Индрека и начал переводить:

– Минувшим вечером в Риге, на саммите организации «Балтийское измерение», в которую входят Польша и страны Балтии, было принято важное решение. В условиях, когда российский империализм накапливает вооружения в Калининградском анклаве и в Псковской области, явно угрожая миру в этом регионе, участие этих стран в зимней Олимпиаде, которая должна будет пройти в феврале в российском Сочи, является невозможным. Польша, Литва, Латвия и Эстония призывают все государства, входящие в Лигу демократий, присоединиться к их бойкоту Олимпиады в России… Председатель Сейма Латвии Артис Лякс, выступая на итоговой пресс-конференции саммита… сравнил Олимпиаду в Сочи с Олимпиадами одна тысяча девятьсот тридцать шестого года в Мюнхене и восьмидесятого года в Москве, которые стали… Индрек, ты чего?!

Индрек повернулся к нему спиной и, уронив в снег лыжи, пошел прочь. Владимир рванулся было за ним.

– Не надо, Вова, – поймал его за рукав тренер. – Не надо…

В Брюсселе было холодно. Но и холод здесь был какой-то особенный, совершенно не зимний. Циклон, сформировавшийся над Атлантикой и грозивший уже которую зиму подряд превратить города Западной Европы в филиалы Венеции, нежданно-негаданно свернул чуть севернее, подарив снегопады норвежским фьордам и прочей Скандинавии.

Страны Бенилюкса попали в холодный сектор циклона, и температура здесь впервые за этот год упала до нуля. С неба сыпались мокрые хлопья снега, тая на асфальте, но покрывая белым ковром крыши, деревья и головные уборы прохожих, спешащих по предрождественским распродажам. Небо было серым, город тоже серым, мрачным и словно раскисшим от излишней влаги.

В холле штаб-квартиры НАТО царило приятное тепло. У вошедших туда с уличной сырости, где даже флаги перед фасадом свисали пропитанными водой тряпками, сразу создавалось впечатление домашнего уюта. Этому должна была способствовать и живая ель в кадке, украшенная гирляндами и смотревшаяся в строгих интерьерах штаб-квартиры совершенно неуместно.

«Да, совершенно нездоровый климат, – подумал Олег Осокин, постоянный представитель России в НАТО, не привыкший к такой сырости и потому совершенно окоченевший. – Четверть всех встречных на улице – Санта-Клаусы. Вторая четверть – арабы и негры. Не Европа, а Эр-Рияд какой-то».

Североатлантический альянс, огромной кляксой растекшийся по западу и центру континента, изначально создавался для противостояния Советскому Союзу и, как всякая бюрократическая структура, неохотно менял свои привычки. Как бы ни расписывались реальные хозяева блока в своем миролюбии и желании наладить хорошие отношения с Москвой, его антироссийская направленность прорывалась в тысяче мелочей. Вот и сейчас собравшееся по требованию Польши и прибалтийских республик внеочередное заседание комитета военного планирования блока не предвещало ничего хорошего. Россия в НАТО не входила, и по требованию Варшавы представителя России вначале вообще не хотели на него допускать, несмотря на то что речь явно должна была идти о ситуации вокруг Калининграда.

Пока в начале заседания утрясались процедурные вопросы, Осокин наблюдал за членами делегаций. За большим кольцеобразным столом, в центре которого на синем покрытии пола, подобно медузе, разлеглась хищная «компасная» звезда – символ военного блока, сидело по два человека от каждой из стран – членов альянса. Посол страны в НАТО и министр иностранных дел. Вот, похоже, затеявшие все это американцы. Посол Пол Буркхарт что-то пишет, избегая смотреть по сторонам. Венчик седых волос вокруг розовой лысины – дыбом. Рядом госсекретарь Хейли – преувеличенно спокоен и очень собран. Не к добру. А за их спинами, во втором ряду, выглядывает крысиная мордочка советника по национальной безопасности США Оскара Шаняка. Ему совсем не обязательно здесь быть, но – прилетел вчера вечером. Отметим.

Вот поляки. Министр иностранных дел Марецкий, сменивший на этом посту Комаровского, партия которого этим летом победила на выборах. Лицо бледное: малорезультативные переговоры с кучей стран в попытке убедить их присоединиться к объявленному «Балтийским измерением» бойкоту Олимпиады не прошли даром. Сидит с видом пациента у стоматолога, все время вертится, чтобы пошептаться со Збигневом Мунком, представителем Польши в НАТО. У того вид собачки из мультфильма: язык высунут, уши в разные стороны. Даже дышит учащенно, как в азарте. Это понятно – в спектакле, который собирается устроить польская делегация, он режиссер.

Послы и министры Латвии и Эстонии серые до неразличимости – продукт «противоестественного отбора» в их внутренней политике. Все сколько-нибудь яркие фигуры рано или поздно обвиняются в связях с Россией и вышвыриваются из политической жизни. В Литве в целом действует тот же принцип, вплоть до президентов, но ее посол в альянсе – единственная женщина за этим столом, Кристина Киманайте. А министр иностранных дел Альгирдас Баулис, как бы не самый молодой из собравшихся, – сын в прошлом видного литовского диссидента еще советских времен. Одного из основателей «Саюдиса»…

Наконец, генеральный секретарь НАТО, англичанин Дэвид Пэджет, объявил заседание открытым.

– Слово предоставляется послу Польши при НАТО господину Мунку!

Тот придвинул к себе микрофон.

– Господа! Нынешнее заседание является внеочередным и созвано по просьбе Польши и стран Балтии, так как обсуждаемый на нем вопрос является совершенно безотлагательным. Я прошу вас посмотреть на экраны.

Маленькие мониторы, установленные перед каждой из делегаций, совсем свежее нововведение, осветились. Одновременно то же изображение появилось на больших экранах на стенах зала. Сначала мелькнул символ НАТО, потом появилась карта Центральной Европы и голос за кадром заговорил по- английски, отрывисто, с металлическими интонациями:

– С давних времен Польша подвергалась угрозе с востока. И только выступление на нашей стороне европейских демократий помогало нам отстаивать нашу свободу и независимость. Вступив в ряды Северо- Атлантического блока в 1999 году, польский народ надеялся, что эта угроза осталась в прошлом. – Карта на экране сменилась кадрами парада на Красной площади. Потом были показаны пуск ракеты с подводной лодки и кадры прошлогодних учений Российской армии на Северном Кавказе. – Но мы ошибались. Сейчас мы вынуждены констатировать, что наш восточный сосед так и не смирился с появлением в странах Восточной Европы демократически избранных правительств. Россия, окончательно свернув демократию, снова угрожает независимости Польши и соседних стран.

«А неплохо они придумали с видеопрезентацией, – подумал Осокин. – Если бы поляк выступал вживую, я, не задумываясь, прервал бы его, чтобы высказать свое возмущение. А так… неудобно…»

А голос тем временем продолжал:

– Вот какие настроения витают в современном российском обществе. – На экране появились кадры массовых выступлений в Москве седьмого ноября прошлого года. Молодой парень говорил в микрофон с эмблемой CNN:

– А американские базы в Польше? Радары в Чехии? Нацисты в Прибалтике относятся к русскому населению как к людям второго сорта, а вы, американцы, их защищаете! Вы снова вооружаете грузин! Имейте в виду, мы, русские, долго запрягаем, но быстро ездим. И нам до смерти надоело то, что американцы и всякие их польские марионетки относятся к нашим законным интересам без уважения! Помните, сейчас не девяностые, когда мы были слабы, а вы делали с нами все что хотели! Берегитесь!