ядерный удар по какому-то русскому городу кажется мне удачным решением. Мы можем нанести ядерный удар по Кремлю?

– Ты хочешь… – продолжая следить за врагом, протянул Вадим.

Василий сунул ему в руку камеру и, схватив микрофон, начал отходить к светильнику. Из леса, ревя мотором, с металлическим лязгом выехал бронетранспортер, не то уже виденный им, не то другой, и остановился с другой стороны микроавтобуса метрах в двадцати. Звук моторов не смолкал, среди деревьев замелькали неясные фигуры. Похоже, сами того не ожидая, «партизаны» оказались в центре вражеского подразделения.

Пятясь задом, он наткнулся на штатив, щелкнул выключателем, встал так, чтобы свет попадал ему на лицо, махнул Вадиму и поднес ко рту микрофон. Вадим поднял камеру к лицу, держа ее двумя руками. Вспыхнул накамерный свет – похоже, он и в самом деле снимал. Василий поднес микрофон к губам и, внутренне задрожав от звуков совсем близкой английской речи, быстро заговорил, подражая манере новостных корреспондентов:

– Здравствуйте, уважаемые телезрители! Мы находимся в оккупированной части Калининградской области. Сзади меня вы видите американских солдат, оснащение и вооружение которых, как и их боевая техника, предоставлены ведущими американскими корпорациями. Сейчас я попрошу своего оператора показать вам этих бравых ребят, которые раздолбали здесь все ко всем чертям…

Он повернулся, одновременно жестом руки показывая на то, что творится у него за спиной. Двоих в снайперских костюмах не было видно, зато четверо американцев стояли совсем рядом и озадаченно вслушивались в его речь. Один, темнокожий и горбоносый, похожий на араба, жевал резинку. По-русски они явно не понимали, и это приободрило Василия. Чуть дальше американцы прямо-таки кишели. Там уже стоял грузовик, и несколько человек вытягивали из-под его тента длинный сверток брезента.

– Эти четверо американцев проделали долгий путь, – Василий нес совершеннейшую ерунду, но заботился главным образом о том, чтобы не останавливаться и говорить уверенным тоном, – чтобы омыть свои ботинки в водах Балтийского моря и завоевать Россию вкупе с Польшей, Калининградом, который когда-то был Кенигсбергом, Латвией, Литвой, Эстляндией и Лифляндией. И Курляндией.

Мимо них на поляну выкатились два «Хамви», утыканные антеннами, и передний встал поперек, закрывая выезд микроавтобусу.

– Вадим, нам пора сматываться, – не меняя тона, сказал Василий, – сейчас забираемся в машину и драпаем с другой стороны. С вами был Василий Царев, специально для Си-Эн-Эн, Калининградская область.

Несколько секунд длилось молчание. Предложение было слишком радикальным, чтобы его можно было принять безоговорочно. Хотя ветхозаветный принцип «око за око», свойственный протестантской этике, и довлел над всеми, кого лично или по электронной связи вызвал президент, следовало учитывать, что русские подорвали свои заряды в стороне от американских городов.

– Можем, – сказал наконец Кейси, – но старт баллистических ракет русские немедленно обнаружат и, скорее всего, запустят свои нам навстречу.

– Ну, не мне вас учить, – заявил Шаняк, – вы же профессионал. Мы же можем сделать так же, как и русские?

– Модифицированные «Томагавки»[94] с субмарин в Гренландском море достанут Москву, хотя и на пределе, – оживился Фроз. – Но вокруг русской столицы сильная ПВО. Мы не сможем ограничиться одним носителем, удар придется массировать, чтобы быть уверенным, что хоть одна ракета прорвется к цели.

– Совсем не такая сильная, – поправил его Джонсон. – Большинство зенитных ракет русские перебросили в Белоруссию и Прибалтику…

– Стойте! – вмешался в обсуждение госсекретарь Хейли. – Этого делать нельзя! Если ударить по Москве, то прямая линия между Вашингтоном и Москвой прервется, а это может иметь фатальные последствия! Кроме того, не исключено, что высшее руководство России при этом погибнет и ответные действия будут предприняты автоматически! Я считаю, что военные уже сделали все что могли. Теперь слово должна сказать дипломатия!

– Ты не прав, Стив! – заявил Шаняк со своего экрана. Полосы на нем исчезли, и изображение больше не подпрыгивало – видимо, его транспорт остановился. – Пусть даже не в ядерном снаряжении, но удар по Москве необходим. Русские не должны чувствовать себя победителями! Подождите минуту… Чертов автомобиль… Сейчас я вылезу и расскажу вам все более подробно…

Его лицо исчезло с экрана, вместо этого там появились какие-то люди, деревья и передвижная телестанция с задранной в небо антенной. Видимо, коммуникационную аппаратуру извлекли из машины наружу.

– Хорошо, – сказал Кейсон. – Но что мы будем делать дальше? Удар по Москве русских не остановит. Если мы не хотим неограниченной ядерной войны, то нам придется сесть за стол переговоров? И кто тогда проиграл? Мы не смогли даже целиком занять анклав, а в руках у русских почти вся Балтия!

– Мы идем ноздря в ноздрю, – пояснил из Женевы госсекретарь. – У них в руках большая часть балтийских стран, а у нас – большая часть анклава. Как говорится, «Если ваша лошадь мертва – с нее лучше слезть». Военные сделали все что могли, теперь дело за дипломатией.

Еще секунду Василий стоял на месте, напряженно улыбаясь в камеру и краем глаза наблюдая за высыпавшими из «Хамви» людьми. Большинство из них были в форменной, но не военной одежде, а некоторые даже в совершенно неуместных в лесу строгих костюмах под наброшенными куртками. Потом решительно опустил микрофон и быстрым шагом мимо Вадима направился в фургону.

– Hey, guys! – окликнул его один из вышедших, высокий, с пистолетом-пулеметом под рукой. – Who are you? Polish TV? Have you got passes??

– Yes, sir, definitely! – откликнулся Василий, не имея представления, о каких документах идет речь, но сообразив, что к полякам вряд ли придерутся за чудовищный акцент.

Сзади тот же голос снова спросил что-то. Что именно, осталось неясным, но в голосе была смесь недоумения и настороженности. Василий кинул микрофон на пульт, схватил автомат, держа его так, чтобы снаружи видно не было, и оглянулся. Высокий теснил Вадима, держа его рукой за плечо, тот отмахивался камерой. На помощь высокому направлялись еще двое, остальные из «не военных», видимо не понимая, что творится, на всякий случай поднимали оружие.

– Just a minute, sir! What are you doing?! – запоздало крикнул Василий.

Потом, поняв, что до окончательного провала его импровизации остались секунды, выхватил оружие и открыл огонь. Длинная очередь пришлась по скопившимся у машин американцам, там закричали и заметались. Пара человек из «не военных» кинулась в перекат на землю, готовясь открыть ответный огонь.

«Вот и все, вот и все», – думал Василий, поливая разбегающиеся фигуры перед собой, не в силах убрать палец со спускового крючка.

Он не сразу понял, что стрельба идет из двух стволов, а когда понял, то не понял, кто стреляет еще. И