оказался моим собственным голосом.

Я приподнял голову, и тут же чья-то нога, обутая в сандалию, наступила на нее. Она сразу же убралась, и каноэ со страшной силой накренилось, когда мой брат полетел через борт с ревом бешеного ягуара. Я хотел было встать, но меня оттолкнул Рукастый. Вслед за моим братцем он прошелся по моей голове и тоже сиганул через пространство между лодками.

— Постойте! — жалобно прохрипел я, вспомнив, что у них нет никакого оружия.

Лев с Рукастым вскарабкались на высокий борт лодки, постояли на краю и бросились к постройке в центре палубы.

Когда я заметил приближающуюся опасность, предупреждать было поздно.

С дальнего конца лодки к ним крался человек, пригнувшись так, чтобы не выпасть за борт в случае потасовки. Добраться до него Лев с Рукастым могли, только обогнув постройку. Их враг обладал преимуществом во времени и воспользовался им — медленно распрямившись, он занес над головою меч, блеснувший острием в звездном свете.

Обогнав Рукастого, Лев с победоносным криком бросился на него.

В этот момент и объявился Проворный со своим веслом. Он лежал в засаде среди многочисленных бесформенных тюков и, внезапно вскочив на ноги, огрел ничего не подозревающего Рукастого веслом по голове. Я услышал глухой удар, и Рукастый с громким плеском свалился в воду.

Мой брат среагировал без промедления, он, чуть ли не подпрыгнув, обернулся навстречу новой опасности. Проворный снова размахнулся веслом. Высоко подпрыгнув, Лев бросился на него, стараясь увернуться от удара или перехватить весло.

Проворный отступил на шаг назад и, опустив весло, ткнул им в живот моему брату.

Лев напоролся на древко всем своим громадным весом, застонав, согнулся пополам и упал.

В зловещей тишине я осторожно подполз к борту каноэ. Перед глазами плыли круги, голова болела. Я пытался разглядеть, что происходит на чужой лодке.

Наше каноэ и лодку разделяло пространство, хотя и небольшое — через него я вполне мог перебраться на чужой борт. Я вдруг почувствовал, что пальцы ног у меня находятся в воде — оказалось, что от толчка каноэ накренилось и начало медленно тонуть.

Проворный бросил весло, и оно с грохотом ударилось о палубу. Человек в дальнем конце лодки опустил свой меч и посмотрел в мою сторону. В такой темноте, да еще издали, мне трудно было разглядеть его лицо, но я в этом и не нуждался.

Я громко окликнул его:

— Сияющий Свет!

На этот раз торговец не стал утруждаться и изменять голос. Но я узнал его сразу, несмотря на то что он теперь так мало походил на голос того приветливого юнца, с которым я познакомился на празднике Поднятых Знамен.

— Это ты, Яот?

Я не знал, что делать. Больше всего мне хотелось броситься в воду и рвануть к берегу. Но на лодке остался мой брат, он находился в лапах врага, и я не мог его оставить.

— Ты бы лучше поговорил со мной, Яот! Мне же надо знать, кого я тут поймал, перед тем как я начну сдирать с него кожу! Сам-то он, похоже, вряд ли скажет — уж больно я ему личико попортил!

Он стоял над телом Льва. Я не знал, в сознании ли находился мой брат, да и жив ли он вообще. Я с удивлением отметил про себя, что меня этот вопрос волнует. Еще несколько дней назад я бы, наверное, не озаботился такими вещами — видимо, я стал относиться к брату иначе, когда узнал, что он так же мучается из-за своего участия в койоаканских событиях, как и я из-за своего изгнания из Дома Жрецов.

К тому же если что-нибудь с ним произошло бы, то мне пришлось бы объясняться с матерью.

— Ну ладно, давай поговорим, — согласился я, не имея ни малейшего желания прыгать в ледяную воду. — На твоем месте я не стал бы его трогать. Это тебе не какой-нибудь простолюдин, которого никто не хватится.

— Я так и подумал! Значит, главный городской страж!

— Главный городской страж?! — изумленно воскликнул Проворный. — Это что же, брат Яота?

— А кто же еще? Ведь моя мать сообщила тебе, что они вместе были на застолье!

Досада опять захлестнула меня. Зачем эта женщина сказала им так много и почему так глупо позволила обвести себя вокруг пальца? А Сияющий Свет между тем продолжал:

— Удачная ночка у меня сегодня выдалась, не правда ли? Это ж надо, отловить и прикончить самого городского стража! Теперь император наверняка щедро наградит меня. Как ты думаешь, Проворный? — Он громко расхохотался, но в его смехе не слышалось веселья, и Проворный почему-то не вторил ему.

— Чего ты хочешь? — сурово спросил я.

— А разве не понятно? Нам нужен ты! Поэтому давай-ка лезь сюда, пока я не начал обдирать кожу с твоего драгоценного братца!

Я запросто мог удрать — берег был не так уж далеко, и даже если бы они бросились в погоню, я бы смог ускользнуть от своих преследователей в темноте. Но я не знал, куда мне бежать. Где я буду прятаться, если и мой хозяин, и император останутся недовольны, колдуны не возвращены, преступники на свободе, тело моего брата станет новым мрачным посланием главному министру, а Рукастый, возможно, утопленником? Так к кому же в этом огромном городе смогу я тогда обратиться?

— Ладно, я иду! — крикнул я. — Только не трожь его, слышишь?

Я перебрался на корму большой лодки, стараясь держаться как можно дальше от Сияющего Света и Проворного.

Ни один из них не сделал в мою сторону ни шага. Под ногами у Сияющего Света лежали какие-то бесформенные груды. Озноб прошиб меня, когда я осознал, что это были человеческие тела, и среди них мой брат.

А между тем на берегу поднялась настоящая суматоха. Из темноты доносились голоса, среди которых я узнал голос хозяина; кто-то отчаянно ломился по кустам.

— Что ты сделал с моим братом?

Сияющий Свет посмотрел себе под ноги, как будто впервые за все время. Я услышал глухой пинок и потом стон моего брата.

— Похоже, он еще жив.

Он перешагнул через тело Льва, и я заметил, как в звездном свете блеснул клинок — он по-прежнему был вооружен мечом.

— Мне нет никакого дела до твоего брата. А вот с тобой нам надо разобраться сейчас же, а потом мы уйдем.

Тут в разговор вмешался Проворный:

— Подожди-ка, Сияющий Свет…

Молодой торговец выступил вперед:

— Подождать? А чего ждать-то? Разве мало тебе того, что рассказала Лилия? У нас нет времени!

Размахивая мечом, он пошел на меня, я же начал судорожно вспоминать воинскую выучку, которую проходил в школе жрецов. Там нас заставляли участвовать в потешных боях с дубинами и даже с оружием, способным пустить настоящую кровь. «Руби сплеча, а не мелкими тычками, — учили нас. — Старайся добраться до ног и рук. Не меть в живот, где рана может быть смертельной, — ведь нам нужны пленники, а не трупы. Ухвати противника за волосы и заставь его подчиниться…»

Но сейчас у меня не было оружия, да и предстоящий бой не предполагал правил, поэтому я попятился.

— Разобраться со мной хочешь? Не понимаю! Зачем нам разбираться?

А между тем шум на берегу усилился. Люди шумели в зарослях тростника, словно гнались за животным. Мой противник замер и прислушался, но глаз с меня не сводил.