– Карета подана, – пошутил бородач и махнул лапищей.

Хоббит, к тому времени оклемавшийся, смотрел на гостей и часто моргал.

– Я в порядке уже, братаны, – прохрипел он, потянувшись за стаканом воды на тумбочке. – Шейх, спасибо, что не бросил.

Сказал он это так прочувствованно, что сентиментальный человек пустил бы слезу, но Алан лишь проворчал:

– День потеряли. Так где «карета»? Показывай.

– Только вы капюшоны опять накиньте или платки нацепите, чтоб лица прикрыть.

Они с Рэмбо и Хоббитом пошли вслед за местными, к северным воротам. Шейх внимательно глядел по сторонам. Домишки в Икше облупленные, электричества, можно сказать, нет. Вода – в колодце, ведрами таскать надо. Постоянная опасность, но что-то же заставляет людей здесь жить. Тянет к себе Сектор, привлекает…

За воротами Рэмбо сел на корточки в тень и сунул в зубы травинку. Хоббит плюхнулся на зад, опершись о рюкзак, Шейх завел руки за спину и прищурился на солнце.

– И где транспорт?

– Сейчас будет, – пообещал бородатый и убежал.

Не было его минут пятнадцать. Солнце припекало. Над головой, чирикая, носились стрижи, из леса тянуло прохладой. В горле пересохло. Алан выпил воды из фляги, и тут появился обещанный транспорт: бородатый вел под уздцы клячу. Отгоняя насекомых, животное било себя хвостом по впалым бокам. Позади поскрипывала расшатанными колесами кибитка.

Рэмбо оторопел, приоткрыл рот, травинка выпала.

– При… приплыли, – уронил Хоббит. Взлохматил волосы и указал на клячу. – Да она искажение почует и даст стрекоча. И сюда же прибежит.

– Ты что такое нам припер? – спросил Шейх грозно, шагнув навстречу.

– Двести баксов всего! – Бородач, струхнув, отступил слегка, но потом расправил плечи и хлопнул клячу по крупу. – До вечера еще часов шесть. Вы проедете, время сэкономите, все ж не на горбу поклажу тащить. Потом отпустите ее, и она до темноты вернется.

– Хоть честно сказал, – заметил Хоббит. Рэмбо басовито рассмеялся и спросил:

– А кто-нибудь умеет управлять этим устройством?

– Я умею, – кивнул Хоббит. – Правда, давно за рулем не был. «Сидеть на козлах» называется.

Шейх хмуро разглядывал клячу. Бородатый налегал:

– Довезет вас куда надо, мамой клянусь! И нет у нас тут другого… транспорта, ну, нету просто! Значит, и у вас вариантов нет, понимаете?

В конце концов, Алан, глянув на бородача так, что тот сразу опустил цену с двухсот долларов до сотни, кивнул.

В телегу погрузили рюкзаки. Шейх уселся рядом с Рэмбо на свежее сено. К деревянным бокам телеги с обеих сторон вертикально крепились по две доски, а на них натянули латаный-перелатаный брезент.

– Если гнать не будем – не перевернемся, – заверил Хоббит, принимающий поводья из рук бородача. – И хорошо, что я рулю, заодно и искажения буду высматривать, хотя лошадка их лучше меня чует.

Тронулись. Телегу мотало из стороны в сторону. Скрипели колеса, жужжали мухи, стонала и всхлипывала несчастная колымага. Шейх расстелил на соломе карту, провел пальцем вдоль дороги до Дубны, задумался и решил:

– Такими темпами мы до места доберемся через сутки, не раньше.

Рэмбо придвинулся, глянул в карту, поерзал, снова глянул и сказал:

– Я когда молодой был, дурной, при том НИИ охранником работал. Тогда Сектор еще пытались изучать… НИИ был как база в тылу врага. Сколько народу там полегло… и девчонка с фотографии, которую мы ловим, уж больно знакомая. Где-то я ее видел, и вот сейчас меня терзают смутные сомнения, а не там ли? Потом наползла аномалия туда, то ли Всплеск, то ли чего покруче, и никто ничего сделать не смог. Причем слухи ходили, что это диверсия, аномалию тип один притянул… как же его… Профессор один. Сам он исчез. Так вот, думается мне, что девчонка что-то знает, поэтому ее в то место и ведут.

– А чего ж ты раньше не сказал, что там работал? – возмутился Шейх. – Ничего себе новости неожиданные!

– И не только там. Да что в них неожиданного, что они конкретно меняют? Не доверял я вам особо раньше, вот и все, – Рэмбо сунул руку в карман рюкзака, потом – во второй. – Уроды! Сигареты сперли! Когда успели?!

– Ничего, злее будешь, – отозвался Хоббит.

– Ты его не нервируй, он псих, – проговорил Шейх. – Так что там за эксперименты проводились? В НИИ?

– А я знаю? – огрызнулся Рэмбо. – Мое дело маленькое. Изучали, как биотин действует, и, мне кажется, проводили эксперименты на детях.

– Ни хрена себе! – воскликнул Хоббит.

– Ты ничего не слышал. Это вообще-то государственная тайна, – проговорил Шейх и добавил: – Все интереснее и интереснее. Кстати, я тоже ничего не слышал. Ладно, Рэмбо, я это запомню.

Тот лишь кивнул в ответ.

За несколько часов езды Шейх отбил всю задницу. Дорога была старая, неровная, асфальт местами раскрошился – приходилось объезжать по лесу. К счастью, искажений на пути не попадалось, а если и были, то далеко – лошадь останавливалась, фыркала, но Хоббиту удавалось уговорить ее продолжить путь.

Когда солнце коснулось макушек сосен и на дороге обозначились черные остроконечные тени, лошадь остановилась окончательно и принялась перебирать копытами. Хоббит и так с ней, и эдак, и даже свой кусок хлеба пожертвовал – скотина съела, но дальше не пошла. Издав скорбный возглас, проводник спрыгнул на землю и сказал:

– В лесу тварь какая-то ходит. И то удивительно, что так долго ехали, я, если честно, даже не ожидал… Если б так всегда проехать можно было, по Сектору бы куча народу шастала и в Глуби тоже. Свезло нам под конец пути: ни зверье никакое не показалось, ни ларвы… Ладно, теперь слезайте, пусть животина домой скачет.

Дождавшись, пока рюкзаки спустят на землю, он распряг лошадь и стегнул хворостиной. Животина, развернувшись, бодро потрусила домой.

– Ну что, вперед? И помолимся, чтоб в ближайшее время удача от нас не отвернулась.

* * *

– Шухер! – заорал Кондрат.

Гена тут же обрел подвижность, кинулся на траву, перекатился, вскочил и кинулся бежать в сторону переправы. Данила заорал, выстрелил ему по ногам, не попал и обернулся к Кондрату.

Марина тоже обернулась. Данила, выругавшись, сшиб ее на траву, укрывшись за дрезиной.

От леса к ним спешила толпа – человек пятнадцать-двадцать, все – вооруженные.

– Чего надо?! – крикнул Данила, вытаскивая автомат, рядом кряхтел Кондрат.

– Сдавайтесь! – ответили ему. – По-хорошему сдавайтесь!

Девушка оглянулась. Момент исчез. Все, приплыли, добегались. Данила шикнул на нее: пригнись!

– Что надо? – повторил он.

– Вот сейчас во всем и разберемся, – ответили хриплым голосом. – Давай, шустрый, встал, оружие положил, руки поднял! Нас больше. В лесу тоже наши.

Данила снова выругался, опустил на землю автомат. Кивнул Кондрату и встал с поднятыми руками. Марина последовала его примеру.

Рома стоял спокойно, подняв руки. Кондрат разоружился. Впереди напавших с автоматом наперевес шел поп, всклокоченный и патлатый. Обтрепанные полы рясы мели по траве, глаза горели, черная борода топорщилась. Телосложения батюшка был богатырского, шагал широко и, видимо, пришлых совсем не боялся.

Он остановился, осмотрел дрезину, хмыкнул и пробасил:

– Кто, откуда?