развалинах, пока один из них не откопал что-то маленькое и красное. Он показал это технопровидцу, который мрачно кивнул. После чего сержант отдал приказ, и солдаты побежали обратно к Гюнтеру.

– Я не понимаю, – сказал он. – Где Арикс? Я думал, вы ищете ее?

– Леди Хенрик здесь нет, – сказал сержант.

– Почему вы в этом уверены? Она может прятаться в одном из этих зданий.

– Ее здесь нет.

Двигатели флаера снова взвыли. Последний из гвардейцев поднялся в десантное отделение, и сержант собрался за ними в машину.

– Подождите, – сказал Гюнтер, – возьмите меня с вами. Пожалуйста, возьмите меня с вами.

Сержант мучительно долгую секунду смотрел на него, и Гюнтер был уверен, что его просьба будет отклонена.

Потом он услышал знакомый хлопок воздуха, и, обернувшись, увидел кадавров, вернувшихся с подкреплением. Четверо стояли прямо перед ним, еще четверо дальше на скайвэе, и новые кадавры появлялись из уцелевших зданий. Гюнтер вскинул лазган, хотя и знал, что это бесполезно, но вдруг его схватили сзади и затащили во флаер. Воздух снаружи с треском пронзили зеленые молнии, сержант заскочил во флаер, приказывая пилоту взлетать.

Когда флаер неуклюже поднялся в воздух, что-то ударило в его борт, стряхнув гвардейцев и Гюнтера с деревянных скамей на пол. Машина накренилась, ее двигатели хрипели и выли. Гюнтер подумал, что сейчас флаер рухнет, но машина выправилась и, набирая высоту, полетела прочь.

– Нам повезло, – сказал технопровидец, – Лишь слегка задело. Если бы луч гаусс-пушки попал в двигатели, то пробил бы их насквозь.

Гюнтер сел на краю скамьи, чувствуя себя неловко под взглядами четырех гвардейцев в масках- черепах. Каждый из них, несомненно, думал, что здесь делает этот человек, сидящий на месте их погибших товарищей. Он не решался спрашивать их об их задании, но ему мучительно хотелось узнать что-то об Арикс. Потом он увидел, что технопровидец держит на коленях красное амецитовое ожерелье – тот предмет, найденный в развалинах – и сразу узнал его.

– Где вы его взяли? – спросил он. – Это ожерелье Арикс, подарок ее покойной матери, она всегда носила его.

– Вот почему мы нашли его, – сказал технопровидец. – В один из камней встроено следящее устройство, и губернатор надеялся, что его сигнал приведет нас к его племяннице. К сожалению, как видите, оно не было на ней надето. Мы нашли ожерелье на скайвэе, его застежка была сломана.

– Значит, она была здесь! – закричал Гюнтер. – Разве не понимаете? Это значит, что она была здесь, и она…Она не могла далеко уйти. Мы должны вернуться. Мы еще можем найти ее!

Сержант решительно покачал головой.

– Даже если девушка жива…

– Она жива! Должна быть жива. Я бы почувствовал, если бы… поверьте, Арикс жива!

– Даже если она жива, – повторил сержант, – прошло почти двадцать часов с того времени, как было известно ее последнее местонахождение. За это время она могла дойти почти до любого пункта в городе. У нас сейчас нет возможности установить ее местонахождение, и риск…

– Тогда высадите меня, – сказал Гюнтер. – Для меня это безопасно, монстры не обращают на меня внимания. Я могу обыскивать здания, пока… просто высадите меня!

Он действовал неразумно, он сам понимал это, и сержант даже не удостоил его ответом. И все же Гюнтеру было больно от осознания того, что он был так близко к женщине, которую любил – лишь для того, чтобы потерять ее. Он не прошел это испытание, его вера и храбрость были недостаточны. Он не оправдал ее надежды.

Он вцепился в лазган на коленях, сжав зубы, и, пока флаер уносил его прочь от города, который еще недавно был его домом, все дальше и дальше от Арикс, Гюнтер молча поклялся ей, себе, Императору.

Он поклялся, что однажды он вернется.

ТЕПЕРЬ они были близко к источнику зеленого света.

Каждый раз, когда этот страшный свет пульсировал над ними, солдат Карвин ощущал сильную тошноту. По лицам трех его товарищей – последних уцелевших из отделения СПО – было видно, что они испытывают то же самое. Криговские гренадеры в масках, как обычно, не проявляли, что они что-то чувствуют.

Они прятались в пустом здании большую часть утра. Карвин не мог спать из-за кошмаров, а когда он все-таки задремал на час или два, его разбудил мощный толчок землетрясения, от которого штукатурка посыпалась со стен. Вскоре после этого криговский лейтенант получил новые приказы.

Приказы были краткими и четкими. Взвод и четыре его новых рекрута должны провести разведку в районе новой конструкции некронов в центре города. Так как противник значительно превосходит их в численности, следует избегать боевых столкновений.

Они начали с того, что стали подниматься на самый высокий уровень, на какой было возможно. Согласно разведданным, полученным штабом от частей СПО на поверхности, предполагалось, что некроны сосредотачиваются на нижних уровнях и вокруг центрального сектора, следовательно, в течение светлого времени суток по верхним уровням можно передвигаться относительно свободно.

Но когда наступила ночь, их продвижение замедлилось. Гренадеры высылали вперед разведчиков, и, когда они обнаруживали патруль некронов, солдаты, укрывшись в темных закоулках, пережидали, пока путь снова станет свободен. За все это время они отдохнули только один раз, и то меньше двадцати минут. У Карвина болели ноги, и голова кружилась от усталости, но он не смел жаловаться.

В наушнике комм-линка, которым обеспечил его квартирмейстер, прозвучал голос: сообщение взводу от разведчика.

– Вижу его, – сообщил он.

Спустя минуту, они достигли конца скайвэя, по которому следовали, и ряда из шести кабин лифтов с платформами внутри трех из них. Разведчик указал на решетчатые кабины стволом хеллгана, хотя Карвин и так видел зеленый свет, сиявший издалека. Солдаты собрались на платформах, глядя сквозь металлические решетки, и тут Карвина действительно едва не стошнило, он с трудом удержался от рвоты, его глаза слезились.

Он едва мог понять масштабы того, что видел. До пирамиды был еще как минимум километр, но из-за ее чудовищных размеров казалось, что она гораздо ближе. Вероятно, она была не менее высокой, чем некоторые из башен города, но более-менее точно оценить ее высоту было трудно, потому что башни вокруг нее были полностью разрушены. В зеленом свете можно было видеть почти до самой поверхности, и Карвин видел громадные груды развалин у основания пирамиды.

Пирамида была из гладкого черного камня и, казалось, совершенно не пострадала за тысячелетия, проведенные под землей. Ее четыре стены не полностью сходились на вершине, оставляя квадратное углубление, в котором горел шар зеленого пламени, освещая вспышками темное небо. На стене пирамиды, на которую смотрел Карвин, была выбита огромная золотая эмблема – круг с радиальными линиями, похожий на стилизованное изображение солнца, а под ним было отверстие – врата в черной стене, и в них светился все тот же ужасный зеленый свет.

Перед вратами двигались какие-то фигуры, но было слишком далеко, чтобы Карвин мог их разглядеть. Они ползали по развалинам, и, казалось, расчищали их, стаскивая обломки в пирамиду.

Он больше не мог смотреть на этот отвратительный свет, и отвернулся. И с облегчением увидел, как, спустя секунду, остальные солдаты тоже отвернулись.

– Я доложил о результатах нашей разведки в штаб, – раздался в наушнике голос лейтенанта. – Они хотят, чтобы мы уничтожили маяк на вершине пирамиды. Я сообщил, что наше оружие до него не добьет, а взобраться на пирамиду нет никакой возможности.