реконструкции данного дома видно, что на его вершине изображены лодка или корабль-дракар.

Е. А. Рябининым было отмечено, что традиционное для Скандинавии оформление несущих узлов «большого дома» сочетается со срубным (самонесущим) оформлением жилого помещения (славянским). Нам кажется, что уместно сравнить столбовую конструкцию «большого дома» с «длинными домами» скандинавов. Данный дом был связан с морской тематикой, так как был построен из частей корабля. Это сопоставимо с мифологической моделью «длинного дома» скандинавов, в котором крыша символизирует «небесный» корабль.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что конструкция и организация пространства дома славян и скандинавов были аналогичны их мифологическим моделям мира. В традиционном жилище славян (срубная изба) и скандинавов (длинный дом) сакральным центром жилища являлось место, связанное с культом огня: для славян это – печь, а для скандинавов – очаг. В доме как микрокосме присутствовал обязательный элемент – образ Мирового Древа, воплощающийся в материальных объектах и связанный с сакральными практиками: матица у славян и кресловые столбы главы рода у скандинавов.

При планировании дома соблюдалась связь между четырьмя сторонами света, четырьмя временами года и четырьмя сторонами дома. Жилище славян было ориентировано на юго-восток. Ориентация на восток была связана с восходом солнца, божество которого почиталось на Руси. С югом и востоком связывались представления о солнце и жизни, а с севером и западом – о тьме и смерти. Скандинавский дом был ориентирован с востока на запад и был связан с культом солнца, потому что дом два раза в день освещался солнцем (восход/закат). Таким образом, человек раннего Средневековья не отделял себя от природы и жил по ее законам – восходу и закату солнца.

Последняя половина XV и начало XVI веков имели большое значение в истории русского народа. В это время татаро-монгольский контроль над русскими землями (в прежней историографии называемый татаро-монгольским игом) прекратился, и Русь вступила в новую эпоху своего развития. Практически одновременно было юридически оформлено автономное положение русской церкви в результате падения Константинопольского императорского престола, то есть Византии. Таким образом, Московская Русь стала свободной как в политико-территориальном, так и в церковном смысле. «Русским богословам, историкам, мыслителям представлялось провиденциальным «совпадение» во времени трех событий: окончательное освобождение Руси от татарского ига, падение Византийской империи и получение русской Церковью независимости… В это время основная масса населения Руси идентифицирует себя не по национальному, а по религиозному признаку как «христиан»[124].

Это время было переходным. Для деятелей данного периода надо было иметь много нравственных сил и энергии, чтобы при решении различных вопросов не уйти с прямого пути и заслужить признание нового поколения, так как религиозное сознание русского общества от объективизма начало переходить к субъективизму. Образовалось религиозно-критическое направление, так называемая ересь «жидовствующих» или новгородско-московская. Оно состояло в отрицании основных догматов православия: приоритет Ветхого Завета, иконоборчество, отрицание монашества, пересмотр эсхатологического учения. В этот момент было необходимо серьезное религиозно-нравственное образование под руководством грамотных деятелей церкви, но, к сожалению, в этом направлении не было упорства. Противостояние этому учению взяли на себя архиепископ Геннадий Новгородский и игумен Волоколамского монастыря Иосиф Волоцкий.

Архиепископ Геннадий предпринимает ряд мер по переводу и составлению полного славянского канона Библии. Трудность в составлении этого выдающегося произведения тогдашней книжности состояла в том, что многие библейские книги были на латинском языке. В результате архиепископ вынужден был обратиться за помощью с переводом к католикам, за что его впоследствии нарекли западником. «Приобщение к мировой культуре, в конце XV века, и вхождение русских в семью европейских народов, «иафетова племени» (потомков Иафета, одного из сыновей Ноя), помогло преодолеть узость религиозного мировоззрения и родоплеменную замкнутость»[125].

Академик Д.С. Лихачев высоко ценил деятельность архиепископа. Он писал, что Геннадий не только сам был опытным литератором и полемистом, но и умел концентрировать вокруг себя книжников. Поскольку ересь, несмотря на это противодействие, перешла в правительственные круги Москвы, Геннадию пришлось отказаться от архиепископского сана и претерпеть заточение в Чудовом монастыре. Начатое им дело продолжил игумен Волоколамского монастыря Иосиф.

Иосиф Волоцкий (1439-1515) – в миру Иоанн Санин, известен не только как великий подвижник русской церкви, основатель одного из самых известных монастырей центральной России конца XV – начала XVI века, но и как выдающийся писатель-богослов, автор одного из первых в русской духовной литературе трактата «Просветитель», освещающего все аспекты догматического учения православной церкви. Основатель движения иосифлянства.

Иосиф Волоцкий, по словам А.Ф. Замалеева, «представлял линию аллегорического рационализма, выразившего в учениях Иллариона и Климента Смолятича»[126], митрополитов Киевских и Всея Руси, правивших в XI и XII вв. Его методом было «духовное смотрение, разумное толкование Священного писания. Подобно своим древнекиевским предшественникам, он отличался острой наклонностью к политическому прагматизму и даже к утилитаризму»[127].

Игумен Иосиф на все смотрел с точки зрения запросов современности, умел придать общий характер любой своей литературной полемике с кем-либо. С ним считались как друзья, так и враги.

Культурное наследие Иосифа обширно, оно включает как множество литературных произведений (посланий и богословских сочинений, а также созданный им главный труд – «Просветитель» (или обличение ереси жидовствующих). Кроме этого, он собирает уникальную и огромную по тем временам библиотеку – в ней насчитывалось более 1150 книг и рукописей. Архитектурный ансамбль монастыря, великолепием и величием которого, восхищались современники, при монастыре игумен основывает книгописную, летописную, переплетную, иконописную мастерские, школу обучения грамоте и церковному пению[128].

Именно Иосиф Волоцкий и созданный им монастырь стали деятельными защитниками православия от ереси. Редчайшая эрудиция, высокая образованность, яркий полемический талант игумена сделали его главным борцом с ней. Иосиф работал над «Просветителем» более десяти лет – с 1494 по 1506 гг. Книга не только составила целую эпоху в развитии идейно-политического сознания Московской Руси, но и стала своеобразной прелюдией к позднейшим петровским преобразованиям[129] .

В «Просветителе» шестнадцать обличительных «Слов», которые сыграли выдающуюся роль в искоренении этого лжеучения. Для лучшего понимания данного выдающегося богословского, философского и учительного труда хотелось бы выделить следующие пять основных тематических групп, характеризующих наиболее полно его содержание.

Первая тематическая группа показывает позицию Иосифа Волоцкого по отношению к ветхозаветной проблематике богословской системы новгородско-московских еретиков, в частности, он на материале Ветхого Завета раскрывает сущность триадологичекской концепции православного богословия в отличие как от древних антитринитариев, так и от жидовствующих, их последовательных продолжателей. При разборе этой системы, помимо ветхозаветных библейских книг, он рассматривает также и труды антиохийской и александрийской богословских школ IV-V веков. С их помощью он доказывает ошибочность концепции еретиков. Вторая группа выявляет отношение Иосифа Волоцкого к вопросу иконопочитания и его роли в развитии русской художественной культуры. Здесь Иосиф опровергает иконоборческую политику еретиков. Третья группа – эсхатологическое учение еретиков и его критика Иосифом Волоцким. В этой группе Иосиф доказывает, во-первых, искусственность построения догмата о семи тысячах лет от сотворения мира, приводя пример из Священного писания и богословских трудов древности, во-вторых игумен высказывается в защиту Ефрема Сирина – мудрого епископа, проповедника покаяния, автора множества духовно-нравственных, полемико-догматических и экзегетических сочинений, а также многих молитв, вошедших в богословский круг Православной церкви. Четвертая группа – Апологетика монашества. Здесь Волоколамский игумен защищает монастыри и монашество вообще. Пятая – о необходимости